– Нет её… Ну и что теперь делать будем? – недовольно спросил Ромка, но ответить ему Сашка не успел – за их спиной, с правого борта призывно посигналила машина.
– Кого там нелёгкая принесла? – бурчал Румын, переходя на правый борт, и очень удивился, свесившись с верхней палубы. – Оп-паньки… Саня, посмотри-ка, кто с ней!
Внизу недалеко от причальной стенки, прямо напротив «Адмирала Лунина» стояла чёрная «Субару», а рядом, задрав головы – Златка с Михой.
– Ну, я же говорил, что она приедет, – облегчённо ответил Рыжий и, махнув рукой, крикнул. – Поднимайтесь к нам, трап внизу!
– А я вот не понял, как он на машине через шлагбаум проехал, почему его дед пропустил?! – возмущённо повернулся к нему Ромка.
– Не тупи, Ром, твой дед не его пропустил, а Златку. Ты же знаешь, она ведь кого хочешь приболтает.
– Ага… и нас сейчас заодно.
– Дурак ты, Ромка, – вздохнул Рыжий, – хотел бы я, чтобы она тебя сейчас приболтала. Вот только предчувствие у меня нехорошее… – мрачно посмотрел он на друга.
– Саля-молекула, пацаны!
Златка легко поднималась по корабельной лестнице, и, шагнув на верхнюю палубу, первым делом пошутила над их встречными приветствиями:
– Такое ощущение, мальчики, что вы меня совсем не ждали сегодня, – оценивающе скользнув по угрюмому Ромке, она насмешливо остановилась взглядом на Рыжем. – Что случилось, Саня, где же твой радостный вопль? – хитро улыбалась она, и Сашка в ответ сдержанно улыбался ей. – Я тут, понимаешь, всю дорогу Михе рассказываю о том, как ты обычно встречаешь меня на пиратском корабле, а никакой радости-то и нет, меня игнорируют!
– Доктор, почему меня все игнорируют? – всё так же смешливо спросила она у Ромки.
– Я думал, это ты нас игнорируешь, – пробубнил он, не сводя взгляд со знакомых мужских часов на её руке.
Эти часы, которые раньше он видел на Михе, её упоминание о нём, тот факт, что приехали они вместе, и смутные подозрения, почему она не появилась вчера, будоражили Ромку сейчас гораздо сильнее, чем даже обида за пропущенное «Нашествие».
– Ура! Я не одна такая! – смеялась Златка, давая ему и себе шанс. – Наверное, поэтому мы вместе, как думаешь, Ромочка?
– Ага… вот об этом и хотелось бы поговорить, – впервые в жизни не ломался под её мягким напором упрямый Ромка. – В каком месте мы вместе, а в каком врозь…
– Неплохо тут у вас, – невозмутимо оглядываясь по сторонам, встрял в разговор Миха из-за Златкиной спины. – Экскурсию проведёте? Больше никого, я так понимаю, на этой посудине нет? – скорее всего, он пытался таким образом разрядить обстановку, но вышло всё с точностью до наоборот.
– Для кого посудина, а для кого вход по пригласительным, – взъерепенился Ромка. – Что, вообще, здесь этот… делает? Опять нос суёт не в свои дела?
– Он со мной, – недоумённо вскинула брови Златка.
– И часики, смотрю, его с тобой, да? По утрам надев часы, не забудьте про трусы, да? – обида неожиданно взорвалась таким мутным гневом, что он даже не понял, куда его занесло. – Договорились же, не водить сюда всяких… женишков.
Набычившись, словно перед дракой, он в упор уставился на Миху, ведь окончательно сорваться на него было много легче, чем на Златку. Однако все его глупые слова били именно по ней.
– Ромыч, заткнись, ты что несёшь?! – опешил Рыжий.
– Зануда ты, Румын, – легко согласилась Златка и мелькнувшая было нотка сожаления спряталась за той привычной усмешкой, которой отсекала она от себя всё, что мешало ей жить. – Хочешь поговорить? Ну, говори, если есть о чём…
– Только давай тогда так, – чуть прищурившись, перебила она Ромку, который уже собрался что-то ответить, – говорить будешь сразу и по существу. И без этих вот наездов на моего молодого человека, а то будешь дело со мной иметь… И ещё у меня времени мало, у нас с Мишей романтическое свидание ещё не закончилось после вчерашнего, так что ты не тяни, нам ещё к нему домой через весь город ехать, – наотмашь, с оттяжкой, хлестала она словами по самому больному.
Ошарашенный услышанным не меньше других, Миха изумлённо смотрел, как она спокойно достаёт из своего маленького рюкзачка сигареты, Рыжий растерянно молчал, понимая, что этим всё не закончится, а Ромка побагровел, словно наполучал пощёчин. Златка же невозмутимо бросила рюкзачок на старый шезлонг и вызывающе спокойно спросила:
– Ну же, Рома, не молчи, чем я тебя обидела-то, дружочек? – и хотя Ромка замолчал, похоже, надолго, Златку уже было не остановить. – Я так понимаю, ты о «Нашествии» поговорить хотел? Тебя что именно возмутило, то, что мы туда не поехали, или то, что я об этом не сказала? А если бы я сказала, и мы не поехали, было бы лучше, да?
