При помощи оцинкованного каната и стальной свайки мы вытянули на дорогу свой «вездеход», затем взяли машину с прицепом и выехали на высокое место.
Наступил теплый вечер, такой, какие иногда выдаются ранней осенью. От придорожных кустарников нас обвевало струистым теплом.
Отряд спал, только у затухающего костра сидели новые подружки — наша Ира и шофер машины с прицепом девушка Таня, остановившаяся на ночь вместе с нами.
— Когда мы приехали на целину, здесь ничего не было, — рассказывала Таня. — Только на будущих границах совхоза стояли столбики врытые. Да и то их с Урала привезли. Здесь лесов нет.
— Где же вы жили? — спрашивала Ира.
— В палатках, землянках… Особенно первая зима была трудная. Мороз, вьюги. Питания не хватало. В общем, выдержали.
Таня приехала на целину по комсомольской путевке после окончания школы. Она из Москвы.
— Родители, конечно, не отпускали, особенно мама…
— Они, мамы, все такие, — подтвердила Ира. — А скучно было без Москвы?
— Конечно. Особенно в первое время, а потом такая пошла работа, что некогда было скучать. Пришла техника, строители приехали, — продолжала рассказывать Таня. — Поселок построили. Теперь у нас есть кино, клуб, библиотека, школа, курсы разные, стадион. Когда я жила у мамы, мне мясорубку не доверяли, а теперь на сложных машинах работаю. Я не только водитель автомобиля, но и трактористка. Училась, конечно, и дальше учусь.
— Где?
— В сельхозинституте на факультете механизации. Уже на третьем курсе. Заочно.
— Интересно как!.. Мне бы тоже.
Далеко за полночь просидели девушки у костра. И ночевали вместе на Таниной машине.
Последнюю остановку мы сделали в двадцати километрах от Кустаная.
Вдали маячила телевизионная башня, слева элеватор, виднелись дымки заводов, доносился шум большого города.
У Иры все из рук валилось. Ведь совсем рядом родные, друзья, подруги. Так хочется увидеть их, рассказать, где она была, что видела, чему научилась, что узнала. Но и с отрядом расставаться не хочется.
Ира уединилась в сторонке на берегу реки. Не глядя, срывала с ивового куста листочки и бросала в воду. Листочки плыли вниз по течению, а кругом плескалась рыбешка.
Раздвигая кустарник, к ней подошел Илья.
— Тебя везде ищут… Случилось что?
— Почему, Илюша, так быстро прошло лето? Завтра я еду домой, и, может быть, мы никогда не увидимся.
— Зима пройдет еще быстрее. Весной снова поход. Ты опять с нами поедешь… Коллектором.
— Ой, как интересно! А меня примут в отряд? И даже коллектором?
— О чем разговор! Недавно слышал, как об этом говорила с начальником Тамара Александровна… Идем скорей. Николай Иванович зарплату выдает.
Они вперегонки подбежали к машине.
— Сулимова! Получай, что заработала.
Ира взяла ручку, нашла в ведомости свою фамилию.
— Ну что? Расписывайся.
— Ошибка, Николай Иванович. Не может быть, чтобы я так много заработала.
Ира получила первую в своей жизни зарплату. Она стояла с пачкой денег в руке, и вид у нее был самый растерянный.
— Что я с ними делать буду?
— Родителям отдашь, — сказал Николай Иванович.
— Мама тебе мороженку купит, — проговорил Илюша.
— Комсомолец, а глупости говоришь, — обиделась Ира. — Маме подарок куплю, папе, себе спортивный костюм, туфли.
— Вместо тех, что сгорели, — сказал Илюша.
— Какой ты стал противный!
— Ну, ну! — остановил ребят Николай Иванович. — Распетушились. А еще друзья! Получили, ребята, зарплату и уходите восвояси. Ты, Ирочка, подожди. — Николай Иванович достал из рюкзака сверток. — Это тебе.
Ира развернула сверток.
— Туфли! Какие хорошенькие! Мои-то босоножки были в сто раз хуже. Неудобно…
— Ничего, ничего. Считай, что это наш подарок тебе — за хорошую работу.
Первого сентября Ира в последний раз приготовила завтрак для отряда. Кухонное хозяйство сдала Илюше Смирнову.
Шофер Иван прогревал мотор. Ира прощалась с нами. Последний раз она обвела взглядом лагерь. Шагнула в кабину, села рядышком с дядей Ваней. Дверца кабины захлопнулась.
Прощальный гудок — и машина, постепенно набирая скорость, помчалась по берегу Тобола в город Кустанай.
Художник В. Аверкиев
