– Да я и не против этого! Конечно, казахи – гордый народ!
– Мало быть гордым, хорошо оставаться благодарным! – подытожил Тимофеев.
– А я чё? Разве что-то такое сказал? Ну, шайтан! – развёл руки Тимур.
– Ладно! Кстати, в Отечественной войне двенадцатого года с Наполеоном казахи очень большой вклад внесли! – Майер похлопал Бабаева по плечу.
– А то! – Бабаев улыбнулся… – А впрочем, всё это лишь лишний раз доказывает то, что казахи и русские братья, если не по крови, то по духу и, несмотря на всё различие культур, Золотая Орда, как никак, хоть и топтала Русь, но и защищала после от тех же крестоносцев и литовцев, она навсегда изменила её культуру и её настоящее. А мы, казахи, прямые потомки Чингисхана! Так что, что бы там ни было, у нас сегодня много общих ценностей!
– Красиво говоришь, Тимур! – Тимофеев дружески несильно стукнул его кулаком в плечо.
– Да чё вы все меня бьёте! – возмутился тот.
– Да ладно, это мы так… любя! Историю нужно знать. Но не просто знать, а понимать в ней то, что позволит нам сегодня жить в дружбе и не повторять ошибок! Всё! Хорош базар-вокзал, я иду спать! Устал сегодня, как зверь.
И вскоре в комнате наступила тишина.
***
Сон
Влад давился в очереди среди курсантов в чипке. Буфетчица взвешивала куски варёной колбасы, вымоченной донельзя для бóльшего веса. Такого ему ещё не доводилось видеть. Да, были дефициты. Но что бы так!.. До чего довела страну эта пресловутая горбачёвская «перестройка»!
– В руки только один кусок! – объявила она с важным видом.
Сзади Тимофеева подошла молодая беременная женщина лет двадцати, да какая там женщина! Как в двадцать-то лет девушку можно назвать так, даже если она беременна, – девушка! Она встала сзади. Одна среди курсантов.
– Проходите вперёд, – курсанты расступились.
Девушка благодарно подошла к «раздатке».
– Колбасу только курсантам, – буфетчица презрительно окинула её взглядом.
На глазах у девушки проступили слёзы обиды, и она отошла от прилавка.
– Дайте мне, – сказал подошедший к прилавку Тимофеев.
– А вам, товарищ лейтенант, тоже не положено, – буфетчица лишь фыркнула с презрением. – Говорю ж, это только для наших курсантов!
– Вот, возьмите, – один из курсантов отдал беременной свой кусок колбасы, завёрнутый в серую бумагу.
– Спасибо, не надо, – девушка грустно улыбнулась.
– Что значит не надо! – курсанты сунули ей безоговорочно свою колбасу. Она благодарила их, совала деньги, которые они неохотно, но всё же взяли.
– Это жена одного лейтенанта новенького! – кто-то сказал из очереди. – Они тут без прописки и без пайки, а она уже на восьмом месяце! Жрать-то охота! А в чипке запрещено офицеров и их жён отоваривать!
Тут исчезли курсанты. В очереди стояли только гражданские лица.
– Молоко заканчивается! – заявила продавщица, гремя огромными пустыми алюминиевыми бидонами. – Не занимать!
Тут какой-то молодой парень с коляской вышел из очереди, протиснулся к прилавку.
– Продайте мне хоть литр! У меня ребёнок грудной. Его кормить нечем!
– У нас у всех дети! – заревела очередь. – Никому ничего не давать!
– Не пускайте никого!
– В очередь давай!
Очередь свирепела.
– Молодой человек! Отойдите от прилавка и встаньте в очередь! – рявкнула продавщица.
Парень отошёл в сторону, наблюдая, как та сцеживала из бидона последние капли молока в бидон какого-то счастливчика…
– Вы чё, молока ребёнку пожалели? – возмутился Тимофеев.
– А кто тут мне ещё умничать будет? – рявкнула мужеподобная продавщица в некогда белом чепчике, теперь отдающем несвежей желтизной.
– Вот сам в очереди с ночи отстой, потом посмотрим на тебя. Умник выискался! – огрызнулась очередь.
Он вышел из магазина.
Владислав шёл по городу, который, при всей своей незнакомости, казался ему совершенно знакомым. Так бывает в снах… Всё окружающее его было таким естественным, словно он здесь прожил всю свою жизнь. Большая площадь с клумбами и фонтанами и большое фундаментальное правительственное здание на возвышенности. Яркое солнце. И безумно красивая корона из гор со снежными вершинами, одетая на этот, утопающий в зелени, город.
– Демокрытияландыру!39
– Жариялылык!40
– Бетб¥рыс!41
– Бiз жаяу орталык алан!42
Раздались возгласы возбуждённой толпы молодых людей казахской внешности. Некоторые тащили флаги, на одном из которых Тимофеев вычитал странную надпись «Алаш»43.
