– Все будет сделано, Эскамильо. Я знаю Стеклярусову. Она только что вернулась из Непала, где недолго побыла замужем за принцем, до этого, едва оправившись от вдовства, вышла замуж за боксера Тайсона, с кем и прожила счастливые четыре раунда. Обещаю, вы вместе исчезнете в дыму. Надеюсь, вам предстоит долгая и счастливая жизнь втроем.
Эскамильо благодарно кивнул и погнал прочь из зала старушку в буклях, попытавшуюся было стянуть колбу с глазом. Расстались не прощаясь.
Сценарий, выбранный Плинтусом, сводился к тому, что вначале состоится презентация его новой книги «Мед и пепел», на которую будет приглашен дипломатический корпус и которому будет предложено переориентировать свои страны с непредсказуемого, одержимого фанабериями Счастливчика на него, Плинтуса, друга Запада, знатока Востока, уроженца Юга и стойкого противника Севера. Его враждебность ко всякого рода нордичности сравнивали со свойствами компаса, который реагировал на любое проявление в человеке Севера и сразу указывал в его направлении стрелкой, куда и устремлялись затем спецслужбы. Вторая часть сценария предусматривала испанскую корриду на арене Лужников, куда прибудут Счастливчик и Модельер и где, при скоплении народа, на глазах у элиты произойдет заклание самозванца, утомившего своими прихотями общество.
Первая часть гармонично перетекала во вторую, и обе должны были завершиться объявлением чрезвычайного положения, с передачей Плинтусу диктаторских полномочий. Списки для арестов были подготовлены. Камеры в тюрьмах очищены для будущих арестантов. Среди них особая судьба ожидала ненавидимого Плинтусом олигарха, ассоциируемого народом с русским белоствольным деревом, из которого Плинтус собирался наделать веников.
Презентация проходила в чудесном месте вблизи Пречистенки, где ансамбль ампирных особняков, белокаменных средневековых палат был объединен современной кристаллически стеклянной архитектурой с новейшими достижениями мобильной планировки, позволявшей превращать малые пространства в большие, раздвигать стены, поднимать потолки, создавать искусственный климат, ароматические и световые эффекты. Именно это помещение облюбовал Министр матерщины и бескультурья для проведения своей игривой телепрограммы «Культура и поллюция». Теперь же сюда пожаловал Плинтус.
Полукруглый зал с расставленными амфитеатром удобными креслами вместил цвет московских посольств. Маленький подиум с изящной стойкой, где должен был появиться виновник торжества, был отделен от соседнего, невидимого пространства матово-белой стеной, опускавшейся из потолка подобно экрану. Часть полукруга была кристаллически прозрачной, и снаружи, озаренные прожекторами, непрерывно двигались две цветные кинетические скульптуры, алая и голубая, – изделия фирмы «Чехов». Чехлы из человеческой кожи, наполненные воздухом, тщательно снятые, пропитанные составами, лишенные негибкой и обременительной плоти, они, под давлением нагнетаемого газа, совершали непрерывные наклоны, кружения, качания, словно неутомимо танцевали фантастический танец.
Всем дипломатам при входе дарили замечательное издание книги «Мед и пепел» в тисненом переплете. Плинтус появился под аплодисменты дипломатов, среди которых имел несомненное влияние. Он был одет в безупречный темно-атласный фрак, одна фалда которого была короче другой, а вместо галстука-бабочки шею и зоб закрывал пышный розовый шарф. Вначале он изящно пошутил, указывая на танцующие кинетические скульптуры, что это не более чем отголоски бессмысленной эры соперничества, когда две сверхдержавы то ли танцевали любовный танец, то ли сражались на ринге. Теперь от этой эры осталась лишь пустая оболочка, наполненная газом истории. Шутку оценили, хлопали, перелистывали подаренный фолиант.
Опытный ритор и софист, Плинтус построил свою речь таким образом, что аргументы его наращивали логику и ошеломляющую убедительность, не оставляя камня на камне от мелкотравчатого, мнительного, непредсказуемого и, возможно, неадекватного Счастливчика, правление которого сулит колоссальные угрозы для мирового сообщества.
Начал с того, что рейтинг Президента добывается с помощью датчиков, установленных в сливных бачках граждан, что грубо попирает право на тайну личной жизни и является брутальным вторжением в сокровенную сферу, где человек остается один на один с собой.
