Как выяснилось, в Киркенесе практически в каждом магазине говорят по-русски. Если быть внимательным и смотреть дорожные указатели, многие из них дублированы по-русски. И русских в Киркенесе хватает. Объяснение тому простое – близость границы. Мы видели, как люди ближайшего приграничья приезжают в Киркенес на шопинг… В этом есть что-то тоскливое и отчаянное, что отличает пограничные с Россией города других стран от Киркенеса. Заполярный шопинг – это что-то тупиковое…
В целом Киркенес был бы прекрасной декорацией для американского фильма про маленький, занесённый снегом и отрезанный от коммуникаций городок, в котором либо орудует маньяк, либо правит бал жуткая секта, возглавляемая местным шерифом или судьёй, а любой случайно заглянувший в городок путник обречён. Также в Киркенесе было бы неплохо снимать фильм про захвативших город зомби и оставшихся в живых жителях, которые забаррикадировались в местном супермаркете. Про грабоидов тоже можно было бы снимать в Киркенесе, но вечная мерзлота, боюсь, стала бы для этих тварей непреодолимым препятствием.
На встречу со мной в местную библиотеку пришло человек тридцать.
Библиотека Киркенеса, наверное, самое большое в городе здание, если не считать торгового центра. В неё ходит много местных русских и есть русские библиотекари. Книги Донцовой, Марининой и пр. занимают несколько стеллажей. Есть самые неожиданные книги на русском языке. Классика тоже есть. И читателей, как мне сказали, хватает. В основном женщины, вышедшие замуж за норвежцев… С некоторыми я вечером познакомился.
Свой второй и последний вечер в Киркенесе я просидел в ресторанчике гостиницы, который считается лучшим в городе. Ужин представлял собой стандартный гостиничный шведский стол. Как выяснилось, можно было прийти сюда и даже не проживая в гостинице иметь общий с постояльцами ужин за относительно скромные деньги. Так и сделали несколько дам, бывших наших гражданок.
Одна меня узнала, обрадовалась и подошла с моей книжкой, переведённой на норвежский, которую можно было получить на конференции. Она попросила автограф, честно признавшись, что на норвежском книгу прочитать не сможет, но непременно прочтёт её как-нибудь по-русски. Ей очень хотелось пообщаться. Она сказала, что приехала в Киркенес уже давно, из Ленинграда. Вышла замуж за «норга», так она сказала про своего мужа, и вот теперь здесь живёт. Сказала, что раньше часто ездила в Питер, пока живы были родители, но последние несколько лет ни разу на родине не была. Она говорила и всё посматривала мне за плечо на вход в гостиницу. И вдруг её лицо передёрнула какая-то брезгливая судорога. Я оглянулся и увидел пожилого мужчину, который, улыбаясь, шёл к нам.
«Ну зачем ты сюда пришёл?! Уходи!» – тут же громко сказала моя собеседница мужчине. А потом продолжила, с той же раздражённой интонацией, но по-норвежски. По этой интонации я понял, что мужчина ей неприятен, он её раздражает, и видеть его она не может. Потом она извинилась, отошла с мужем в сторону, о чём-то с ним попрепиралась и вновь вернулась ко мне.
«Вы извините, за мной муж заехал, я поеду домой. Очень приятно было видеть вас в наших краях, – сказала она любезно, пожала мне руку и отошла на два шага. – Ну, чего расселся? Пошли!» – крикнула она своему норгу, который успел усесться на стул.
Позже вечером пришли три милые дамы, говорившие между собой по-русски, и сразу же взяли бутылку белого вина, которую им принесли в ведёрке со льдом. Они явно пришли выпить и поговорить в приятное место, что, собственно, и стали делать. Разговорившись с ними, я узнал, что они работают в торговом центре продавщицами. Мужья у них норги, приехали они давно, а пришли в местный ресторан потому, что это новое приятное место, и пойти в общем-то больше некуда. Сказали, что иногда ездят в Мурманск, где можно отвести душу, повеселиться и потанцевать в местных заведениях. И что жизнь в Киркенесе… невесёлая. Одна из дам была родом из Севастополя. Она сказала об этом с такой грустью в глазах, что мне тут же подумалось… Господи! Это же какие должны быть иллюзии по поводу заграницы! Это ж какими козлами должны быть местные мужики, чтобы цветущая красивая женщина из дивного, славного города Севастополя, из прекрасного тёплого Крыма, от нежного Чёрного моря, от зноя и неги, от всего того, за что мы любим Балаклаву и скалистые крымские берега, от тёплых вечеров с жареной барабулькой и молодым крымским вином, от треска цикад и фантастических запахов крымского разнотравья – взяла да и уехала в беспросветную полярную ночь, с ветрами и тёмными, хоть и прекрасными, но жуткими водами фьордов.
