в рот. Он почувствовал ее соленый вкус и вспомнил, как очень давно, когда он был совсем маленьким, его целовала умирающая в больнице мать и ее слезы попадали ему в рот.
Рис в это время расстегнул ему воротник и сурово сказал:
— Встань на скамейку.
Джемс машинально встал на нее. Тогда ему быстро накинули на голову мешок, быстро одели на шею петлю и вышибли из-под ног скамейку. Он завертелся на веревке, и его ноги стали выделывать движения, как будто топтались на одном месте. Потом он вытянулся и затих.
Ропот облегчения прошел по напряженной толпе. У всех полегчало на душе, многие обтирали с лица пот. Джемс висел некоторое время неподвижно. Доктор со странным выражением на рыхлом лице коротко сказал, глядя на землю:
— Готово.
Тогда Джемса быстро вынули из петли, торопливо уложили в приготовленный деревянный ящик, и увезли.
Солдаты глухим шагом разошлись от места казни, ушли доктор, священник и судебные чины. Полицейские некоторое время еще сдерживали толпу, потом стали расходиться и они. Один высокий, красноносый Рис что-то еще возился у виселицы и не уходил.
Вдруг в толпе произошло сильное движение. Публика хлынула к эшафоту. Полицейские, вздумавшие было удержать натиск народа, были стерты и смяты.
Впереди всех были нарядные женщины и мужчины, сзади напирала черная толпа. Все окружили помост. Жадные руки в изящных перчатках тянулись к виселице и над толпой стояли крики:
— Веревку! Кусочек веревки от повешенного! Маленький кусочек счастливой веревки! Она всегда приносит счастье!..
Толпа, возбужденная и жадная, наступала на помост и протягивала руки за веревкой. Послышались вопли и стоны придавленных в толпе женщин и детей. Многие дрались и царапались, чтобы протискаться вперед. У дам съехали шляпы и сбились прически.
— Такой редкий случай! Кусочек веревки для счастья! — обезумев, кричали они.
В это время ошеломленный Рис, вдруг что-то сообразив, взбежал на помост, вскочил на скамейку и ухватился за веревку. Он стоял над толпой и был похож на воинственного Дон-Кихота со своей длинной шеей, большим красным носом, густыми бровями и поднятой кверху рукой.
— Э, нет! — закричал он. — Что вы вздумали? Никакой вам веревки не будет! Я, кажется, имею маленькое право на эту веревку… Во всяком случае, большее право, чем кто-либо!
Его грубый голос покрывал шум толпы, и она на минуту затихла. Рис вынул ножик, отрезал веревку у самого основания и свернул ее.
— Пусть она мне приносит счастье, — грубо расхохотался он и хотел сойти с помоста.
— Рис, кусочек, ради Бога! Рис, умоляю вас! — кричали вокруг, и толпа снова стала наступать.
— Это несправедливо, вы должны дать немного и другим, вы не имеете права забирать всю веревку, она всем принадлежит одинаково! — угрожающе кричали другие.
Рис, пожимая плечами, поднял над толпой руку с веревкой.
— Господа! — крикнул он. — Ну хорошо, если вы уж так хотите иметь кусочек веревки на счастье… Пусть будет польза и вам, и мне. Вы можете у меня купить… Я вам, пожалуй, продам по кусочку…
Как только Рис замолчал, произошло нечто чудовищное. Сотни рук протянулись к нему с золотыми и серебряными монетами, богатые женщины не жалели денег, чтобы получить счастливый талисман. Обезумевшая толпа напирала, давила и кричала, протягивая руки с деньгами. Рис едва успевал отрезать от веревки по маленькому кусочку и забирать деньги. Счастливцы, которым удалось получить, радостно и торжествующе старались протискаться обратно и не могли. К ним неслись враждебные и угрожающие крики бедных горожан:
— Богатым всегда везет! Конечно, где же бедняку достать немного счастья! Богачи все отнимут, им все достается!..
Самого Риса толпа стиснула со всех сторон и давила. Он, задыхаясь, кричал:
— Потише, черт возьми! Будьте благоразумны, не могу же я всех сделать счастливыми…
Вперед с большими усилиями протискался высокий, крепкий человек с розовым лицом и круглой черной бородой. Это был богатый купец, известный городу, часто приезжавший сюда по своим торговым делам. Он крикнул:
— Постой, Рис! Я покупаю всю веревку. Бери деньги. Всю веревку, сколько осталось, я покупаю.
Он сунул Рису кошелек, туго набитый деньгами, и Рис, просияв, отдал ему веревку.
Купец, довольный покупкой, старался выбраться из толпы, на него смотрели со злобой и завистью, а задняя, ничего не соображающая толпа продолжала отчаянно наступать.
Кое-как выбравшись на край площадки, Рис почувствовал, как тяжелы его карманы, и сказал вслух, весело улыбаясь:
— Славное дельце я сделал! Однако, этот несчастный бродяга Джемс принес мне счастье…
Мертвая Площадка опустела, и виселица осталась одна, рисуясь наивным четырехугольником на голубом небе.
В этот же вечер купец, так удачно откупивший у Риса длинную счастливую веревку, покончив дела, уезжал верхом на своей лошади в городок, расположенный по ту сторону гор. Ночью он был уже далеко и проезжал по глухой, скалистой местности, покрытой густыми лесами. За одним обрывистым поворотом из тьмы черных деревьев на дорогу вдруг вышли несколько человек. Купец тревожно хлестнул по лошади, но неизвестные люди, одетые в оборванные, странные костюмы, быстро подскочили к нему. Купец выстрелил и один из нападающих упал со стоном. Бродяги схватили лошадь за узду, а другие ловко вцепились в купца — в его руку с револьвером.
— Слезай-ка с лошади! Да скорее! — орали бродяги. — Веди себя смирно. А то ни минуты не проживешь!
Они стащили купца с лошади, скрутили ему руки, отвели в сторону и бросили на землю. При слабом свете наступающего утра они обыскали его карманы, забрали все деньги и верхнее платье и вытащили из одного кармана длинную простую веревку. Бродяги громко расхохотались.
— Смотри-ка, купец позаботился и приготовил для себя веревку, — хохотали они, держась за бока. — Нуте-ка, отведем его подальше. Да беднягу Пипо нужно убрать с дороги.
Они подняли мертвого товарища, отнесли его в сторону и бросили в неглубокую расщелину. Один наклонился над расщелиной и сказал:
— Бедняга Пипо. Хороший был товарищ. Теперь ему с ящерицами да лягушками придется вести компанию.
Они отвели купца, полумертвого от страха, в чащу, лошадь его привязали к дереву. Потом приладили найденную у него веревку к толстому суку и повесили купца, несмотря на его отчаянные мольбы.
— Это тебе за Пипо! Виси, голубчик, на своей же веревке…
Они улыбались, а купец висел в одном белье, вытянувшийся, с посинелым лицом.
Бродяги уселись тут же, в стороне, и принялись за дележ. Они ругались и кричали и, когда стало совсем светло, поспешили оставить это место, захватив с собой лошадь.
Когда они уходили, один разбойник обернулся и, глядя между деревьев на висячий труп, сказал:
— Ребята, а знаете ли вы, что веревка
