– Говори, я слушаю…. Да. Они готовы? Ну, наконец-то. Где? Лучше места, чем на Театральной, не нашли. С воображением туго. Хорошо, я буду минут через сорок. Давай.
Фотина вопросительно и тревожно посмотрела на него, укутав грудь в простыню.
– Мне нужно ехать. Да и тебе пора, – сказал он. – Поздно уже. Вызовем сразу два такси.
– А завтра? – спросила она.
– Завтра приезжает моя жена. Нужно успеть прибраться. Она у меня француженка из провинциальных, обожает во всем … чтобы всё было … neat, – он употребил именно английское слово. Очевидно, ни в русском, ни во французском языках эквивалента не нашлось. – Если чего заметит, со свету сживет. Особенно любит женские волосы по подушкам искать. Женились мы не по любви, но она традиционалистка, стерва.
– Дети есть? – спросила Фотина тоскливо.
– Трое. Малыши еще совсем. Ты не сиди, ты собирайся.
Фотина поднялась с тахты и надела трусики. И спросила:
– Так что же я теперь…
– У тебя все улажено, – объяснил он, одеваясь. – Брянцева уволили к свиньям, дело закрыто, письмами дурацкими больше беспокоить не будут, не волнуйся.
– Нет, я тебе очень благодарна, но зачем…
– Что зачем?
– Зачем я тебя понадобилась?
– Положим, инициатором была в данном случае ты. Я играл себе на рояле, никого не обижал. Ты одевайся, одевайся.
– Зачем ты со мной только что переспал?
Не отвлекаясь от процесса одевания, застегивая тщательно рубашку, он сказал, рассеянно глядя на вечерние огни за окном:
– Что ты хочешь услышать в ответ, а, Фотина? Ну, переспал и переспал. Вечно по заграницам, француженки, американки, немки, шведки. Надоели, устал я от них. Захотелось свою, русскую женщину. А тут ты как раз.
– Ну и как?
– Что – как?
– Как тебе русская женщина?
– Ничего особенного, честно говоря. Вон твой лифчик, вон, на спинке стула.
Фотина молча надела лифчик, затем блузку, джинсы, и куртку.
– А кроссовки мои где? – спросила она.
– Внизу, наверное. Пойди, поищи. Так – телефон, бумажник, ключи. Да иди же вниз. Я пока вызову таксомотор.
Он стал звонить и одновременно спускаться за ней на первый уровень. Кроссовки с вложенными в них для сохранности носками оказались у входа в спальню, рядышком.
Два таксомотора подлетели ко входу в особняк и чуть не столкнулись. Сергей, высокий, стройный, подвижный, элегантный, галантно распахнул перед Фотиной дверь, а затем переместился к окну шофера и протянул ему деньги.
– В Автово. Точный адрес она скажет. И чтобы без глупостей, я знаю хозяина вашего паршивого парка.
Снова переместившись к Фотине, он наклонился к ее профилю и поцеловал в щеку. И ушел к своему таксомотору.
Следующие два дня Фотина прожила на автопилоте, просыпаясь утром по будильнику, готовя завтрак сыну, являясь вовремя на работу, выполняя все свои обязанности, и не отвечая на вопросы Миранды – помимо того, что дело улажено, спасибо ей огромное, Миранде, и ее подруге, и особенно юристу Леониду Штурману. Миранда вела себя на удивление тактично. А опытный Ахмед выразился так:
– Спуталась с кем-то, а он ее бросил, вот и сохнет теперь, чмо тупое.
Смутные надежды. Многие женщины живут смутными надеждами. То есть, представляют себе примерно, чего они хотят, но выразить это словами затрудняются, боясь, что, озвученные, надежды покажутся глупыми и несбыточными.
А на третий день пришло письмо, в коем сообщалось, что в связи с неуплатой штрафа в размере шестисот тысяч условных единиц назначен суд через четыре дня, и в случае неявки выписан будет ордер на арест Плевако, Фотины Олеговны, что и будет, возможно, сопряжено с дополнительным наказанием.
Фотина обмерла, не стала подниматься в квартиру, а вышла снова на улицу и пошла к метро. Дойдя до метро, она сообразила, что не знает толком, куда ехать. Дом на реке. Личный дом. Частный дом. (Слово «особняк» Фотина никак не могла вспомнить). Река – не Нева, Нева шире. Какие еще есть реки в Петербурге? Фонтанка. «Чижик-пыжик, где ты был». А еще какие? Яуза. Нет, Яуза – это в Москве, вроде бы.
Она посмотрела по сторонам. У тротуара припарковался таксист, и стоял возле своего таксомотора, перекуривая. Фотина пошла к нему.
– Здравствуйте.
– Здравствуй.
– Мне нужно найти дом, я не знаю точного адреса. Большой такой дом, на реке.
– На какой реке?
– Я думаю, что на Фонтанке.
– Сколько этажей?
– Вроде бы три. А спереди колонны. И еще треугольник такой над колоннами, знаете?
