Пришлось маме отступить: против троих она долго выстоять не могла. На всякий случай она попыталась закатить истерику, но видя, что толку от этого ноль, закусила губу, нацепила на себя чрезвычайно суровый и обиженный вид и стала паковать Кириллу огромную сумку, умудрившись впихнуть туда и спальный комплект, и тренировочный костюм, и кучу трусов с майками и носками, и даже упаковку носовых платков, не говоря уж о гигиенических принадлежностях.
Кирилл внутренне торжествовал, хотя и не показывал вида. Лишний раз расстраивать маму ему не хотелось, поскольку ведь она могла и передумать в самый последний момент, а этого он допустить не мог. В итоге к утру пятницы всё было готово, и хоть мама и выглядела всё такой же смурной, но проводить сына все-таки встала, напоследок накормив его вкусными сырниками с вареньем, глубоко повздыхав и пару раз саркастически закатив глаза.
Папа загрузил громадную сумку в машину и вскоре высадил сына возле центрального входа в университет. Дав ему последние наставления, которые, в основном, заключались в пожеланиях держаться молодцом и не порочить репутацию семьи, папа укатил на работу, строго наказав сыну прямо с утра в воскресенье появиться дома, поскольку вся семья будет его ждать. Кирилл взвалил на плечо баул и поплелся на занятия, где был встречен веселым смехом и шутками по поводу его скорого отбытия в Колымский край на рудники.
Самым противным в тот день была именно необходимость таскать за собой тяжеленную сумку, так что Кирилл передвигался по университету со скоростью черепахи. Понятно, что и речи быть не могло пешком дотащить вещи до нового корпуса, и ему пришлось заранее вызвать такси, а потом еще двадцать минут, сгибаясь под тяжестью груза, медленно идти до заветной двери, перегораживающей вход в помещения факультета.
Ровно в пятнадцать ноль-ноль из динамика на двери раздался голос:
– Раевский?
– Да! – Кирилл утвердительно и радостно закивал. Он уже раз десять нажимал на кнопку переговорного устройства, надпись над которой обещала пробуждение охранника после седьмой попытки, но никакого отклика не последовало. Так что пусть и запоздавшая, но все же видимая реакция на его появление была для него как райское пение райских же птиц.
– Заходи! – замок зажужжал, Кирилл опять вскинул сумку на плечо (он чувствовал – еще немного, и он упадет без сил), но в этот раз упираться ему не пришлось. Его уже ждали – дверцы турникета были раскрыты, напротив входа стоял Георгий Сергеевич с каким-то молодым парнем (судя по возрасту – ровесником Кирилла), который немедленно подскочил к нему и предложил помощь.
– Алексей! – парень с силой пожал Кириллу руку. Чувствовалось, что при желании он мог бы ее сломать – парень был словно сжатая и готовая распрямиться пружина – наполненный энергией и волей. – Хватай слева, а я возьму справа!
Они прошли в первую дверь по правой стороне и оказались на лестнице, ведущей вниз. На стене висела табличка со стрелкой: «Общежитие будущих магистров чего-то там». Кирилл не удержался от смеха, прочитав надпись, он всё больше и больше чувствовал, что входит в мир, настолько отличный от повседневной действительности, что даже и сравнивать не с чем.
Лестница была винтовой – по ширине она не уступала какой-нибудь дворцовой, на одной ступеньке могло разместиться человек десять, никак не меньше.
– Прямо, парадный выход! – подумал Кирилл, – если и всё остальное будет таких же размеров, то можно сказать, я попал в «Holiday Inn», в президентский люкс! Впрочем, вряд ли! Наши студенты – не средневековые бароны и за комфортом не гонятся!
Спустившись на один этаж, они оказались в общежитии первокурсников. Несмотря на скепсис Кирилла, оно превзошло все его ожидания. В нем царила атмосфера уюта и полной уединенности. Вскоре Кирилл узнает, что в его личном распоряжении будет целый отдельный блок – две жилые комнаты, один маленький спортивный зал, санузел и средних размеров кухня с электрической плитой, СВЧ-печкой, электрическим чайником и небольшим столом, способным вместить двух-трех человек.
– Не «Holiday Inn», конечно, но по сравнению с другими общагами – точно «Метрополь»! Что по классу много выше! – Георгий Сергеевич подмигнул Кириллу, на сто процентов угадав, о чем тот думает. И даже с названием отеля не промахнулся!
Кирилл с Алексеем остановились посреди холла. Он представлял собой круглый зал диаметром метров десять. В середине зала прямо из пола росло яблоневое дерево, вокруг него были расставлены диваны. Диванов было ровно семь, и все – различных однотонных цветов.
