Алексис Винг
Ваниль и терпкий запах корицы
Мы бороздили по пустынным окраинам деревни и собирали новое войско. Оказалось, множество желающих готово нам помочь. Времена наступили тяжёлые, нам понадобилась бы любая помощь. Чтобы поднять дух войска, мне пришлось заплатить местным шлюхам, чтобы они ублажили всех воинов. Я знала, что у большинства из них есть семья и верные жёны дожидаются их дома, молясь в главной часовне и призывая пресвятую Деву Марию сжалиться над их сыновьями и мужьями. Но я закрыла глаза на эту условность и решила, что приятная компания девушек никому не помешает. И оказалась совершенно права. Воины смогли расслабиться и забыть о том, что последняя наша битва закончилась поражением.
Если бы мы вовремя не отступили, то почти всё наше оставшееся войско было бы разбито. Я не могла этого допустить, поэтому приняла решение отступить. Многие могут посчитать нас трусами, но я считаю, что поступила правильно, ведь лучше единожды потерпеть поражение, чем потерять всех своих людей и не иметь в дальнейшем шансов на победу.
Сейчас нам нужно было собрать войско и направиться в соседнее королевство. Люди твердят о том, что нынешний король Лавадии – прекрасный воин, а его младший сын – самый смелый во всём мире рыцарь. Если я обращусь к ним за помощью, то, возможно, они нам помогут победить эту войну. Безусловно, я не могу надеяться на то, что они просто так станут воевать на нашей стороне. Я должна буду им что-то дать взамен. Возможно, их сын захочет взять меня в жёны. Я не столь дурна собой и могу сойти за его невесту. Тогда наше королевство объединится с Лавадией и мы будем жить долго и счастливо. По крайней мере, я буду у власти и смогу обеспечить своим людям достойное управление страной.
Ни за что не допущу, чтобы на престоле оказался этот чёртов Тарий! Предал моего покойного отца и стал возглавлять войско. Никогда ему не прощу его измену. Он у меня ещё за неё поплатится. И пусть теперь я – дочь бывшего короля, слабо претендующая на корону, я верю в то, что справедливость восторжествует и мой ребёнок станет королём этой страны.
В моих жилах течёт королевская кровь, я ни за что не позволю какому-то простолюдину править по праву принадлежащим мне королевством. Я голову даю на отсечение, что не смогу сидеть, сложа руки. Моя сила – в борьбе и вере. И моё войско верит в меня, я не могу его подвести. Мы слишком много потратили усилий, чтобы сейчас сдаваться. У нас есть шанс, пусть он невелик, но всё же он есть. Во имя моего славного отца, прекрасного властителя, отдавшего себя целиком служению людям и королевству, ради правителя, который был столь позорным образом убит.
Говорят, что предатели моего отца наняли специального лучника, чтобы тот убил моего отца. Ведь вряд ли обычный воин мог повалить на землю этого сильного и умелого воина. Народ называл моего отца гремучим громом, ведь когда он появлялся на публике, его голос был слышен абсолютно всем, а враги до дрожи в зубах боялись его, так как победить его не мог почти никто. У него в жизни было более десятка сражений, и ни один из них он не проиграл. Он был храбр, умён и под его командованием каждый воин чувствовал себя сильнее. У него не было советников, он решал всё сам и продумывал очень сложные военные кампании для защиты своей страны.
Если бы я только знала, что этим всё обернётся, я бы больше времени проводила со своим отцом, изучала его стратегии, чтобы в будущем суметь править королевством. Но я была глупой и поверхностной, я считала, что могу рассчитывать лишь на удачное замужество с каким-то принцем, поэтому чаще всего ходила по балам, участвовала в турнирах и путешествовала по странам в поисках приключений. На одном таком турнире я сыграла шутку над всеми зрителями: переодевшись в рыцаря, я сразилась на мечах с очень сильным воином и, выиграв состязание, сняла шлем и с самодовольством смотрела на обомлевшие лица собравшихся. Никто и не предполагал, что я так искусна в фехтовании. Но это было лишь баловство, до сих пор мне не приходилось применять свой талант для чего-то полезного.
Отец всем сердцем любил меня и не читал мне нравоучений. Он считал, что его дочь лучше его знает, какое будущее она видит для себя, поэтому и позволял мне плыть по течению. Втайне он надеялся, что я проявлю интерес к его службе и своим обязанностям, но при жизни ему не довелось этого увидеть. К сожалению, человек понимает всю ценность и важность близкого человека, когда он уходит из его жизни. Раньше же я воспринимала любовь своего отца как должное и не ценила его. Но буквально за год мне пришлось повзрослеть.
