Елена Волк, Артемий Гвазава, Наталья Гвазава
Жизнь между схватками
Книга основана на реальных событиях. Все имена изменены, любые совпадения являются случайностью.
Посвящается памяти моей мамы и бабушки Королевой Н. Н.
http://landing.superizdatelstvo.ru/
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.
ISBN 978-5-9909006-6-0
© Елена Волк, 2016
© Артемий Гвазава, 2016
© Наталья Гвазава, 2016
© Издательство «Super», 2016
Кромешная мгла. Смотрю по сторонам, вглядываясь в пустоту, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры. Ничего не видно. Никак не удается привыкнуть к смрадному запаху сырости. Руку, пристегнутую наручниками к креплению трубы, давно не чувствую. Из дальних коридоров подвала доносятся странные хрусты, шум капающей воды, шуршание и, кажется, голоса. Не могу разобрать ни одного слова… Наверное, почудилось.
Глаза постепенно начинают привыкать к отсутствию света. Мало-помалу удается рассмотреть силуэты дверных проемов. Спина затекла, и нет сил подняться.
– Господи, зачем мне все это было нужно? Зачем я с ним встречалась? Сидела бы сейчас спокойно дома – нет, черт дернул! А все она! Эта предательница! Убью гниду! Только бы выйти отсюда… – в голове вихрем проносятся мысли, несвязные обрывки воспоминаний, и злоба начинает постепенно переполнять сознание, приходя на смену унынию.
Издалека вдруг слышится тихий топот, но теперь, похоже, моя ночная хищница пришла не одна… Вслушиваюсь в каждый шорох, постепенно осознавая, что теперь справиться с этим нападением с одной действующей рукой будет непросто.
Эта тварь, действительно, притащила с собой целую стаю мохнатых друзей. И теперь они бегают по помещениям, нюхают воздух, издавая мерзкий писк, как будто чувствуя скорую гибель своей свежей добычи.
Не дожидаясь, пока огромные крысы окружат меня, я набираю в легкие воздух и изо всех сил начинаю истошно орать во всю глотку, словно раненый зверь перед смертью…
Осенью 1978 года Чернова Галина Николаевна родила дочку. Родилась я – хорошенькая, чернобровая девчушка. Жаль только, что мама оставила меня в тверском роддоме. А может, забыла. Может, я слишком внезапно появилась на свет. Эту историю я услышала от моей бабушки. Мои родители успели развестись еще когда мама была на третьем месяце беременности, и ребенок был им не нужен, но я-то появилась на свет всем назло. По словам бабули, родилась я семимесячной, и вторая бабушка, мать моего отца, позвонила Н. Н. Королевой, матери моей мамы, и сообщила:
– Дочь ваша, блин, внучку вам тут родила в Твери. Если хотите, если она вам вообще нужна, то приезжайте и забирайте, а то скоро ее переведут в дом малютки, вашу девочку.
Бабушка рассказывает, и слезы у нее на глаза набегают:
– Не имела я особой возможности тебя забрать грудную, но имела огромное желание, а это значило все! Ты же была первенец – первая наша с дедом внученька. Я не могла тебя там оставить и не забрать домой. Приехала я за тобой с мужем Генкой Королевым, а ему до этого сказала: «Давай только съездим посмотрим хоть одним глазком, ну все-таки же внучка наша первая, как-никак, а брать-то – не-не, не будем».
Гена согласился и всю дорогу бубнил: «Раз Галка дочь бросила, родив, и сбежала из роддома, то нам тем более она не нужна, и мы ее домой брать не будем. А Галка появится когда дома, сучка, на одну ногу ей наступлю, за другую потяну, так и знай! И ей передай!».
Как же я переживала всю дорогу, все думала, как бы его переубедить, как бы уговорить. Человек-то он был непростой, жесткий и четкий: сказал – сделал. Работал он в Торжковской тюрьме на «зоне» смотрящим, в чем-то был даже очень жестоким военным.
Мы приехали в роддом, вынесла тебя нянечка нам показать, а ты – такая черненькая, хорошенькая, глазки умненькие, смотришь на нас, разглядываешь. Я в этот момент про себя тебе говорю: «Внуча, ты только молчи, не кричи и не плачь, а то деда наш не переносит детского крика, и так злой стоит». А ты смотришь на меня своими карими глазками, хлопаешь ресничками своими и молчишь, как будто и впрямь все понимаешь. Ну я и говорю: «Ген, смотри, какая хорошенькая наша внученька, спокойная такая, давай возьмем ее домой!».
Гена покачал головой и вышел из помещения, смотрю в окно: стоит, нервничает, на крылечке курит. А я тоже вся на нервах, вспотела, зову его, махая рукой, мол, иди сюда, а он отмахивается и отворачивается: «Нет-нет, брать не будем!».
