«Этого не может быть!» – пронеслось у меня в голове. Я все понимал, что артистизм присущ каждой женщине, что это их природа, но не до такой же степени. Я видел по ее лицу, что она говорит искренне и ее недоумение не наиграно.
«Да, вчера я занимался с ней сексом, притом таким бешенным, как будто она всю жизнь хотела только меня. И вот сегодня, она смотрит на меня, как ничего и не было? Так не бывает. Глаза должны выдавать правду. А у нее они чисты, как у младенца. Она что память потерла? И где она ее оставила тогда? У себя дома на той кровати?» – проносились в голове вопросы без ответа. Мой вопрос к ней был хоть и с намеком, но не вульгарен:
– Как вы сегодня ночью спали, и спокойно ли прошел день?
Я смотрел на эту женщину, как и на многих других, оценивающим взглядом. Женщины занимали главное место в моей жизни, и не только по профессии пластического хирурга. За время работы я столько видел женских тел, столько их держал в руках. А сколько видел лиц и не сосчитать. Но и вне работы они были для меня важны. Сам удивляюсь себе, как это я не устал, и они еще привлекают меня. Удивительна природа мужчин. Обязательств у меня ни перед кем не было, в смысле я не был женат, а так попытки навязать мне обязательства со стороны женщин были, конечно, но я научился не только быстро завязывать знакомство, но и разрывать их, причем так, чтобы без обид.
И вот, что касается сегодняшней женщины, стоящей передо мной с несколько гневным выражением лица, я помнил, что вчера она была последней в списке на обследование. Когда я вышел с работы, то она еще не уехала. Я увидел ее, когда вышел на крыльцо, раздумывая куда направиться. Увидев меня, застывшего, она сделала свой вывод:
– Федор Степанович, если вы без машины, то могу подвезти.
Ну конечно я был без машины, странный вопрос. Не буду же я говорить, что она стоит на служебной стоянке. Раз женщина предлагает, и притом очень приятная женщина, подвезти, значит, у нее есть интерес, а не в моих правилах отказывать в такой небольшой просьбе красивым женщинам, будучи почти уверенным на продолжение.
Я не был уродом и видел взгляды женщин на себе. К своему возрасту я выглядел не плохо – темные глаза, загорелая кожа, широкие плечи. Все это вызывало зависть мужчин и притягивало женщин.
Эта моя пациентка была на приеме не первый раз и вот видимо созрела для большего, хотя я ей и не намекал.
– Если это вас не затруднит, – ответил я понимая подоплеку вопроса.
– Ну что вы, – ее глаза недвусмысленно флиртовали, а улыбка обещала многое. Она даже не стала спрашивать, куда мне надо, но как только я сел в машину она предложила заехать к ней, ну конечно на чашку кофе, зачем же еще? Конечно у нее особенный кофе, а в кафе такой не подают.
По дороге я решил проверить свою догадку и положил руку ей на ногу. Она мгновенно отреагировала:
– Не здесь, но скоро.
– Уверена?
– Тебе понравиться.
– Тогда поехали скорее.
Нам казалось, что мы занимались любовью несколько часов, неистово до изнеможения. Но всему приходит конец. Я отдал должное ее кофе, который был особенным. Ну, в каком кафе женщина подаст кофе в постель в пеньюаре, и не до того, а после того как. Да и постелей в кафе не бывает. Я не был в восторге от секса с ней, у нее была склонность к жесткости, чего я не любил, но удовольствие получили оба.
И вот результат, он делает вид, что не помнит ничего. Сказать, что это странно, значит, ничего не сказать. Так что было потом? Давай-ка вспомним? Когда я уходил, как мы попрощались? Напряги извилины, коих не мало, Федор. Так, так. Когда уходил я ей сказал, что это было чудное время, а про себя подумал; «Не все так плохо, но посмотри мне в глаза и запомни, что будет хорошо, если ты забудешь, как мы вместе провели это время». И все. Ладно, потом разберусь, надо было выкручиваться из ситуации.
Сегодня у нее был назначен последний осмотр и операция. Выдержки ей не занимать, даже намека нет, но сомнения меня еще одолевали, что она ничего не помнит и я решил спросить иначе:
– Елена Николаевна, к операции надо готовиться, настраивая себя. Побыть в тишине, спокойствии. Вот чем обусловлен мой вопрос. Вы вчера были у меня на приеме. Так?
– Я еще в здравом уме и памяти. Конечно, помню.
– А как прошел день, когда вы ушли от меня?
– Странные у вас вопросы Федор Степанович. Если бы я видела вас впервые, то обратилась бы к другому врачу.
– Это я к тому, что насколько спокойным был день? Не было ли потрясений, эмоций.