Кроме того, неподвижный в течение нескольких лет рейтинг, соединенный с помощью электромагнитной волны с пульсом отдельного гражданина, тормозит сердечно-сосудистую деятельность, что способствует развитию ишемической болезни и внезапным инфарктам. И наконец, фальсификация политической жизни страны достигла такого размаха, что большинство рейтингомеров просто нарисованы на фасадах зданий с неподвижной цифрой 85.
Плинтус говорил страстно, убедительно, с выразительной мимикой и эффектными жестами. Два воздушных танцора за стеклянной стеной танцевали свой неистовый красно-синий танец, то сгибаясь в поясе до земли, то свертываясь в спираль, то падая навзничь. Эти безумные конвульсивные движения придавали словам Плинтуса гальваническую убедительность и чарующую нервозность.
– Господа, если это и есть демократия, то что же такое Освенцим с рейтингомером популярности фюрера и надписью «Каждому свое»! – риторически воскликнул Плинтус, добиваясь желанных аплодисментов. Посол Соединенных Штатов, обычно скупой на похвалы, кинул ему на подиум букетик фиалок. Плинтус с благодарностью поднял, незаметно проверив цветы миноискателем.
Вторая волна аргументов базировалась на загадочном исчезновении из политической жизни Первого Президента России. Турне, которое он совершал вот уже около года, не подтверждалось светской хроникой стран, куда он прибывал. Его не видели папарацци Италии, когда тот, голый, залез в знаменитый фонтан «Тритон», доставая разбросанные на дне денежки. Его не зафиксировали телескопы военной лаборатории Хьюстона, когда он высаживался на спутник Марса Эребус и, не умея сдержать позыв, мочился на красноватый грунт спутника. О нем ни слова не было сказано в спортивных журналах Мексики, где он бился на ринге с чемпионом страны, отбив последнему почку, а потом, с истинно русской отзывчивостью, подарил поверженному свой неповрежденный орган. Исследование телевизионных роликов наводит на подозрение, что все сюжеты снимаются на студии «Мосфильм» методом наложения и монтажа, а в роли Первого Президента выступают несколько его двойников, отличающихся между собой пропорциями лица, уровнем интеллекта и величиной пениса, который по всякому поводу извлекает Первый Президент.
– Я не берусь ничего утверждать, господа! – беспристрастно и убедительно воскликнул Плинтус. – Но разве не на нашей памяти были загадочно устранены известные политические деятели… Президент Кеннеди… Индира Ганди… Мартин Лютер Кинг… Сергей Миронович Киров… Не являемся ли мы свидетелями жуткой инсценировки, скрывающей политическое убийство?…
Дипломаты были ошеломлены. Среди них поднялся ропот. Некоторые тут же стали строчить шифровки во внешнеполитические ведомства своих стран. Посол Великобритании по мобильнику стал звонить на Даунинг-стрит, но в телефоне постоянно звучало: «Неправильно набран номер». Плинтус с удовлетворением отметил произведенный им шок.
Третий, завершающий вал аргументов, после которых можно будет произнести решающий призыв, сводился к предстоящему венчанию Счастливчика на Царство. Мало того что это воскрешает архаические формы правления, исключающие контроль общества и ЦРУ за помазанником, в обращение вводится смехотворный, но, однако, опасный династический миф, согласно которому Счастливчик является Рюриковичем. Это вносит злонамеренную путаницу в генеалогические древа как Рюриковичей, так и Романовых, что может вызвать так называемую распрю гробов, войну усыпальниц, коими наполнены кремлевские соборы и Петропавловская крепость. Война двух столиц становится почти неизбежной. Включение в нее пантеона красных костей на той или иной стороне чревато грандиозной евразийской смутой.
– Может быть, он не Рюрикович, а Рабинович? – поинтересовался посол Израиля, чья продолговатая голова в круглой ермолке напоминала желудь с чашечкой.
– Увы! Ни то ни другое, – ответствовал Плинтус. – Его происхождение туманно. Метрики уничтожены. Родители либо сосланы в монастыри, либо отсутствуют вовсе. Скажу больше, существуют серьезные сомнения относительно его пола, ибо он не был замечен с женщинами.
– Но, говорят, он нравится русским женщинам? – спросил посол Мальты, большой гуляка и сладострастник, берущий от московской ночной жизни все.
– Только тем, кому за семьдесят и у кого в детстве был роман с учителем физкультуры, – ответил Плинтус и вернулся к перечислению опасностей, связанных с перенесением мировой столицы в Москву.
