Раньше его это веселило, а потом он все больше утверждался в мысли, что она непроходимая дура. Он думал, что сможет повлиять на нее, «сделать из нее человека», но она упорно отказывалась от всех попыток приобщить ее к какому-либо делу. Что у нее на уме, понять было невозможно. Может, у нее и ума-то никакого не было? Федор видел, что Лера привязана к нему, поначалу даже пыталась как-то заботиться, готовила что-то. Но со временем все превратилось в формальность. За эти полгода он много чего передумал и теперь понял, что надо все как-то окончательно решить. Либо она возвращается и они живут вместе, либо…
Федор вышел возле редакции, не успев додумать, что же будет в случае их расставания, и обнаружил, что из машины украли магнитолу. Не побрезговали и дворниками, и прочей мелочевкой. Пока он раздумывал, стоит ли обращаться в милицию, вмешалась погода. Как-то сразу, буквально в одно мгновение набежали тучи и грянул ливень. Он плюнул на все и решил ехать домой.
Под раскаты майского грома он вошел в квартиру и первым делом ринулся под горячий душ. Обсыхая и прихлебывая безвкусный чай, ощутил, что проголодался, а это было хорошим признаком – значит, похмелье отступает. На пути к холодильнику споткнулся о провод. Разглядев его внимательнее, вспомнил, что перед отъездом выдернул телефон из розетки. Шнур так и валялся на полу, хотя по другим признакам было заметно, что в квартире кто-то был. «Значит, приезжала, – констатировал он, прилаживая провод на место. – И чего я потащился на эту дачу, лучше бы добрался до дому. Глядишь, увиделись бы».
В холодильнике даже оказались запасы еды – Федора тронула такая забота. Прикидывая, что бы сварганить на скорую руку, он услышал, как зазвонил телефон. По привычке потянулся за мобильником, уронив пачку пельменей, и, чертыхнувшись, сообразил, что звонит городской. Бросился к нему, отшвырнув на ходу подвернувшийся кусок сыра, но, схватив трубку, не сразу решился заговорить.
– Ау, вы меня слышите? – раздался женский голос в трубке.
Это была не она.
– Слышу, – буркнул Федор, – кто вам нужен?
– Лера. Могу я поговорить с ней?
Голос был знакомым. «Наверное, с работы», – подумал он.
– Ее здесь нет. Могу передать, что вы звонили. Как вас зовут?
– Федор, это ты, что ли? А где Лера? Уехала?
– Я. Но вас припомнить не могу…
– Ты бы предпочел, чтобы меня вообще не существовало в природе. Викой меня зовут.
– Вика? Ты в Питере?
– Да, торчу здесь битую неделю. А вы куда запропастились? Я звоню все, звоню, никто трубку не берет. Я уж решила, что вы переехали.
– Это Лера переехала, а я все еще здесь.
– И где она обитает сейчас?
– В Ярви.
– И что она делает в этой дыре?
– Коров пасет, наверное. Поэтому на звонки не отвечает. Ей некогда.
– А какой там номер?
– Я же говорю, не подходит она к телефону. Я уж беспокоиться стал. И мобильник молчит.
– Ты мне все-таки скажи, ладно? Все телефоны. Я еще тут несколько дней тусоваться буду.
Федор назвал два номера.
– Спасибо за доброту. Если увидишь Леру, скажи, что я здесь, хорошо? Хотелось бы встретиться.
Так. Теперь еще Вика пожаловала. Ну почему она даже подруг себе выбирает поганых? Ни одного нормального человека рядом. Да что там, она вообще ни с кем общаться не хочет. Ни на какие тусовки ее не затащить, ни в гости. Уткнется в свои письмена и все твердит, что ей некогда. Ему так хотелось бы гордиться женой, ее успехами. И чтобы она видела – он не пустое место, тоже чего-то стоит. А она? Разве так должна вести себя жена?..
Теперь еще Вика. Федор терпеть ее не мог со студенческих времен. И не понимал, что может быть у них общего. Вика и Лера. Такие разные. Абсолютно несовместимые. И поди ж ты, дружат до сих пор, несмотря на то что Вика живет в Москве. Вот Вика обрадуется, что Лера ушла от него… Тьфу, не было печали, еще и с этой выдрой бороться. Пропадите вы обе пропадом! Есть сразу расхотелось. Зря он дал Вике номера. От неожиданности, наверно. Федор снова принялся тыкать в телефонные кнопки. Нет, ну где же эта зараза? Пусть только объявится…
Городской аппарат зазвонил снова. Он в предвкушении снял трубку. Это должна быть она. Просто обязана.
– Ты соображаешь, что так нельзя! – заорал он в трубку. – Я волнуюсь, черт побери!
– Вас беспокоят из милиции. Капитан Рядовой, – услышал он в ответ, – Василий Петрович. С кем я говорю?
– Андреев. Федор. А что случилось? – спросил он, внутренне готовясь ко всему.