Заплакала я тогда, вышла на улицу, и тут он не выдержал и сломался: «Ой, блин, Нинок, поехали в детский мир за одеждой для внучки. И иди скажи нянечке, пусть Нашу девочку подготовят к выписке – забираем ее домой!».
Быстренько все закупили, вернулись, упаковали тебя в красивый конверт и поехали на электричке домой. Я молилась: «Только не кричи, только не плачь, внученька». И, к моему удивлению, ты всю дорогу спала тихонечко и сопела носиком в розовом одеялке.
По приезду домой, меня познакомили со всеми родственниками: там нас встретили дядя Паша Королев и тетя Лена Королева, которые позднее сыграют немалую роль в моей дальнейшей судьбе.
Привезли меня из Твери в город Торжок. Это самый красивый город на Земле, очень старый – тысяча с лишним лет. Он еще примечателен тем, что у Пушкина была там дача, там же жила и его знаменитая любовница Анна Павловна Керн, которая потом была похоронена на местном кладбище.
Чудесный городок с тридцатью шестью церквями, и чудесные люди в нем живут, и чудеса творятся!
Время летело, я росла хорошенькой и послушной девчонкой. Была совсем не капризной и закаленной: я закаляла сама себя с самого раннего возраста.
Бабуля рассказывала: «Вот покормим тебя утром, и кто куда разбегается: деда – на работу ранним утром, я тоже бегу в ателье, опаздываю, Павел в школу, тетя Лена – в педучилище. Ты оставалась дома совсем одна. А Павлуха на большой перемене забегал домой тебя покормить, пока его сверстники играли возле школы. Как-то раз, вот так забежав, обнаружил он тебя лежащую в кроватке и плачущую сиплым от усталости голоском, мокрую, в развернувшихся пеленках. Окно было открыто: видать, кто-то забыл закрыть впопыхах перед уходом. В квартире – холод собачий, а ты лежишь, голодная, закаляешься… И что самое интересное, ведь не болела же никогда! Вот закал – так закал!».
В жизни совсем не так, как в сказке, и даже часто бывает так, что взрослые не всегда несут ответственность за детей, а только делают вид. И вот когда мне исполнился годик, тут-то, откуда ни возьмись, и появляется мама Гала как ни в чем не бывало и удивленно спрашивает у бабули:
– Ой, чья же это такая хорошенькая девочка? Это что, сеструха Ленка родила что ли?
Ей было невдомек, что эта девочка и есть ее собственная дочь, что недоношенный ребенок выжил и что врачи позаботились и сумели найти родственников и не отдали его в дом малютки.
– Ну и что ты приперлась?! – рявкнула на нее бабушка, – нечего глазеть, да, это твоя дочка и есть! Но не волнуйся, ты ей больше не нужна! Проваливай отсюда! Сука, по полгода где-то пропадаешь, шалава! Пошла, пошла!
Бабушка попыталась вытолкнуть маму из квартиры, но та не уступала, и они сцепились. Началась драка, и мама, схватив хрустальную вазу с комода в прихожей, с размаху ударила ею бабушку по голове.
Бабушку увезли на скорой с большой потерей крови. Рана оказалась серьезной, кровь лила фонтаном.
Маму забрали менты, хотя она удачно отделалась: бабушка, конечно, не стала подавать на нее заявление. После того, как маму выпустили, она снова надолго исчезла.
Так я и росла у бабули на руках. Ох и нелегко ей порой приходилось! Когда мне исполнилось два года, случилась беда: «зеки» жестоко убили деда.
Случилось это в кафе, когда он вышел на задний двор покурить. Эти два амбала, вышедшие за ним, нанесли ему около тридцати ножевых ранений. Дед был суровым охранником и, видимо, перешел кому-то дорогу на зоне.
Бабуля схоронила его и в одиночку продолжала тянуть на себе всех детей – двух своих и меня, малявку. А после смерти деда моя мама вернулась домой. Но я-то была бабулиной деткой, и все остальные – тоже ее! Ну а мама, привыкшая к разгульной жизни, детьми не занималась. А может быть, это зов крови? Ведь ее родной отец был стопроцентным цыганом из настоящего табора, где все воруют, гуляют, и у каждого по несколько детей. И тогда получается, что я унаследовала его убойный характер – а как иначе объяснить тот факт, что я умудрилась вляпаться в своей жизни в такие передряги, что нормальный человек, даже если очень постарается, не сможет сделать и шагу.
С самых первых дней своей жизни я стала вольным человеком. А моя мама тем временем, потихонечку гуляя, на вечерних танцах нашла себе нового жениха. Им оказался Николай Чернов, человек военный, строгий, очень серьезного вида. За него-то она и вышла потом замуж, хоть бабуля была и против этой женитьбы.
