Одна из этих групп, состоящая из шести человек, двигалась в его сторону. Он не собирался ее пропускать.
С мечами в рукха он бросился прямо на приближающихся. союзником его была внезапность. Среди преследователей он оказался раньше, чем те успели что-либо понять. Засвистела разящая сталь, и вампиры стали валиться один за другим, никто из них не успел даже взмахнуть мечом.
Торан затоптал факела и бросился прямо на следующую группу, привлеченную к месту схватки странным исчезновением факелов. Он даже не старался бежать бесшумно, так как вампиры топали, как стадо словнов, и громко переговаривались. Как ураган ворвался он в их гущу, бешено вращая мечами. Он не старался наносить смертельные удары, просто бил мечами наугад, делая как можно больше движений, сея среди них панику и страх.
Оставив после себя на земле стонущих вампиров, Торан скрылся в темноте. Он взобрался на первое попавшееся дерево и, сорвав сочный плод, стал чистить его и ждать.
Вампиры бегали по саду. как сумасшедшие, размахивая мечами и громко крича. Они ругались с ранеными, пытаясь выяснить, куда делся беглец…
Сияние исчезло внезапно, лес окунулся в темноту, и лишь рассеянный свет луны освещал силуэт человека, сидящего на дереве. Вампиры ушли больше часа назад, и Торан позволил себе вздремнуть. Сейчас он проснулся, сорвал несколько плодов про запас и спрыгнул с дерева. Несколько секунд стоял, прислушиваясь, но ничего подозрительного не обнаружил.
Удар ножа стал для него громом среди ясного неба. Шкура химеры спасла ему жизнь, но несмотря на это, сердце его на миг остановилось. Удар был нанесен из-за спины и мог бы остановить его сердце навсегда.
Торан резко повернулся и перехватил руку, занесенную для второго удара, в которой блеснуло лезвие ножа.
Глаза ее горели тем же безумным огнем, а из уст вырвался стон, полный бессильной злобы и ярости. Торан выбил нож и оттолкнул Вотру. Ее горящий браслет был обмотан тряпкой, чтобы не выдать ее присутствия в темноте. Она вся сжалась, как тигрица, готовящаяся к прыжку, и злобно глядела на Торана.
– Ну! – сказал тот.
– Ты умрешь, чужестранец! – прошипела Вотра. – Ты оскорбил моего брата и умрпешь за это!
– Так Вотр твой брат? – с насмешкой проговорил Торан. – И кто же он: вампир или жертва?
Вотра кинулась на Торана, когти ее были нацелены ему в лицо. Взмах меча остановил ее прыжок, она коснулась земли уже мертвой. Торан никогда бы не поднял руки на женщину, но она не была женщиной, к тому же вполне возможно, что к полудню нового дня она оживет.
Он несколько секунд постоял над ней, глядя на искаженное гримасой ярости лицо и, поморщившись, двинулся на север.
Шел всю оставшуюся ночь, а когда над Черными горами появился краешек солнца, подходил уже к границе сада. Вскоре попал в его запущенный уголок, где, спрятавшись, среди кустов, провел час, проверяя, нет ли за ним погони. Погони не было, и он двинулся дальше.
Глубокий, шириной шагов двести овраг, отделял сад от темно-зеленой стены густого леса. По дну оврага протекал узкий ручей, на берегах которого примостился низкий, пушистый на вид кустарник. Менее привлекательный кустарник рос и на серо-коричневых склонах оврага. Торан быстро спустился, перепрыгнул ручей – и увидел метрах в тридцати вверх по склону черное отверстие пещеры. Он подошел к нему и заглянул внутрь.
Это была небольшая пещера с низким потолком, не больше пяти метров глубиной. Какой-то блестящий предмет у стены привлек его внимание, и он вошел внутрь, сразу же почувствовав пьянящий сладковатый запах. Сделал шаг к предмету и удивился, как тяжело дался ему этот шаг. На следующий шаг ему не хватило сил. Словно подкошенный, рухнул Торан на холодный каменный пол.
Жизнь постепенно возвращалась к Торану, но он не спешил открывать глаза. Глубоко вздохнул и, не почувствовав сладковатого запаха, понял, что находится уже не в пещере. Этот запах и был скорее всего причиной потери им сознания. Торан открыл глаза и осмотрелся вокруг.
Он лежал на низкой деревянной скамье, стоящей возле грубо вытесанной из камня стены. Потолок и другие стены были из того же грубого серого камня, пол покрыт сухой соломой. Напротив скамьи стены не было, там находилась решетка с толстыми железными прутьями. За ней – коридор, а дальше – еще одна такая же решетка. Где-то справа в коридоре горел светильник, и его тусклый свет выхватывал силуэт человека, сидящего в камере напротив.
