Рефрижераторы создали, чтобы поддерживать сохранность продуктов питания и даже трупов. Подобным функционалом «Рефрижератор» обладал частично: первые поедал, вторых производил. Холодильнику нужно электричество, руководителю ОПГ нужны полезные контакты. С нынешним собутыльником познакомился по необходимости, находясь под следствием. Когда за взаимоприемлемое подношение тот счел целесообразным прекратить следствие, то сразу проявилась его полезность. Поэтому упитанный обладатель погон с тремя крупными звездами угощался за счет криминального авторитета без зазрения совести: односолодовый виски для разгона, карпаччо из лосося, суп с раковыми шейками под водку «Белуга», осетрина по-монастырски с тем же напитком, зеленый чай и упомянутый вискарь как дайджестив. «Икорки принеси, черной», – гаркнул официантке, запоздало возжелав «дессерта».
– Значитца, и тебе, Леша, на что-то сдался «керенский»? – цвиркая зубом, резюмировал раб желудка.
– Только в качестве свежего элемента оперативной обстановки в городе, господин полковник, – при случае бандит пускал в ход четкие военные формулировки из своего армейского прошлого.
– ГБ им интересуется, ты интересуешься. Золотой, что ли? Или платиновый? Короче, тебе первому рассказываю – сечешь уровень моего доверия? Мои орлы возле Исаакия видели его с телкой, говорят, тебе знакомой – некая Николь из «простигосподи» клубного пошиба. Ищут его гэбисты втемную. Неофициально к нашему руководству обратились, мол, из Первопрестольной указиловка поступила. Вникаешь?
– А то! – «Рефрижератор» прикинул сумму, на которую тянет «уровень доверия», хотя частично информацию уже получил от патрульных. – Что еще?
– Ни-че-го-шень-ки! – по слогам выговорил любитель смешивать односолодовый виски с односолодовой же водярой.
– Дорогой, ты придержи информацию до завтра, пока гэбистам не докладывай. В накладе не останешься, обещаю.
– Вечером мне деньги, информация им утром, – не теряющий хватки собеседник криво усмехнулся.
– Информация им завтра после обеда, бабло тебе послезавтра утром, – протянул руку для прощания экс-потрошитель фур, выходящий на столичную, если не международную стезю.
– Что б у них жопа была в ракушках, – трехзвездный выразил отношение к ГБ и икнул.
Дав полицейскому чину дойти до служебной машины, «Рефрижератор» щелкнул пальцами, подзывая телохранителя: «Старшого набери, мухой». Выслушав новости от начальника охраны, бандит отдал приказ: «Пусть пацаны присмотрят за Лидкиной мамашей и сыном: могут пригодиться. Позвони самой Лидке, вели ей выбросить трубку вместе с симкой и завести другую на чужое имя. Пусть тебе московский номерок и адрес скинет для связи. Строго объясни, скажи так нужно для безопасности её хахаля». Сам авторитетный бизнесмен или деловой авторитет не носил мобильник, чтобы «не отсвечивать в эфире». Поэтому его уже запланированное перемещение в Златоглавую останется для правоохранителей тайной, хотя и не ненадолго.
«Краткий курс истории ВКП(б)», – прочел Владимир и удивился, – надо же, автор – И.В. Сталин. Иосиф же двух толковых слов сам написать не способен. Вот пройдоха!» Дальнейшее чтение томика проходило в тишине, лишь изредка прерываемой эпитетами: «проститутка», «оппортунист», «иудушка», «лицемер», «эклектик», «меньшевистский прихвостень», «эсеровский попутчик». Огромный дом в Жуковке его почти не поразил после градостроительных перемен в Москве. Путь на дачу партии, то бишь Агрохолдинга промолчал, опасаясь беседовать с «наследниками Дзержинского», как те со смешком представились. Знал, впереди встречи с более ответственными товарищами. Неясно, как те примут, потому и не хотел своей разговорчивостью дать им в руки любые сведения. Пролистав «Курс», понял, что если сам мало информирован о настоящем будущем, то и они слабо представляют реальную картину его прошлого. Из книги несомненно: Ленин для них непререкаемый авторитет. Оставалось убедить всех, что перед ними предстал именно Владимир Ульянов. Как убедить, ведь прошло 100 (!) лет? Чувствовал, что могучее течение его подхватило. Куда вынесет? Неизвестно, только не хотелось бы назад в жулебинскую «однушку». Хватит ли сил выгрести к правильному берегу? В Октябре хватило, но тогда рядом стояли партийные соратники, а дома ждала – Крупская, страшненькая, но Надежда. Сейчас вокруг сплошь незнакомые люди. И родилось первое – мелкое и важное – решение.
– Товарищи, максимально скоро доставьте ко мне Марию. Здоровье шалит и вообще без нее неудобно, – скороговоркой попросил/приказал, внимательно наблюдая за реакцией «дзержинцев».
– Сделаем, Владимир Ильич, – ответили хором и дружно оговорились, – как только станет возможно вывезти ее из Москвы.
