…Что это за сила, которая заставляет народ наш служить и Богу, и дьяволу? Этой силой зовётся свобода. Свободны мы отныне в добре и во зле. Но не будьте наивны – скоро всё закончится. Не может народ долго находиться в этом неестественном состоянии – нельзя одновременно служить Богу и Велиару. Не может быть никакого смешения добра и зла, как будто бы это есть на Западе! Православие останется Православием, зло – злом. Нам необходимо вернуться к чистой вере отцов наших, когда люди надеялись на Бога, а не на банковский счёт. Или мы уже не народ Божий? Или всё, во что мы верили, лишь ложь?..
…Нам нужет православный царь – хранитель святой веры нашей, а не какой-то там президент – гарант конституции. Сказано старцами, что русского православного царя будет бояться сам антихрист… Вы знаете, что иудеи, придумавшие либеральную демократию, близки к тому, чтобы построить третий храм. Сперва они спровоцируют мировую войну, в которой погибнет треть населения планеты. Затем они уничтожат мечеть Омара и построят свой храм, где посадят на трон антихриста – все камни и материалы для этого они уже заготовили. После этого иудеи со всего мира соберутся в Иерусалиме на свой пленум и провозгласят о приходе своего машиаха – антихриста. Затем будет восьмой Вселенский Собор, когда все православные патриархи признают власть антихриста. Тогда настанет для нас очень страшное, горькое время. Те, кто не примет печать дьявола, не сможет ничего покупать или продавать…»
…Через три дня отца уволили за штат. Оказывается, благочинный, который имел своих сексотов из числа прихожан Трёх Святителей, (того же алтарника – «доброхота») на скорую руку провёл предварительное расследование по «факту» политически неблагонадёжных высказываний и, разумеется, нашёл отца виновным в разжигании смуты. Викарий, будучи соратником и наставником благочинного, легко согласился уволить отца за штат. Старый отцовский приятель из канцелярии сделал ксерокопию одного доноса на отца и принёс нам домой. Уф-ф! Это был весьма безграмотный пасквиль в духе советских времён. Мне тогда показалось странным, что якобы для защиты демократических тенденций в Православии, церковные либералы выбрали подчёркнуто советский и недемократичный приём. Это означало одно – демократический подход лишь декларация, как «святая мать» у уркачей. Как современному пастырю благочинному необходимо сегодня иметь синхронное мышление со власть имущими, которые все, как на подбор, демократы. Хотя для власть имущих, кстати, демократия была тоже простой декларацией и ширмой, они были заняты тем, чтобы делать деньги – в этом и состояло всё их мышление. Я недоумевал, почему отец не пойдет на приём к митрополиту Ладожскому Иоанну с жалобой: уж кто-кто, а митрополит, безо всякого сомнения, принял бы сторону отца. Но отец только говорил: «Свершилась воля Божья!»
Потом мы долго сидели с ним на кухне и разговаривали. Я старался его урезонить:
– Ты же был всегда таким послушным иереем. И чего ты полез на рожон?
Отец улыбнулся. – Я не мог поступить иначе, сын. Когда-нибудь ты меня поймёшь.
– Ты и вправду веришь во всё это?! Я имею в виду заговор сионских мудрецов и возможность реставрации православного самодержавия. Не ты ли сам мне говорил, что нельзя повернуть реки вспять?! У нас уже давным-давно ракеты в космос запускают. Какой уж там царь!
Отец отвечал спокойно, но уверенно: – Нельзя воспрепятствовать приходу антихриста, но это не значит, что нельзя этому препятствовать. Я действую, сынок, так, как мне подсказывают совесть и здравый смысл…
Тогда я засмеялся, желчно и нервно. Мне было почти жалко отца за его русскость и кондовость. За слепое следование букве отцов. За то, что он не хочет поклониться, как я, этому доллару – «грязной зелёной бумажке»: – Здравый смысл?! Ты серьёзно?! Но ты ведь лишился работы и обрёк себя на бедность и пенсию в размере минимального оклада труда. И в чём здесь смысл, тем более здравый?! Я не могу понять тебя, пап, – ты оставил себя без кормления, а паству без попечения!
Отец задумался: – Ну, во-первых, меня уволили за штат с правом перехода в другую епархию. А у меня есть знакомые владыки, которые с радостью дадут мне возможность служить. С одним мы даже сидели за одной партой в семинарии. Да и немало есть настоятелей в Питере, которые могут принимать меня во время богослужений. Как ещё один козырь, я лично знаю митрополита Иоанна, который хоть и сильно болеет сейчас, но сможет оказать обо мне попечение… Я могу просто исповедовать и служить, будучи за штатом… Это что касается, как ты выражаешься, моего кормления… Что же касается смысла… Ты потерял смысл своей жизни, сынок? Не так ли?