– Было бы честнее… – выдавил из себя Ромка.
– А я всегда честно говорю, зачем мне нужен «Архиблэк». И это не я, Ромочка, заливала ролик «Мамы…» на сайт фестиваля, а ты. И, кстати, тоже не спросил, как я отношусь к этому, потому что знал, что я против!
– Это я залил ролик, – признался Рыжий.
– Замечательно, Саша, только зачем ты мои контакты там оставил? Почему звонили и писали мне, а не вам?
– А разве это так важно? – тихо спросил Сашка. – Разве ты и мы не вместе? Дело ведь не в том, что мы такой шанс профукали вместе с «Нашествием», а в том, что ты даже не сказала никому про то, что нас наконец-то заметили.
– Да. Я сама приняла решение. Вас пожалела. Я бы туда всё равно не поехала, а вы бы переживали, – отрезала Златка.
– Ага… Так может нам ещё и поблагодарить тебя надо? – резко спросил Ромка. – За то, что с детства носимся за твоим Микки Маусом, а ты наплевала на нас?
– О! Заговорил, дружочек мой, – мгновенно отреагировала она, ведь мстить Ромке за его агрессию ей было легче, чем отвечать на тихие вопросы Сашки, потому и не церемонилась. – А я не просила тебя за мной носиться. И благодарности свои оставь при себе, Ромочка, перетопчусь как-нибудь и без них.
– Может, и без меня перетопчешься? – угрюмо спросил он.
– Если ты так настаиваешь… – нарочито равнодушно пожала она плечами, и только Миха, который стоял сзади, видел, как нервно теребит она в пальцах забытую и от того даже не прикуренную сигарету.
– Ты меня увезёшь отсюда? – обернулась она к нему.
– Конечно.
Недоумённо посмотрев на изломанную сигарету в руке, она швырнула её за борт, подхватила с шезлонга свой рюкзачок и, закинув его за плечо, пошла к лестнице, где на секунду замерев, обернулась:
– Саш, если тебе не трудно, забери отсюда все мои бумажки по Сурб-Хачу, я к тебе потом за ними зайду. Ладно?
Рыжий молча кивнул, а Румын так и не поднял взгляд. С опрокинутым лицом он смотрел себе под ноги, словно пытался разглядеть сквозь обе палубы «Адмирала Лунина», трюмы и толщу воды, где-то там, на донском дне, тот якорь, под названием «детство», с которого их сейчас нещадно сорвало…
Тихо квакнула автосигнализация. Миха уселся за руль, и, наткнувшись в зеркале заднего вида на её глаза полные слёз, так и не решился шутливо признаться, как рад тому, что неожиданно даже для себя стал её молодым человеком. А она, сидя сзади и отвернувшись в боковое стекло, сквозь слёзы смотрела на корабль, словно прощалась со своим детством, которое теперь уже навсегда осталось то ли на верхней палубе «Адмирала Лунина», то ли, действительно, где-то на донском дне.
* * *
Ромка достал своей ревностью, но его главные слова жгли той правдой, в которой сгорает любая обида.
«…Он прав, – отрешённо думала Злата. – Пацаны, действительно, всегда носились за моей Мечтой, хотя я никогда не просила об этом. А я наплевала на их надежду, хотя знала, как это важно для них…».
Ещё год назад, когда свалилось на её голову это злосчастное «Нашествие», выбирая между большой мечтой и друзьями, она ни на секунду не задумавшись, выбрала свою Мечту.
…А как ты поступишь сейчас, после этой Ромкиной правды? Сможешь так же легко переступить через друга? – зачем-то спрашивала она себя, хотя знала, что сейчас у неё этого выбора нет.
Дядя Рубик, который подарил ей Мечту, своим последним письмом не оставил возможности выбирать: «…Неважно, сможем ли мы им помешать, важно, что мы не можем этого не делать. Ты не одна, поверь, но всё теперь в твоих руках…». После этих слов она просто обязана была всё завершить.
…А Ромка… он не дурак, он всё поймёт… потом, – ненавидя себя, думала она.
Мечта стоила того. Большая красивая мечта о Запорожской казне, что столетиями будоражила многих, теперь принадлежала только ей.
Войсковая казна Запорожской Сечи пропала 235 лет назад. Когда русская армия генерала Петра Текели в начале июня 1775 года по приказу Екатерины Великой внезапно окружила Сечь и под дулами орудий вынудила казаков сдаться на милость победителя, казны в казачьей крепости уже не было. Победитель оказался действительно милостив: казацкой старши́не жаловалось дворянство, добровольцев записывали на царскую службу в драгунские и гусарские полки, остальных отпускали на все четыре стороны, запретив самую малость – называться запорожскими казаками. И лишь троих не пощадила императрица: кошевого атамана, войскового судью и сечевого писаря – тех, кто не мог не знать о судьбе Запорожской казны.