«Не отказали – добрый знак. Зарезервировали возможность отказа – ждут, что скажет их начальство. Что ж, пушки к бою!» Боевой настрой испарился, как только оказался в апартаментах. Сперва поразила ванная – горячей воды, сколько душе и телу угодно, еще шампуни, лосьоны, духи и прочие пахучие и текучие субстанции в пузырьках музейной красоты. Распаренный накинул махровый халат с вензелем АПК «Подмосковный» («надо бы выяснить, что аббревиатура означает – Аграрная партия коммунистов?»). Вернувшись в спальню, рухнул на обширную кровать с бельем белоснежным, как встречалось в лучших отелях Женевы и Мюнхена. Хотя останавливаться в подобных не позволяла скудная партийная касса, заходить доводилось. В кремлевской квартире подобной роскоши не было и помине. Рука нашла выключатель у изголовья, свет плавно померк, заиграла умиротворяющая классическая музыка. Уже опущенные веки встрепенулись: «Аппассионата!». Надо же угадали мое любимое произведение!».
Реальность проще: третья жена латифундиста, повинуясь сиюминутной моде, решила стать дизайнером интерьеров и активно руководила отделкой виллы на свой вкус. Апартаменты, доставшиеся Владимиру, окрестила «Бетховенскими» – отсюда и Соната для фортепиано № 23 фа минор. Через недельку муж прилетит к ней на Сардинию и перескажет комплементарную ленинскую оценку. На радостях она позволит ему некоторые извращения в мастер-бедрум, где звучит «Волшебная флейта» Моцарта. Те самые, в немалой степени благодаря которым и стала его супругой, те самые, что после замужества стала придерживать для особых случаев. Пока же платиновая блондинка с обводами корпуса, будто из журнала про фитнес, перевернулась на спину и опустила изголовье шезлонга. Так загар лучше ложится на нижнюю часть подбородка и груди, опять же на прессе не останется светлых полосок в складочках. Шире раздвинула стройные ноги – пусть солнышко проникает и ТУДА. На собственной яхте приятно загорать нагишом под плеск волн.
Утро началось привычно: душ, сушка волос, завтрак, включение подзарядившегося мобильника, облачение в дневную одежду, малость косметики, сумку в руки и на выход. Печать легкой грусти усмотрели бы соседи на лице, встретив в лифте или подъезде. Но встретили Марию уже во дворе трое серьезных мужчин и вежливо-настойчиво усадили в «форд». Серый, без опознавательных знаков, не особо чистый снаружи и тесноватый внутри. Забрали ключи от квартиры и двое ненадолго туда зашли. Вышли отрицательно покачали головами и остались во дворе. Третий привез в неприметное здание без вывески и долго расспрашивал, выяснив в итоге ноль, как полагал, без палочки. Более опытный коллега, наблюдавший по внутренней видеосети, зацепочку обнаружил.
– Слишком спокойно себя вела, – изрек, поучительно подняв указательный палец, – для обычной курицы с улицы. Нет удивления и протестов нет.
– Так к ней в отделение, небось, наркополицаи через день шастают по поводу нариков-пациентов, – попытался возразить опер, проводивший допрос.
– Мне представляется, – старший гэбист пресек бунт на корабле, – ожидала нашего появления: на вопросы отвечала без раздумий, будто заранее представляла, о чем будем спрашивать.
– Хм, нельзя исключать подобный вариант. Как действуем дальше?
– Выставляем за ней «наружку», контролируем телефон и компьютер. Выведет нас на объект поиска. Уверен!
– В больничке будет вне наблюдения. Надо бы в отделение человечка внедрить, вдруг «ленин» туда заявится.
– Под видом больного?
– Нет, из палаты сложно поляну сечь. Лучше под видом мента в коридоре посадим, мол, охраняет важного пациента или преступника-наркомана.
– Недурная затея! Займись. Бабу отпусти, извинись за недоразумение, дай свой телефончик, – руководитель опергруппы уже начал прикидывать, как грамотно доложить наверх, чтобы начальство пистон не вставило. – Волосы, что изъяли из сеточки слива в душе, отправим на экспертизу ДНК – через сутки определимся с аутентичностью «вождя».
Книги любил с детства, отец поощрял тягу гимназиста к литературе. За три единственные месяца университетской жизни успел немного, зато в сибирской ссылке наслаждался каждым томиком, что Крупская и товарищи присылали в Шушенское. В заграницах упивался возможностью прорабатывать серьезные издания, много занимался научной работой. Потом «запломбированный вагон» провез через Германию в революционную Россию, где времени смотреть на листы или покрывать их записями почти не осталось. Бумажный червь стал тигром, волею судьбы возглавившим восстание в Октябре. И сейчас он стоял перед полками с 55 (!) синими корешками Полного собрания сочинений самого себя и не верил глазам: «Я столько написал? В одиночку?» Выбрал наугад том, раскрыл. Названия статей знакомы: «Действительно моё!». Стал проверять другие, и в конце концов докопался до неизвестного названия «Все на борьбу с Деникиным». Проверил дату – 1919. «Так вот меня откуда занесло», – отложил на время знакомство с собственными трудами. Пренеприятнейшее происшествие. Или возможность начать заново, не повторяя известных ошибок? Помочь стране, вновь столкнувшейся с архисерьезными проблемами? «Пожалуй, пожалуй, – родилась уверенность, – ведь мои труды десятилетиями владели умами соотечественников, направляли их на борьбу и свершения. Не зря же в СССР напечатано аж пять моих ПСС. Столько бумаги сейчас не потребуется: стану блоггером, кажется, так сия профессия нынче называется».
