Если эскимосы пользуются полусотней слов для обозначения снега, то у Светы нашлось совершенно невообразимое количество словосочетаний для описания событий в области промежности:
– Люблю играть… убегать и догонять… люблю дарить себя… люблю его ласкать… люблю силу и страсть, скорость и жесткость… люблю бороться… падать с кровати, перебираться по ковру… лезть на стену… люблю нежно-нежно во сне… люблю спокойно и очень медленно, как в первый раз… люблю раскрываться полностью… люблю не пускать его в себя… А вообще все зависит от моего лунного цикла.
Вадим предупредительно сказал ей:
– Представил тебя, ползущей на стену… Ну и как тебя ɘδсти?
Света не растерялась:
– А ты пристраивайся сзади – а там разберемся!
В обсуждаемом предмете – сексе – конечно не было ничего страшного, все делают это, но у Константина возникли опасения за самочувствие Вадима: не собирается ли он оставить всё это на уровне разговоров. Эти стены видели один только порок, причем в большом количестве и во всем его неприглядном бесстыдстве, но фарс – никогда. – Вот, блин! Секса захотелось! – объявил Константин всем собравшимся, и обращаясь к Алёне прибавил: «Ваæуе такой…трахни меня что-ли!»
– Сейчас народ в очередь начнет записываться, – сказал Андрей в сторону. – Кто тут крайний?
Гипнозом этой застольной беседы за секс стало заявление Лены, в котором прозвучало её желание "привязать мужика к койке, завязать ему глаза. и, сперва ласкать, доводить до самого до…, но не давать кончить. А потом оттрахать его с ахрененным удовольствием!"
– Я чуть в обморок не обосрался! – прокомментировал Вадим, а Алёна вступила с Леной в полемику: «Думаю, после такой предвариловки оттрахать не получится. Если не давать, не давать кончить, а потом дать, то как только, так и сразу! Если конечно у мужчины все ОКей с потенцией и этим делом. Хотя… может мы из разных миров?»
Виталий в бессильной злобе рвал волосы в своих интимных местах и делал знаки Вадиму: мол, прекращай болтать, давай уже действовать, либо поговорим о чем-то более одухотворенном, но Вадим, ворвавшись, веселился как ребенок, привязывающий к кошачьему хвосту консервную банку, он неудержимо комментировал ответы девушек и задавал всё новые и новые вопросы.
Монолог Вики был поистине характеристикой поразительно яркой личности:
– …люблю догге-стайл и чтоб волосы мои на руку намотали. Вообще легкое садо-мазо и чтобы по жопе отлупили. А еще тащусь когда меня вертят как угодно, без просу. Ну вот мужику захотелось сменить позу, он ее поменял, соответственно я помогу. но вот эти "а давай поменяем по-о-о-о-зу" вот у меня сразу все падает и хочется пяткой по яйцам дать.
Бондаж, обездвиживание, порочка по жопе, спине, груди ваще ОК, флогером только, рукой, кошка-семихвостка и кнут тут не канают. Насильственный минет, чтоб за волосы и в гланды, фистинг, пальчики-ручки, руки вообще мой фетиш. Ну а позы, стоя сзади, раком, лежа на животе, или сверху со связанными руками. Вообще бля, чем больше я связана завязана, в том числе и глаза, тем острее ощущения – отвлекающие факторы сводятся на нет.
Расфокусированная речь Лены походили на бред гриппующего школьника: – Ну а иногда люблю и медленно и печально, чтоб так нежно, ути-пути, трам-пам-пам. Настрой – великая вещь, но чаще люблю пожеще. А да, люблю, когда кончают в рот и глотать, вот.
Говорила она таким утомленным голосом, будто докладывала о том, чем занималась последние несколько суток.
Заявление Насти привлекло внимание всех мужчин:
– Люблю ɘδαться с незнакомцами.
Вадим тут же отреагировал:
– Насколько незнакомым должен быть незнакомец?
– Менее двух встреч – считай незнакомец.
Разговаривать за секс в бане с голыми девушками – всё равно что после продолжительной голодовки обсуждать еду за накрытым столом. Но Второву-старшему, судя по виду, явно нравилось эпатировать своих друзей, и он вопреки традициям не торопился переходить от слов к делу.
Андрей с трудом выдерживал это буйство плоти, которое, он был уверен, относится к разряду визуальных эффектов – ни одна девка в итоге не даст. Особенно приковывала его взгляд Настя, длинноногая породистая самка с идеальной фигурой.
Релакс пати продолжилось. Когда, очередной раз попарившись и искупавшись в бассейне, собрались за столом, Второв-старший стал нагонять градус кипения мозгов своих друзей, сделав очередной вброс:
– Как-то одна мисс с большими сиськами поведала мне о том, что бегать без лифчика ей жутко неприятно ибо сиськи болтаются и причиняют массу неудобств. В то же время, если тьолку поставить раком так, чтобы естественной гравитацией её сиськи оказались висящими перпендикулярно полу, то при активной половой ɘδле эти самые сиськи начинают раскачиваться в такт фрикциям. Внимание, вопрос! Дефки, а раскачивающиеся сиськи вам неудобств не причиняют?
