Потом и военных оттуда убрали, и стало на Горе тихо и пусто. Но, как говорится, свято место пусто не бывает. Поэтому сюда вновь слетелась всякая нечисть.
По Горе стали шастать люди в чёрном: всякие мистики-маги, разыскивающие места силы, и другие подозрительные личности в балахонах с капюшонами, утверждающие, что Лысая гора – это «usb-порт» или «телефонная будка» для связи с иными. К сожалению, без обратной связи. Хотя, бывали случаи, когда ответы на вопросы шли мгновенно.
А затем появились на Горе первые язычники, вслед за ними показались и ведьмочки. Ну, а там, где вновь объявляются ведьмочки и непокорные язычники, ждите в скором времени и змею, кусающую себя за хвост. Неважно, как она называется: Уроборос, Амфисбена или Левиафан. Главное: когда круг замыкается – история повторяется.
– Ну что, проспорил, Гог? – ухмыльнулся лысый дидько. – Чьё яблочко он съел? Никто не хочет жить вечно, а вот прозреть многие хотят.
Сивый дидько в ответ зашипел от злости.
– Магог, ну сколько можно! Ну, зачем ты подстрекаешь смертных к самому тяжкому греху. Зачем ты подбиваешь их к неповиновению? Разрешаешь то, что мной запрещено! Зачем ты их сбиваешь с толку? Что с того, что они кое-что увидят? Ведь им никогда не стать равными нам!
Сивый дидько с негодованием схватил лысого за грудки и, оторвав его от земли, стал трясти им так, словно хотел вытрясти из него душу.
Прозревший Димон-А с изумлением увидел, что чёрные шаровары и красная рубашка лысого покрылись вдруг змеиной чешуёй. Затем обе ноги его слились вместе и превратились в змеиный хвост. Хвост его рос прямо на глазах и неумолимо тянулся к сивому, у которого тело также приобретало вид змеи.
– Вы что, змеи? – не поверил глазам своим Димон-А.
– Ох уж эти люди, – покачал головой Гог. – Повсюду им мерещатся эти змеи.
– Змеи, змеи, повсюду одни змеи, – злорадно рассмеялся Магог.
Неожиданно хвосты их соединились в одно общее змеиное туловище, в совместное туловище для двоих: лысый и сивый стали единым целым. Димон-А увидел перед собой двуглавую змею. Ту самую амфисбену, о которой упоминала Навка.
– Ни змея себе! – расширились у него глаза.
К сожалению, О’Димон, отказавшийся от яблока, ничего этого не видел.
– Как ты мог, Магог! – продолжала неистовствовать седовласая голова.
– Главное, Гог, ты проспорил! – отвечал ему голова лысая. – Главное – результат.
Внезапное замедление, сдвиг, – и… тут неожиданно Гог зевнул. Он зевнул так широко, что рот его вдруг стал огромной пастью. Такой огромной, что в ней вполне могла поместиться человечья голова. Димон-А уже ясно представлял себе, чья, – и в ужасе отшатнулся. Но в пасть попала не его голова, а лысая голова Магога.
Пытаясь вырваться, Магог принялся дёргаться и выгибать спину. А поскольку ног у него не было, а было одно на двоих змеиное туловище, то вскоре это выгибание привело к тому, что змея приняла форму обруча. От сильного напряжения она переливалась всеми цветами радуги: от бело-сине-красного до жёлто-голубого.
С ужасом наблюдал Димон-А, как седовласая голова Гога не только не выпускала лысую голову Магога, но даже заглатывала её в себя всё глубже и глубже. При этом змеиный обруч засветился вдруг исключительно красно-жёлтым светом. Его сияние было настолько ярким, что Димону-А пришлось невольно прикрыть глаза и отступить на несколько шагов.
Пожирая одну из своих голов, амфисбена покачивалась из стороны в сторону, и наконец, сдвинувшись с места, покатилась вниз по дороге, как брошенное с горы пылающее колесо. На повороте, как раз на середине Змеиного спуска, она вдруг остановилась и, словно задумавшись, некоторое время стояла, не падая. Затем змеиный обруч неожиданно резко закрутился на одном месте, отчего сияние его возросло в несколько раз, после чего с огромной скоростью покатился назад в гору.
Через мгновенье сверкающая амфисбена вновь пронеслась пылающим колесом мимо изумлённого Димона-А и ничего не подозревающего О’Димона, а ещё через мгновенье исчезла из виду.
11. Порядок здесь наводим мы
Майя и Жива помчались вверх по трамплину с такой прытью, словно они понеслись не в гору, а вниз с горы. Велосипедист в чёрно-красном трико с защитным шлемом на голове с недоумением поглядел им вслед. Плечи у него были хоть и покатые, но широкие. Парень явно качался. Облегающее трико лишь подчёркивало объёмность грудной клетки и рельефность мышц.