Даже моя близкая подруга и нянечка Розетта говорит о том, что я очень изменилась и стала настоящей женщиной. Мне жаль, так жаль, что мой отец не увидит моих успехов. Он не взглянет на меня с гордостью, не поцелует в макушку и не скажет: «Ты – истинная дочь своего отца». Я с болью в сердце и слезами на глазах вспоминаю его лицо. Его образ навеки запечатлён в моей памяти. Я засыпаю и просыпаюсь, видя его лицо. Усталое, но такое счастливое. Он словно благословляет меня на каждый новый день, на новые подвиги.
Проснувшись с рассветом, я умыла лицо и начала надевать доспехи. Раньше я носила модный чепец, шёлковые или кружевные платья с дорогой вышивкой, сшитые на заказ. Но сейчас я не замечала своих нош, я была такой же, как и те люди, которые собираются в бой за принцессу, которая ещё не так давно тратила деньги из казны на различные увеселения. Для того, чтобы доказать им, что я больше не та избалованная девица, я стала обычным воином.
Я не стеснялась ходить с остальными мужчинами на охоту, надевать их одежду, есть безвкусную еду простолюдинов. Мало кто вообще знал, что я та принцесса, за которую они все здесь сражаются. Я и не хотела никому об этом говорить. Когда я облачаюсь в доспехи, я становлюсь их собратом, человеком, на которого можно положиться в сражении. Вряд ли бы кто-то порадовался, увидев, что их принцесса не совсем и принцесса, а вполне обычная девушка. Да и вряд ли бы кто-то желал, чтобы я, в прошлом испорченная девчонка, командовала ими и решала их судьбы.
У нас был небольшой совет, все члены которого знали, кто я. Вот они-то и слушались меня, а сами отдавали приказы, якобы принятые ими самими. Я также понимала, что люди, восставшие против Тария, очень уважали моего отца, но на меня им было плевать. Я не виню их, они просто хотели восстановить справедливость и поставить на трон законного наследника, а вернее, наследницу, ведь никого, кроме меня, не было.
Моя мать умерла, когда мне было три года, я её совсем не помню. Говорят, она была самой красивой королевой за всё время существования королевств. Её острый ум поражал многих, и даже король слушался её и поступал так, как велела она. Но она заболела редкой болезнью и даже самые лучшие лекари не смогли её вылечить. Помню, как в дождливый осенний день на меня натянули чёрное платьице, и я шла по холодному деревянному полу к такому же холодному деревянному гробу. В нём была моя мать. Её глаза были слегка приоткрыты, словно она за всеми наблюдает. На ней было бархатное синее платье с белыми вставками. Я не понимала, что происходит и думала, что это какое-то празднество, маскарад и сейчас моя мама встанет и начнётся веселье. Но оно не началось. В этом гробу находился неживой человек. Душа её выпорхнула из груди и парила над всеми собравшимися. Я чувствовала это, как сейчас помню.
Я открыла глаза и взглянула в зеркало. Под глазами были небольшие синяки. Я почти не спала, видела во сне кошмары. Мне снился широкий берег реки, полностью наполненный трупами людей, которых я когда-либо встречала в своей жизни. Вместо воды в реке текла кровь. Я чуть ли не каждые полчаса вставала с постели и вытирала пот со лба. Из-за этого так и устала.
Выйдя из палатки, ко мне сразу же подошёл господин Вальтер Брелье, наш посол, человек совсем непригодный для войны, но даже он храбро сражался во имя моего отца и его дочери. Я улыбнулась ему и почувствовала, что улыбки излишни, в его лице читалась печаль и настороженность, она холодом отозвалась в моём сердце. Мне стало больно, словно меня укололи иглой. Я предвещала беду. Этот высокий человек отвёл меня в сторону и шёпотом произнёс:
– Мадемуазель, боюсь, у меня плохие новости. – На его переносице показалась морщина, и я никак не могла отвести от неё глаз.
Послу было всего лишь 30 лет. Да, он был немолод, но ему вряд ли можно было дать 30. Волосы его были совсем седы. На лице отражалась усталость и мудрость преклонных лет. Нет, я бы дала мистеру Брелье как минимум 40 лет.
– Что случилось, не томите?! – Все привыкли к моей нетерпимости, поэтому не обращали внимания на то, что я была порой слишком эмоциональной.
– Молодой принц Лавадии…
– Что? – оборвала я его на полуфразе. – Нет, не может быть, разве он мог умереть столь молодым?