А на одном из транспарантов, которым воодушевлённо размахивали молодые казахи, было написано по-русски: «Русские, вон из Казахстана! Это наша земля!», а на другом: «Не покупайте у русских квартиры, они скоро нам их так отдадут!», «Долой русский язык!»…
То, что последнее было так же написано на русском, лишний раз свидетельствовало о том, что это обращение было сделано, скорее, с целью запугивания русских, нежели призыв к казахам, или и то и другое сразу. Ибо казахи в своём большинстве отлично понимали по-русски, более того, далеко не все городские казахи владели в достаточной мере казахским.
(Вот как тут хотелось вспомнить забытые сегодня «Слова назидания» Абая Кунанбаева: «Нужно овладеть русским языком. У русского народа разум и богатство, развитая наука и высокая культура. Изучение русского языка, учёба в русских школах, овладение русской наукой помогут нам перенять все лучшие качества этого народа, ибо он раньше других разгадал тайны природы… Знать русский язык – значит открыть глаза на мир. Знание чужого языка и культуры делает человека равноправным с этим народом… Русская наука и культура – ключ к осмыслению мира, и, приобретя его, можно намного облегчить жизнь нашего народа…»)
Увидев Тимофеева, трое чернявых парней отделились от толпы и явно с агрессивными намерениями устремились к нему.
– Дай закурить! – обратился один из них.
– Не курю,.. – не успел Влад и вымолвить, как тут же получил, отозвавшийся звоном по черепу, хлёсткий удар в челюсть…
Но молодой человек не вырубился, лишь зашатавшись, стоял, принимая новые удары, сыпавшиеся на него со всех сторон. В затылок, в висок, в челюсть… Однако, видимо, природная крепость его костей и воля, а на самом деле то, что это был лишь сон, позволили ему отразить нападение, и вскоре главный из нападавших, поверженный, лежал спиной на асфальте, а Тимофеев держал его под коленками за ноги. Двое других, ретировавшись, не решались поспешить на помощь товарищу, озираясь в сторонке…
– Ах вы, сучёныши! – Владислав кинул поверженного противника и поспешил восвояси, пока к врагам не подоспело подкрепление.
Люди на остановке, опасливо косясь в сторону демонстрантов на площади, негромко рассуждали:
– Уже полчаса нет автобуса.
– Один тут даже мимо прошёл. Был слишком переполнен!
– Валить надо отсюда в Россию!
– Куда валить-то? Я здесь родился. Здесь мой дом.
– Хоть куда. Это был наш дом. Теперь это будет их вот дом!– он махнул рукой в сторону площади.
– Все уезжают. Квартиры можно продать только казахам и обменять только с казахами.
– Где взять столько казахов?! Да и вот они что пишут на плакатах! Надеются за так наши квартиры взять!
– Сейчас все сваливают, кто как может! Ни коробок не достать, ни контейнеров в «Трансагенстве».
– Я там вчера пять часов простоял! Вообще, «Трансагентсво» – сплошная фикция. Там всем заправляет местная казахская мафия. Хочешь «трёхтонник» – плати три тысячи, «пятитонник» – пять тысяч сверху…
Тут выше остановки в метрах ста подошёл долгожданный автобус. Остановился, открыл двери. Люди буквально вываливались из него, пробивая себе путь из переполненного транспорта. Другие, на остановке, увидев долгожданный автобус, кинулись вверх, к месту остановки, брать его на абордаж. Кинулись и эти случайные собеседники.
Вскоре Тимофеев был в квартире, которая, при всей своей незнакомости, казалась ему совершенно знакомой. В окна он видел эту площадь, группы возбуждённой национализмом молодёжи. По улице от автобусной остановки спешили домой светловолосые женщины. Тут по дороге пролетел на скорости «жигуль» и, сидящие внутри казахские парни, кинули в открытое окно горсти гравия,.. который на полном ходу рассек женские лица до крови. Те кричали, испуганно хватая свои окровавленные иссечённые части тела. Тимофеев сжался от негодования, страстно желая лупануть вслед удаляющемуся авто из пулемёта или бахнуть гранатомётом… Но схватил стул, перевернул его и, как это бывает в снах, попытался исполнить желаемое, но ножка стула никак не превращалась в грозное оружие, способное обратить противника в бегство. Тут раздался стук в дверь.
– Сiз казакша?44 – раздалось за дверью.
– По-казахски говоришь, ты, там?! Чё молчишь? Ты русский, что ли? Если казах, то ответь по-казахски! А если не ответишь, мы твою квартиру пометим, и жди, будет ещё скоро ночь «длинных ножей»! Всех вас вырэжэм! Как баранов!