Торан сел и встряхнул головой. Человек, встав, подошел к решетке. Торан не смог определить, сколько тому лет. Длинные темные волосы и борода скрывали черты лица. На нем была изодранная накидка и оборванные выше колен штаны. Если когда-то он и обладал мускулистой фигурой, то теперь от нее не осталось и следа.
– Ты тоже попался в пещере? – бесцветным голосом спросил человек.
– Да.
Человек схватился руками за прутья и тихонько захихикал.
Торан понял, что тот находится на грани безумия. Пока тот хихикал, Торан осмотрел себя. С него ничего не сняли, кроме, конечно же, пояса с оружием.
– Слушай, хохотунчик, – беззлобно сказал Торан. – Сколько ты здесь сидишь?
– Как ты сказал? Хохотунчик? Да я тебе горло перережу за это! ты знаешь, кто я?
– Болтливый хвастун.
– Я Храс-Большой кулак и не будь этой проклятой решетки, я бы расколол твою черепушку…
– Ты не ответил на мой вопрос, – перебил его Торан.
Храс замолчал и посмотрел на свой некогда большой кулак.
Спокойная уверенность Торана поколебала его.
– Ладно, я скажу, когда узнаю, кто ты.
– Я Торан.
– Откуда пришел?
– Я вольный человек, но сейчас, можно сказать, нахожусь на службе у короля Пантрии.
– У Торка?! Чтоб его сожрали акулы вместе со всеми другими величествами! Это из-за него я здесь! Я был моряком на кораблях Бархара, пока мой сумасбродный король не отправил меня сюда за этим чертовым Алмазом!..
Храс пустился в долгие и не совсем правдивые объяснения, но Торан знал все и без них. Бархар располагался на двух блоьших островах в ста километрах к югу от берегов Пантрии.
Это было бедное королевство, и лишь покровительство пиратам кое-как пополняло казну. Король Торк не собирался мириться с многочисленными нападениями на свои торговые корабли и лет шесть назад сжег все пиратские суда, а заодно навестил Бархар, где потолковал с его королем. С тех пор о пиратах больше никто не слышал, а король Бархара затаил на Торка злобу. Бархарский король всегда предпочитал легкую наживу и поэтому отправил своих людей за Алмазом Повелителей.
– Я уже не знаю, сколько сижу здесь. Порой кажется, что всю жизнь.
– А где мы? – спросил Торан.
– Спроси что-нибудь полегче! По-моему, в самом аду!
Внезапно Храс замолк и настороженно прислушался. Торан тоже стал вслушиваться в тишину, но ничего не услышал. Лицо Храса же расплылось в улыбке и довольным голосом он будто заклинание произнес:
– Еда!
Громко звякнул замок и с раздирающим душу скрипом открылась тяжелая дверь. Послышались шаркающие шаги и в проходе между камерами возникла высокая худая фигура, облаченная в темно-коричневую тогу с капюшоном, скрывающим лицо. В руках она держала бочонок и две деревянный миски, которые были наполнены его содержимым и поставлены возле прутьев. Храс схватил миску и, не дожидаясь, пока ему дадут ложку, принялся хлебать из нее.
Краем глаза наблюдая за человеком в тоге, Торан взял миску с ложкой и сел на скамью. В миске была жидкость неопределенного цвета с тошнотворным запахом. Дрожь прошла по его телу, когда он увидел, с каким удовольствием Храс хлебает ее.
– Это не будет есть никакая свинья! – спокойным голосом произнес Торан и запустил миску в стену.
– Ты что с ума сошел! – воскликнул Храс. – Кидаться соком макоса!..
Торан не обратил на этот возглас внимания, потому что во все глаза смотрел на стену, о которую ударилась миска. По ней расползалось пятно жидкости, очень напоминающей кровь. Когда же кровь достигала пола, она исчезала.
Человек в тоге поставил перед прутьями еще одну, непонятно откуда взявшуюся у него миску.
– Тебе повезло, парень, – сказал Храс, – они сегодня добрые.
Торан подошел к миске и взял ее в руки. Нос защекотал приятный аромат макоса, но он подавил искушение выпить всю миску залпом и, набрав ложку, вылил ее на стену. Тоненькой струйкой на пол стекла бардовая жидкость и растворилась в воздухе.
– Жри это сам! – выкрикнул Торан и запустил миской в человека в тоге.
Молниеносным движением тот поймал пролетевшую меж прутьев миску, и она исчезла где-то в его широком рукаве. Развернувшись и даже не взглянув на Торана, человек ушел.
– Ты не любишь сок макоса? – каким-то тихим голосом спросил Храс и сел, облокотившись на стену.