Я отчётливо понимаю, что для норвежцев их северные просторы, маленькие, тихие города, где все друг друга знают, ничего не происходит и никто ничего толком не ждёт – это нормально. Это их земля, их камни, их Заполярье и их фьорды. Им хорошо рядом с холодными лососями и треской…
С какой грустью, с какой тоской эти дамы говорили о своей повседневной жизни! Нет, они не жаловались. Они не ругали своих мужей, они даже не без гордости говорили о своих жизненных достижениях и, разумеется, о детях. Но сколько было тоски в голосе и в глазах! В этом чувствовалось понимание некоей совершённой ошибки, чего-то непоправимо испорченного, и, конечно же, крушение огромных иллюзий…
Улетал я из Киркенеса, прекрасно понимая, что больше никогда здесь не побываю. И в то же время я благодарен бессмысленным обстоятельствам, которые занесли меня на этот край земли.
У меня Нижний Новгород определённым образом наложился на Копенгаген, получилась причудливая смесь датского с нижегородским.
Нижний Новгород я знаю и люблю давно. С ним связано много личных воспоминаний, сильные творческие впечатления. Нижний был даже какое-то время городом, в котором я хотел жить… И вот в нынешние гастроли мне сообщили, дескать, за время моего отсутствия появилось в Нижнем новое, очень хорошее заведение под названием «Берёзка». В этом заведении приятно, модно, а главное – вкусно. Мне также сказали, что руководство заведения меня ждёт и будет радо принять. Я подумал, что это прекрасный вариант на вечер после спектакля. Действительно, что ж плохого, если весело и вкусно!
После спектакля мои приятели, всего числом четыре человека, и я пришли в означенную «Берёзку» на пешеходную улицу в лучшей части города. Издалека видно, что заведение действительно модное, внутри тоже всё дорого и по-модному. Не буду подробно описывать «Берёзку», она похожа на все загламурленные заведения Москвы, Питера и других городов, которых за последние семь-восемь лет появилось и исчезло бессчётное количество. Эти заведения чаще всего – дорогие игрушки, тешащие самолюбие и реализующие чьё-то представление о самом лучшем в городе ресторане.
Ждали еду мы не просто долго, а очень долго. А то, что в итоге получили, есть было практически невозможно. Мало того, что диковинно, ещё это было как-то… затрудняюсь подобрать слово… очень мудрёно, а главное – глупо.
В меню значился борщ с карасём. Борща хотелось, карась вызывал удивление. Мы поинтересовались, как борщ может быть с карасём? Нам объяснила администратор, что этот борщ замечательный, всем борщам борщ, но только с карасём. Борщ был заказан. А ещё я заказал оливье, потому что оливье, он как и борщ, и в Африке оливье. Оливье готовили час. Никакого отношения в привычному нам с детства блюду он не имел. Мне принесли гору листьев салата, среди которых попадались капельки майонеза, отдельные горошинки, кусочки варёной картошки и что-то ещё. Отдельно от всего лежал слегка обжаренный кусок мяса. Я попросил это забрать, так как это не соответствовало заказу. Но борщ с карасём потряс наше воображение!
В большой тарелке в жижице из отварной свёклы не плавали, а лежали три кубика самой варёной свёклы, плавала какая-то зелень, и ещё – обжаренная картошка… Вы понимаете? Картошка в супе была обжарена! То есть она не варилась в этом супе, а была пожарена, а потом брошена в суп. Я такого не то что не ел, я про такое даже не слыхивал. Посреди всей этой дряни в тарелке плавал цельный отварной карась, печальный и жалкий, явно зря отдавший свою жизнь. Если бы он был пожарен в сметане и подан на чёрной сковородке, он порадовал бы кого-то, утолил бы чей-то голод, а тут, в «борще», так и остался нетронутым. Мы заказали три борща, и никто не смог это есть… Потом мы поинтересовались у одного из совладельцев, мол, как можно творить такой кошмар и называть это ещё и борщом? Всё-таки борщ – нечто классическое, так же, как и оливье, имеющее, конечно, свои региональные особенности и авторские детали, но в целом и борщ и оливье – весьма канонические произведения. На такое наше заявление нам было сказано, что для того чтобы понять вкус этих блюд, нужно родиться в Нижнем Новгороде…
Покинув заведение, все мы, будучи очень разными людьми, плевались и возмущались. Я лично абсолютно уверен, что более глупого и бессмысленного учреждения общественного питания в России нет. Даже какая-нибудь чебуречная на трассе между Ростовом и Краснодаром честнее и приятнее, потому что она ничего из себя не изображает. А уж о том, что в чебуречной все вкуснее, нечего и говорить.