– Чего это они? – спросил он у людей в чёрных шляпах.
– А кто их знает? – пожал плечами русоволосый.
Убедившись, что никто их не преследуют, девушки остановились в отдалении на вершине первого горба и перевели дух.
– Наверно, качка увидели и испугались, – усмехнулся чернолицый.
Нелепая шутка не понравилась байкеру. Чем-то они показались ему подозрительными. Тем не менее, перед тем, как двинуться дальше, он осведомился у русобородого:
– А, случайно, вы тут девушку… в белом платье не видели?
– Видели, – неожиданно ответил тот ему.
– Где? – обрадовался велосипедист.
– Вон там, – показал ему темнокожий. – В самом низу, возле высохшего озера.
Илья Муромский встал на педали и помчался в указанном направлении. Спешившись через пару минут перед котлованом, полностью заросшим сухим, полутораметровым очеретом, он громко позвал:
– Зоя!
Но никто не отозвался ему. Лишь ветер неслышно колыхал сизые метёлки тростника, сплошной стеной поднявшегося на месте высохшего озера, и гнал волны поверху, создавая иллюзию живого водоёма.
– Зоя! – вновь позвал он и прислушался.
Ему показалось, что в зарослях тростника кто-то скрывался. Там явно кто-то был.
– Зоя? – с вопросительной интонацией позвал он.
Ответа не последовало, но сухие стебли очерета в том месте подозрительно колыхнулись.
Бросив велосипед на землю, Илья спустился на дно котлована и пошёл в ту сторону. Мягкие метёлки на длинных жёлтых стеблях доставали ему до подбородка. Найти девушку в таких зарослях было непросто.
– Зоя, ты здесь? – спросил он.
Неожиданно где-то совсем рядом послышалось заливистое пение птицы. Это был явно соловей. Откуда он здесь? Не рано ли? Ах, да, ведь завтра ж начало мая.
Он, как зачарованный, прислушался к соловьиным руладам, изумляясь разнообразию, полноте и силе звуков. Тёхканье мгновенно сменялось посвистом, за которым следовало ульканье, курлыканье и щёлканье. Почти без перерыва мелодичные трели сменялись громкими и отрывистыми звуками. Соловей то замирал, то откидывал новые неожиданные коленца. Понять же, где он находился, было невозможно: пение лилось то сверху, то снизу, то спереди, то сзади.
Покрутив головой, Илья вдруг вздрогнул от испуга, обнаружив за своей спиной знакомую русобородую голову в солнцезащитных очках и в чёрной шляпе. Причём трель соловья тут же прекратилась. Что за чёрт! Как удалось ему так быстро оказаться здесь, да ещё так незаметно и неслышно подобраться? Тем не менее, не подавая вида, он спросил у русоволосого:
– Где вы её видели?
– Вон там, – показал рукой тот.
Пока Илья вглядывался в колеблемые ветром тростниковые волны, русобородый быстрым движением завёл ему правую руку за спину и резко наклонил его так, что голова его скрылась в волнах. И хотя русоволосый не отличался богатырским телосложением, в его движениях чувствовалась такая мощь, что даже здоровенный, накачанный Илья мгновенно покорился его силе.
– Офигел, что ли? – не понял Муромский, безуспешно пытаясь освободиться.
– Веди его сюда, – послышался голос чернокожего, стоявшего на берегу котлована.
Русоволосый вывел скрюченного Илью из высохшего озера на широкую тропу, и чернолицый тотчас, ни слова не говоря, принялся обыскивать его. Вывернув карманы байкерских брюк, чернокожий обнаружил в одном из них начатую упаковку жевательной резинки, которую он тут же выкинул. Затем он присел на корточки и зачем-то задрал до колена одну из штанин Ильи. После этого он стащил с другой его ноги кроссовку и так же небрежно отбросил её в сторону.
– И что дальше? – с недоумением спросил Илья.
Русобородый заломил ему руку выше и слегка подтолкнул вперёд, чтобы тот упал на колени. Илья вскрикнул от боли и неожиданности.
– Не бойся, не бойся, – успокоил его чернолицый.
– А я и не боюсь.
– Я знаю. Мы ведь уже давно присматриваемся к тебе.
– А кто вы?
– Мы? – переспросил его чернокожий. – Какая разница, кто мы? Главное – это выяснить сейчас, что представляешь собой ты.
– Ты – Муромский? – неожиданно рявкнул на него русобородый.
Илья напряжённо стиснул губы.
– Отвечай! – бородатый заломил ему руку так, что тот лбом коснулся земли.
– Да, – кивнул он.
Русоволосый слегка ослабил хватку, позволив Илье поднять голову.
– Так вот, Илюша, – присел перед ним на корточки чернокожий, – скажи мне, пожалуйста, что ты здесь забыл?