– Вы не знаете, где находится ваша жена?..
Лера сидела на холодных ступенях и не могла справиться с дрожью. Она вовсе и не думала бежать, все получилось спонтанно. Включив душ и стаскивая грязную футболку, она наткнулась взглядом на стеллаж. Там лежали банные принадлежности. Она собиралась взять шампунь, но вместо этого рука сама потянулась к незаметному рычагу, превратившему стеллаж в дверь. Дальше она проделывала все машинально. Переступила порог, закрыла за собой дверь, дождалась характерного щелчка, указывавшего, что все вернулось в первоначальное положение. Оказавшись в небольшом чуланчике, она на мгновение растерялась, не зная, что делать дальше. Из чуланчика было два выхода. Один вел на веранду, а оттуда можно было проскочить во двор, но футболка осталась в ванной – не бегать же полураздетой по поселку. Лера выбрала другой выход, в боковой стене. И оказалась на ступеньках, ведущих в «бункер».
Она слышала крики капитана, его возню с дверью и, затаив дыхание, мечтала превратиться в маленькую точку, такую крошечную, чтобы ее невозможно было разглядеть даже под микроскопом. Она конечно же совершила глупость. Самую обыкновенную глупость. Но многолетняя привычка убегать оказалась сильнее и сработала непроизвольно. Переделывать себя оказалось намного сложнее, чем виделось ей поначалу.
«Пусть все утрясется, а там как-нибудь, – приговаривала Лера, замерзая на цементном полу. – Вряд ли он меня обнаружит, – прикидывала она свои шансы, – по крайней мере сейчас. Если капитан и догадается, в чем секрет стеллажа в ванной, – решит, что я убежала на веранду, а оттуда в лес… Хитрющий дед у меня был! Придумал такое. А главное, сделано давно и до сих пор работает. И как пригодилось. Как будто специально для таких случаев».
Впервые она попала в «бункер» в пять лет. Дед повел ее в «подземное царство», как он сказал. Тогда, пораженная, Лера разглядывала комнату, о существовании которой не подозревала. Книги, склянки, какие-то приборы и другие непонятные предметы были разбросаны повсюду. Она намеревалась рассмотреть поближе заинтересовавший ее микроскоп, но дед запретил что-либо трогать. Деда она слушалась беспрекословно и никогда не задавала типичного вопроса «почему». Потому что дед так сказал. Этого было вполне достаточно.
Спустя много лет бабушка рассказала, зачем был нужен «бункер». Дом строился после войны, и люди еще слишком хорошо помнили период тотальных чисток, так что каждый старался оберегаться как мог. Дед построил «бункер». Саму идею ему подсказал пленный немец, работавший на строительстве дома. Бабушка утверждала, что немец будто бы принимал участие в сооружении легендарного «бункера Гитлера», и наслушавшись рассказов о том, как все было придумано и устроено у Гитлера, дед решил, что ему было бы неплохо обзавестись собственным «подпольем». Лера недоверчиво относилась к этой истории, считая ее чем-то вроде семейной легенды, но бабушка настаивала, что все это правда.
Дед, мол, узнав, как спроектирован «бункер Гитлера», заявил, что задумано все было замечательно, и если бы сам Гитлер поменьше болтал об этом, неизвестно, смогли бы его обнаружить. Зачем строить секретное место и подробно информировать о нем всех подряд? Глупость, да и только. Поэтому о своем «бункере» дед никому рассказывать не собирался. И даже когда стало ясно, что по прямому назначению укрытие использоваться не будет, дед все равно не разрешал не только никому его показывать, но даже говорить о существовании подобного места. Он устроил там что-то вроде кабинета и всегда мог уйти от домашних и предаваться любимым опытам. И никто не заглядывал поминутно с разными ерундовыми вопросами.
Лера обычно использовала «бункер» как хранилище для ценных вещей. Уезжая на зиму, они с мужем стаскивали туда все, что считали своим достоянием, хотя на ее памяти грабители забрались в дом лишь однажды, в начале девяностых, да и то унесли какую-то мелочь. Слухи о дедовом «ведовстве» охраняли дом получше любой современной сигнализации. Деревенская память крепкая. И хотя большая часть тех, кто проживал в поселке сейчас, знали о докторе лишь понаслышке, рассказы о его способностях были, видимо, столь впечатляющи, что никто не хотел рисковать собой из-за естественного желания поживиться. Жизнь была дороже.
За время приступа хозяйственной активности Лера успела разгрести завалы и в «бункере»: принесла белье для сколоченной из досок двухъярусной лежанки, сделала запасы продуктов, спичек, свечей и прочих необходимых вещей. Она и не думала, что все это вскоре может пригодиться, просто намеревалась восстановить порядок вещей, какой был в прежние времена. Теперь оставалось лишь благодарить судьбу за то, что она занялась этим так вовремя.