Я помолчал… Затем убеждённо сказал: – А ведь нет никакого смысла, есть лишь жизнь. И прожить её нужно так, как нас учили в школе – чтобы не было потом мучительно больно…
Отец покачал пальцем и улыбнулся. – Ты потерял смысл. Но ничего, – придёт время, и ты его найдешь, также, как и я. Что толку в деньгах, если всю свою жизнь я мечтал о другом? У меня другие приоритеты, сынок, и материальное благополучие отнюдь не занимает первого места в моей системе ценностей.
– Ты мечтал о переустройстве России?
– Да. Я всегда молился об этом.
– Ну так поучаствовал бы в этом переустройстве вместе с благочинным. Он, конечно, поступил подловато, но, будем честными, ведь ты и сам его спровоцировал. Молчал бы, плыл бы в фарватере, хотя бы внешне, и было бы всё хорошо. Не кажется ли тебе, что ты просто не проявил смирение? Не думаю, что благочинный прям такой нигилист и мерзавец.
Отец кивнул, будто бы соглашаясь. – Да, это так. Может быть, где-то на увольнение я напросился сам. Но смирятся нужно перед Богом, а не перед злом. Благочинный, конечно, не мерзавец, но он хотел, чтобы я одобрял либеральные реформы, которые, на мой взгляд, проводятся с целью умервщления нашего народа. Этого я сделать не могу…
– Да ничего он не хотел, кроме обычного выполнения пастырских обязанностей! Посуди сам, зачем ему в благочинии борцы с ветрянными мельницами, священники-политики, тем более из противоположного ему лагеря? Чисто по-политически он и устраняет сейчас оппонентов, тем более ты сам напросился. Он сделал то, что велел ему здравый смысл, тебе не кажется?
– Да. Верно. Он меня уел. Ещё твой дед учил меня, что самый страшный враг попа – соседний поп. – Отец искренне и беззлобно улыбнулся. – Но мои убеждения для меня дороже денег и благополучия, дороже места настоятеля в Трёх Святителях. Хотя я люблю этот храм, ты знаешь… – Отец задумался и загрустил. – … Для меня здравый смысл в том, чтобы сохранить своё я перед лицом надвигающегося хаоса. И я ничуть не скорблю, что потерял свой статус в обществе – зато я обрёл внутреннее единство. Пока ты, подчиняясь духу времени, теряешь смысл своей жизни, я обрёл его полностью. Но ничего – придёт и твоя очередь – ты из священнического рода и сам дьявол не сможет с этим ничего поделать.
– А-а! Я понял тебя. Ты хочешь превратиться в камень, как говорил на проповеди!
Отец кивнул. – Да, превратиться в камень. Конечно! Другого выхода нет, если не хочешь быть поглощённым Западом и Вавилонской блудницей. В этом моя победа!
Я посмотрел на отца со снисходительным состраданием: – А как же любовь, которой ты учил с амвона? Как же милосердие к падшим?
Отец проигнорировал моё ёрничество. – Зри в корень, сынок! Ты же прекрасно знаешь, что мы с тобой из священнического рода, поэтому даже ты, в какой-то мере, хранитель традиции. Я буду проявлять любовь к людям, если буду следовать своему долгу. А мой долг – хранить традицию.
– Иудейский заговор и прочие протоколы сионских мудрецов тоже часть традиции?
– Да, это часть святоотеческого предания, которая прежде всего нуждается в сохранении. Иудеи – суть лютые враги Христа и мира с ними у нас, христиан, быть не может. Только краткое перемирие. Святые отцы были очень мудрыми людьми, просвященными не только знаниями, но и Духом Святым. Они оставили нам Деяния Вселенских Соборов и писания, в которых они предупреждают о коварстве дьявола и о последних временах. Так же тайновидец Иоанн Богослов предупреждает о пришествии в мир антихриста, которого святые отцы отождествляют с ожидаемым иудеями мессией.
– Но это же средневековье, пап! Хм. Посмотри, как всё меняется вокруг! И мы тоже меняемся вместе с миром. Не может быть иначе, ведь мы его часть. Разве евреи не люди, почему мы должны их ненавидеть?
– Да причём здесь евреи?! Я же говорю – зри в корень! Христос вчера и днесь один и тот же. Именно поэтому нужно превратиться в камень и быть единым с Церковью прошлого и будущего века. Потому что отрыв от традиции ведёт к отрыву от Церкви. Отрыв от Церкви ведёт к отделению от Христа и к гибели вечной.
Сапсан, бомж-еврей и «опиум для народа»
За время моего служения в рядах бандитской братии Санкт-Петербурга я повстречал немало интересных, в кавычках и без кавычек, людей – о некоторых из них хотелось бы рассказать подробней. Так сказать, сохранить экспонаты для музея истории. Ибо история лишь музей для человека, любующегося прошлым с кажущейся высоты настоящего. Посему попробую описать три характера, даже скажу возвышенней – три религиозных типа, через призму которых легче понимается время, в которое мы тогда с головой окунулись. Я имею в виду «лихие девяностые».