Если смотреть прямо со стороны лестницы, то первый диван был желтым, далее по часовой стрелке следовал синий, потом зеленый, потом оранжевый, потом белый, потом коричневый, а потом – сиреневый. Двери в жилые блоки были окрашены в аналогичную диванам палитру.
– Есть мнение, что каждому человеку свойственен свой цвет! – Георгий Сергеевич сел на желтый диван, а Алексей плюхнулся на коричневый. – Предлагаю тебе выбрать, и можешь не торопиться! Подсказку ты уже получил: на меня не обращай внимания, но коричневый цвет тебе не походит – видишь, он уже занят! Осталось шесть – какой из них предназначен для тебя? Кстати, тут нет ничего сложного – просто попытайся «примерить» каждый из цветов, как примеряют одежду в магазине!
– Примерить! Легко сказать! – Кирилл неторопливо прошелся по холлу, прикидывая, насколько уютно ему будет сидеть на каждом из диванов. Сиреневый он отбросил сразу – что он, девчонка, что ли? Далее последовал оранжевый – в нем чего-то не хватало, какой-то завершенности. Затем – белый. Кирилл пришел к выводу, что садиться на белый диван он попросту недостоин.
Оставалось три цвета: желтый, зеленый и синий. У Кирилла возникло внутреннее ощущение, что синий цвет несет в себе женскую сущность, и он отошел от дивана. Зато зеленый и желтый почти одинакового манили его, и он долго стоял напротив, пытаясь как можно точнее настроиться на соответствующие цвета. Ему никто не мешал: Георгий Сергеевич и Алексей погрузились в молчание, они как будто исчезли, и Кирилл перестал воспринимать их присутствие. Наконец он выбрал и сел рядом с Георгием Сергеевичем – желтый!
– Ты уверен? – Георгий Сергеевич внимательно смотрел на Кирилла, его глаза сузились, губы крепко сжались, – или тебе просто захотелось посидеть рядом со мной? Хорошенько подумай, это очень серьезно!
– Нет! Не захотелось! Просто желтый цвет – для меня! – Кирилл даже не счел нужным пояснять свой выбор, каждой клеткой тела он осознавал, что все делает правильно.
– Что ж! Отлично! Похоже, с твоим зачислением мы попали в самую точку! – Георгий Сергеевич просветлел лицом, – Алексей, настала пора поселить нашего нового товарища в его апартаменты, и через полчаса я вас всех жду здесь!
– Пойдем! – Алексей подхватил сумку Кирилла и легко, словно перышко, закинул ее себе на плечо. Он отворил дверь желтого цвета. Она была не заперта: – Твое жилище! И обрати внимание: вряд ли еще кто-то из студентов будет жить лучше, чем мы! Это аванс на будущее. Говорю тебе специально, чтобы ты уяснил, куда попал! А теперь располагайся!
***
Минут через двадцать Кирилл вышел в холл общежития. Он переоделся в спортивный костюм и кеды и успел растолкать оставшуюся одежду по шкафам. Теперь только заправить кровать и всё! Конечно, ему еще предстоит наполнить своим личным присутствием новое жилище, но начало положено, а всякие полезные мелочи появятся очень быстро.
В холле Кирилл был первым. Он сел на свой диван, и почти мгновенно к нему пришло ощущение спокойствия и защищенности, ему даже захотелось закрыть глаза и откинуться на спинку, чтобы немного вздремнуть. Определенно, диван был настроен к нему очень дружелюбно – Кирилл поймал себя на мысли, что он воспринимает его, как старого плюшевого медведя из своего детства, которого он до сих пор иногда укладывал себе под подушку – тайком от родителей, чтоб не засмеяли.
В холле было тихо. Так же, как и в комнатах. Первое, на что обратил внимание Кирилл, было отсутствие телевизоров и вообще – любой звуковоспроизводящей аппаратуры. Кроме того, общежитие было отлично изолировано, и никакие посторонние шумы с улицы или же с других этажей сюда не проникали.
Находиться в густой тишине было очень непривычно. Спустя минуту, когда внезапный первый порыв задремать прошел, Кирилл обнаружил, что ему не к чему приложить руки. Сидеть вот так в тишине, ничего не делать, и ничего не смотреть оказалось тяжело – он с трудом подавил возникшее острое желание сбегать за планшетом, чтобы скоротать время. Вниманию определенно не за что было зацепиться – голые стены без всяких надписей, голые полы и тишина.
Через пару минут бесплодных внутренних метаний Кирилл почувствовал себя странно – тишина вокруг него как будто преобразилась и теперь казалась наполненной какой-то неуловимой субстанцией. Тишина, наполненная тишиной – вот, пожалуй, было самым правильным определением, и мозг Кирилла немедленно задергался в конвульсиях, пытаясь понять, как такое возможно.