И снова пошло бурное обсуждение, ответы девушек явились плодом подлинного и счастливого вдохновения. Всё говорило об их многоопытности и широте разнообразных запросов:
– Очень неприятно. Даже при моем недовтором размере. – У меня третий, и во время секса приходиться держать грудь руками – ибо адская боль, и без лифчика мне ходить противопоказано по той же причине.
– Не знаю кому как, а мне не очень приятно. Приятно когда чувствуешь поддержку горячих мужских рук.
– У блин, чо еще никто не додумался не стоять как лошадь на четвереньках, а прогнуться в позвоночнике, подняв жопу повыше, и лечь сиськами на кровать, если так больно и неприятно?
– Болтаются, хрен с ним, главное чтобы в резонанс не вошло.
Вадим расслабленно пробормотал себе под нос:
– Да если в резонанс войдет – жопой начнет вилять, можно промахнуться, промахнешься – попадешь в гавно, что тогда делать?
Виталий попытался перевести наконец разговор на более светлую для обсуждения тему, но его никто не услышал, все продолжали обсуждать женскую грудь. – Хрен с ним, первый или какой размер, лишь бы одинаковые были, а то точно при ɘδле заносить будет, – сказал он сердито.
– На поворотах тоже заносит.
В отличие от своих друзей, находившихся на взводе, опьянение Вадима носило благодушно-эротический характер, он готов был продолжать круглый стол хоть до утра и посоветовал Лене, которую «на поворотах заносит»:
– В сторону заноса рули.
И поинтересовался у неё как у обладательницы третьего размера:
– А у тебя было такое, чтобы ты во время секаса в коленно-локтевой позе хватила в лицо своими же сиськами?
От таких разговоров, которые ни к чему, кроме разочарования, не приведут, Андрей совсем пригорюнился и всё сильнее налегал на водку. Время тянулось невыносимо долго. И он обрадовался, когда, наконец, кто-то предложил поехать в ночной клуб Пиранью.
Было около полуночи, когда, одевшись, вышли на улицу. Ахмет завёл свою «девятку» и спросил, кто поедет первым заходом. Вадим, покачиваясь, громко вбросил:
– Тёлки… метёлки… а как вы минет учились делать – литературу какую изучали, кино смотрели или так, чисто инстинкты сработали и всё само собой поехало?
– А где твой Мерседес? – напористо спросила Света. – Не хочу на девятине!
Она была из тех блядей, кто открывает рот не только для минета. Неожиданно Вадим повёлся, и, шатаясь из стороны в сторону, поплелся в сторону ангара.
– Вадим Сергеич! – Ахмет увязался за ним, уговаривая его не садиться пьяным за руль.
Однако бесполезно – тот всё-таки вывел из ангара свой Мерседес Е-класса, и подъехал к поджидавшей компании. Света, Алена и Настя с визгом запрыгнули в машину. Андрей счёл своим долгом отговорить от опасной поездки друга, находящегося где-то на пути между состояниями «сильно пьяный» и «бухой в говно». То же самое сделали Виталий Шаганов и Второв-младший. Но тщетно – Вадим уперся и заявил, что отлично себя чувствует. Две машины выехали с территории базы, сторож закрыл ворота.
Рассекая фарами ночной мрак, девятка и Мерседес проехали над Волгой, и через оптово-строительный рынок выехали на улицу Тулака. Андрей ехал в девятке – на заднем сиденье вместе с Виталием и Константином. Вика, включив музыку на полную громкость, дергалась на переднем. Ахмет опасливо поглядывал в зеркало на ехавший сзади Мерседес, то и дело вилявший и выезжавший на встречную полосу. Улицы были пустынны, но это здесь, в этом районе, а в центре такая езда чревата столкновением. Ахмет позвонил шефу, чтобы ещё раз уговорить оставить машину и поехать на такси, но тот не ответил.
На Рабоче-Крестьянской улице Ахмет разогнался и вырвался вперед примерно на полкилометра.
– Странно как-то медленно шеф едет, – сказал он, притормаживая на светофоре.
И посмотрел в зеркало.
– Вадим Сергеич!!! – вдруг закричал он, и, резко развернувшись через две сплошных, погнал в обратную сторону.
Вдалеке в среднем ряду виднелся микроавтобус со включенной аварийкой. Мерседеса не было видно. Вика сделала потише музыку, Ахмет выключил магнитолу совсем. Когда подъехали поближе, то увидели Мерседес, вернее то, что от него осталось – он был на той же стороне, на тротуаре. Капот практически отсутствовал – вместо него покореженное железо. Пассажиры, потирая ушибленные места, потихоньку выбирались из машины. Все были живы. Вадим, выйдя наружу, первым делом наехал на водителя Газели, маршрутного такси, с которым произошло столкновение. Тот, испугавшись внушительной компании, полез к себе в салон, заперся изнутри и принялся звонить по мобильному телефону. Странно, что у Газели оказалось гораздо меньше повреждений, чем у въехавшего ей в лоб Мерседеса. Удар пришелся по касательной.