– Все было спокойно. После приема у вас, я поехала домой, где и провела остаток дня. Была одна, смотрела телевизор. Этого достаточно?
Более чем, – ответил я, а про себя подумал, – что-то не так. Ну не может она так притворятся, глядя мне в глаза, когда еще вчера я видел в ее глазах столько страсти. Смотрит так, словно она девственница и до сих пор невинна. Ладно, потом разберусь.
Боковым зрением я видел, как смотрит на меня моя помощница, медсестра Катя. Выражение ее лица, выдавало также недоумение. Еще бы. Доктор Измайлов задает такие вопросы, которых она от него не слышала. Она могла догадываться, откуда они и лишь ехидно улыбалась.
– Итак. Мы вчера уже обсудили ваши анализы. Все в порядке, но я все равно обязан у вас спросить. Вы уверены, что хотите увеличить объем груди?
– Да.
– Тогда распишитесь, – и я подал ей листок бланка, – прочтите и распишитесь, где отмечено галочкой.
Забрав подписанный бланк, я продолжил: – Не мое это дело, но вы наша постоянная клиентка и отговаривать вас я не собираюсь, но я осматривал вашу грудь, – и не только осматривал, подумал про себя, – мне кажется, у вас хорошая грудь. Это я говорю, как мужчина, но воля ваша. Сейчас Катя отведет вас в операционную, подготовит, а я подойду.
Обалдевшая Катя, от моей тирады, встала из-за стола. У нее в голове наверняка крутились мысли, а может даже вопросы, но как говорится, свечу не держала, а значит, молчит. Пропустив Елену Николаевну вперед, они вышли из кабинета.
Оставшись один, я задумался, – что же все-таки произошло? Я понимаю, что нет смысла показывать эмоции при посторонних, но все было так естественно, словно все было так, как она говорит.
Дверь кабинета открылась, и вошел мой коллега Леня:
– Привет, Федор! Готовишься к операции?
– Надо, что делать. Мы с тобой этим на жизнь зарабатываем.
– Это не с той дамой ты зарабатываешь, что вчера отправился после работы, оставив машину на стоянке? – с завистью спросил он. – Очень даже ничего. Я бы сам с ней покатался на мягких матрасах. Вы только катались?
– Леня, ты же знаешь, мое правило, с кем бы меня не увидели, я не буду рассказывать было ли что, а тем более подробности. Я хоть и пластический хирург и тела женщин, и не самые плохие, знаю не теоретически, но у меня еще осталась доля морали по отношению к ним.
– Вот твоя мораль тебя и губит, что до сих пор один. Их так много, а ты словно взял на себя обязательство, облагородить их всех, – съязвил он, – ладно, ладно, все знаю и понимаю, но слюнки текут.
– Вон там салфетки, вытрись.
– Доводить красоту до совершенства, которому нет предела, вот наша задача, – изрек Леня, – куда ты и должен сейчас идти.
– Не люблю фразу «нет предела совершенству». Совершенство это когда ничего нельзя добавить и ничего нельзя убавить. Каждый понимает по-своему понятие совершенства.
– Вот мы добавляем и убираем.
– Да ладно тебе. Очень не много таких, которым действительно требуется наше вмешательство.
– Да ладно? А что же остальные? Так просто приходят?
– Леня, проведу ликбез. Я не хочу думать о женщинах, а тем более говорить, плохо, так как среди них много, кого знаю очень не плохо, и они вполне порядочные женщины, ну смотря с какой стороны посмотреть, но тем не менее. Но уверяю тебя, милый друг, очень многие не прочь завести небольшой роман на стороне. Это я знаю по себе. Это, во-первых.
– Понял, – смеясь, ответил Леня, – думаю первого пункта уже достаточно.
– Конечно, тебе и этого хватит. Ну, так вот, во-вторых… В нашем с тобой деле, при обследовании пациентки надо лишь иногда намекнуть, что это просто удача, что она попала к нам, – сделав паузу, я продолжил, – это наш заработок. Цинично, но факт. А знаешь, все это так мелочь. Я готов поспорить на месяц воздержания, что самое главное это то, что женщина по природе имеет желание выглядеть привлекательнее. И здесь не обходится без хотя бы легкой влюбленности или, увы, без простого материального интереса, чтобы удержать мужчину.
– Вот в последнем ты, пожалуй, прав, – Леня задумчиво уставился в потолок, – не могу сказать, что сильно завидую тебе, но иногда твоя свобода, которую ты не скрываешь, а даже демонстрируешь, заставляет задуматься. А не поторопился ли я жениться? У меня замечательная жена, но иногда видя тебя свободным и с очередной женщиной, завидую и думаю, что они в тебе нашли?