– Фронтон, – подсказал культурный таксист.
– Да, наверное. Колонны белые такие.
– Дом Пашковых, – определил таксист.
– Да, возможно. Отвезете?
– Конечно отвезу, никаких проблем, садись.
Без всякого сожаления.
И они поехали, дамы и господа, на набережную Фонтанки. Дом Пашковых похож был на давешний особняк, но не очень, оказался крупнее, массивнее, а эркер над проходной аркой и вовсе лишний был – никаких эркеров на особняке Сергея Витте Фотина не помнила.
– Это не то, но это где-то здесь, – сказала Фотина. – Можете проехать чуть дальше?
И вдруг увидела его – особняк – совсем неподалеку.
– Остановите, – попросила она.
– Все-таки этот?
– Да, да … – рассеянно пробормотала Фотина, доставая из сумочки кошелек. Денег оказалось строго в обрез.
Все верно, и дерево растет в нужном месте, и вода плещется, и ограда знакомая. И вот, значит, дом.
И калитка почему-то не заперта.
Сердце застучало быстро. Фотина прошла за ограду и поднялась по супеням. Дверь, высокая, тяжелая, оказалась, в отличие от ограды, запертой, но был звонок, и она позвонила, и раздался гулкий звон внутри помещений. Она позвонила еще раз. Послышались шаги.
Дверь открыл молодой дворецкий-телепат.
– Здравствуйте, – сказала Фотина. – Мне…
– Забыл запереть калитку, стало быть, – сказал дворецкий, глядя поверх ее головы. – Подожди, помолчи…
Он достал из кармана пульт дистанционного управления, надавил кнопку, отодвинул Фотину, нацелил пульт на калитку, снова надавил, и сказал:
– Нет, просто батарейки сели. Тебе что нужно-то?
– Мне необходимо видеть Сергея … хозяина. Он дома?
– Опоздала, – сказал дворецкий, глядя поверх ее головы на противоположный берег реки. – Уехал он сегодня. В двенадцать часов. – И посмотрел, наконец, на нее. – С женой и детьми.
– А когда вернется?
– Уж и не знаю. Не очень скоро, я думаю.
– А куда они уехали?
– В Милан. Потом скорее всего на Ривьеру заглянут. Тебе деньги, что ли, нужны?
– Нет, мне не нужно … не знаю.
– Тысяч десять могу дать, – неожиданно сказал дворецкий. – Вскружил он тебе голову, наш Сергеюшко. Ты вот что, красавица, ты больше здесь не показывася, ладно? А то конфуз сделается, неприятно будет. Тебе. А денег на, возьми. – Он сунул руку в карман, вытащил бумажник, и протянул Фотине купюры. – Бери, бери. И всё. И не приходи больше. Ну, пока.
– Но … я не…
Дверь закрылась, и Фотина осталась стоять на ступенях с купюрами.
Пересчитала. Одиннадцать тысяч.
На следующий день Фотина, придя на работу вовремя, показала Миранде письмо. Миранда ужаснулась, схватила письмо, перечла, и стала звонить подруге. Подруга стала звонить юристу. Фотина вспомнила, что у нее есть визитка юриста, нашла ее, и тоже стала ему звонить. Юрист оказался неимоверно занят, о чем и сообщила им его секретарша.
Позвали Ахмеда. Ахмед некоторое время входил в положение, а потом сказал, что за определенную мзду может организовать паспорт на другое имя и билет в какую-нибудь отдаленную точку на планете, где людей не облагают почем зря штрафами и не тащат в суд и не сажают в тюрьму не только за неуплату долгов, но даже за грабеж и убийство. А в России, как всегда, свобода только на словах, иллюзия одна.
А Миранда предложила обратиться к ясновидящей.
Фотина сказала, что хотела бы уйти пораньше. Ахмед снова вошел в положение, и сказал, что уйти она может хоть сейчас, и не приходить завтра, и даже вообще никогда больше не приходить, потому что с русскими женщинами одни проблемы, а толку очень мало, да и клиенты беспокоятся, когда видят в химчистке русскую – думают, что что-то здесь не так. Миранда стала на него кричать истошным голосом, давать чувствам своим абхазским отвагу, а Фотина накинула куртку и вышла.
Оставалась Марина Владиславовна. Фотина поймала таксомотор – пригодились купюры телепата – и велела шоферу ехать на улицу Чайковского. Приехали. Внутри было, как и в предыдущий приход, много растерянного и спешащего народу, и много подозрительных типов. Миранда нашла мужчину, который не очень спешил и вид имел такой, будто он здесь работает.
– Я ищу главу отдела Марину Владиславовну, – объяснила она ему.
– Тю, – сказал мужчина – средних лет, в очках, при гластуке, с кривым ртом. – Вчера укатила в отпуск. Теперь застрянет в Лондоне на месяц. Заместитель остался, но он такая сволочь, каких свет не видывал. Вы к нему не ходите, нахамит только, и ничего не сделает. Вы из «РосПримочек»?
