На следующий день я подумала, что пора отогнать машину на сервис, но по дороге, решила съездить на Соломенную Сторожку, надо забрать оттуда свой спортивный костюм, может, правда отважусь на лыжах покататься. Марьи Степановны не было у дома, что было довольно странно. Я долго звонила в дверной звонок и хотела уже уйти, как послышались шаркающие шаги.
– Господи! Марья Степановна, что случилось?
– Ой, худо мне, Светочка! – Она поплелась обратно в комнату и легла на кровать, а я вызвала «Скорую помощь», которая приехала через десять минут. Вошел врач, молодой парень, мельком глянул на больную и стал пялиться на меня.
– Я не больна. – На всякий случай сообщила ему.
Он вздохнул, видимо, сожалея, что меня не сразил внезапный недуг, и повернулся к бабульке. Оказалось, у нее очень высокое давление.
– Сейчас укольчик сделаю, магнезию. Наши бабушки его очень любят.
– Не знаю, что любят ваши бабушки, а моей магнезия не помогает. Это вам, – я протянула ему несколько сотен, Марья Степановна при этом громко застонала.
– Подберите, пожалуйста, что-нибудь поэффективней. – Он опять уставился на меня, но деньги взял.
– Простите, вы артистка? – Вдруг спросил он. – Дело в том, что я видел вас сегодня в «Семи днях». – Я просияла. Как же я могла забыть? Когда мы с Сашей были на юбилее, там всех фотографировали, и сказали, что в следующем номере будут снимки.
– Да артистка она, еще какая артистка, – простонала Марья Степановна. Врач, наконец, оторвался от меня.
– Сейчас, сейчас, – засуетился он, – у меня тут есть один препарат.
– Вы руки забыли помыть, – напомнила я. Он прошел в ванную.
– Как он голову-то свою не забыл? Дай-ка ему полотенце вон там, в шифоньере.
Доктор вернулся в комнату и, заглядевшись на меня, споткнулся и чуть не упал.
– Господи помилуй, – пробормотала Марья Степановна.
– Может, в больницу хотите? – Великодушно предложил врач непонятно кому, так как взгляд был устремлен в мою сторону. Марья Степановна с обидой набросилась на него.
– Чего я там забыла, в больнице твоей? Давай свой аппарат, коли уже быстрее, да не промахнись, смотри. – Она, кряхтя повернулась к нему спиной, и задрала рубашку. Я чуть не прыснула. Промахнуться было невозможно. Он ловко вколол ей лекарство, пустые ампулы положил на блюдечко и уселся рядом с кроватью. Марья Степановна затихла, я думала, что доктор сейчас выкатится, но он не торопился.
– Вы такая красавица, в жизни даже лучше, – разливался соловьем врач. – Мы не могли бы куда-нибудь сходить вечерком?
– Муж ее сейчас приедет с бугаями, он тебе сходит, – внезапно раздался голос больной. Мы обернулись, Марья Степановна лежала к нам спиной и продолжила уже ласково
– Спасибо тебе, милок. Ты ехай, не сиди тут со старухой. Аппарат твой помог, мне уже лучше стало.
Врач быстро поднялся, закрыл свой чемоданчик и, пробормотав «Выздоравливайте», выкатился. Марья Степановна повернулась ко мне
– Ты зачем ему денег дала? – Строго спросила она. – И так бы сделал, а то расселся, – она продолжала что-то ворчать, а я позвонила Надежде Ивановне. Она, узнав, в чем дело, мигом спустилась к нам. Я поручила ей заботиться о
Марье Степановне, дала ей денег, потом поднялась в свою квартиру, забрала костюм и вернула ключи Марье Степановне. Уже уходя, слышала, как Марья Степановна громко шептала
– Такая семья хорошая. Вот ведь явреи, а хорошие люди. —
По дороге на сервис купила в киоске «Семь дней». Себя увидела в самом начале. Мы с Сашей очень хорошо получились, только юбиляр там был совершенно лишний. Своей лысиной загородил мое декольте. Это он наклонился ручку поцеловать. Надо будет сегодня родственников обзвонить, пусть порадуются. В сервисе настроение испортили. Что это за цены у них такие? Подумаешь, слегка помяла крыло. Зачем его менять-то? А двери? Неужели поправить нельзя. Еще бампер и фара. И, самое главное, неизвестно, когда это все будет сделано. Бросили загадочную фразу «на днях позвоним». Я взяла такси и поехала в клуб. Лариска что-то сосредоточенно изучала.
– Смотри, нас с Сашей в журнале напечатали, – похвасталась я, показывая журнал.
– Здорово! Наташка еще не видела?
– Не-а
– Обзавидуется
– Слушай, а что это за шум в маленькой гостиной?
Лариска усмехнулась – Прислушайся. Не узнаешь голоса?
– Господи! Это же мамуля и Люся. Что там у них случилось?
Я поторопилась туда и увидела такую картину. Мамуля сидела напротив Люси, была возбуждена сверх обычного и пыталась что-то доказать, но Люся, прищурившись, агрессивно нападала и не желала слушать никаких доводов.
– Ну-ка, скажи тогда почему карикатура на Магомеда, а мусульмане встали на защиту Мохамета?
– Сколько раз тебе говорить, что это одно и тоже!
– Как это одно и тоже, когда это совершенно два разных имени? Что ты мне голову морочишь? – Упорно стояла на своем Люся.
– Это одно имя, просто пишется по-разному. Например, в японском языке нет звука «л», а в арабском нет звука «д».
Люся сложила губы в «куриную жопку» и задумалась. Пора их отвлечь.
– Посмотрите лучше сюда, – я протянула им журнал.
– Ланочка, как ты хорошо получилась, только этот мужчина загораживает вырез своей лысиной. Куда только фотограф смотрел, не понимаю. Надо было попросить его отойти.
– Очень хорошо, что он вырез немного прикрыл, – возразила Люся. – Я еще в прошлый раз хотела тебе сказать, что вся грудь наружу.
– А сама юбку себе купила выше колена. Забыла, что ты старше меня на … – Мамуля запнулась, – ну, это неважно.
– Уж кто бы говорил?! На себе ты не замечаешь! – Взвилась Люся.
Все. Видно, пора сваливать. Что-то настроение у них сегодня спорливое. Лучше Саше позвоню – Саша, нас сегодня напечатали в «Семи днях». Ну, помнишь, когда мы на юбилее были? Мы так хорошо получились.
– Извини, я не могу сейчас говорить, – услышала я, но кроме голоса мужа услышала еще и музыку.
– Ты на работе?
– Нет, на встрече. Освобожусь поздно. – Коротко и ясно.
Ну, это уж слишком, я даже не успела сказать, что без машины. Ничего, в конце концов, я ему все выскажу. Мне это надоело. Где-то послышался Наташкин голос, я стала ее искать, но Руслан сказал, что она уже уехала. Вот нахалка! Когда она была без машины, я ее возила, а она даже не удосужилась спросить меня, не нужна ли помощь. Ладно, поеду на Лариске. Она как раз собиралась домой.
– Я сегодня с тобой. Не возражаешь?
– Поехали. Только в магазин заедем.
– За шмотками?
– Почему за шмотками? Мне за продуктами надо.
Я думала мы, как обычно, заедем в «Седьмой континент», но Лариска повезла меня в «Ашан». Поскольку я там ни разу не была, естественно, мне было любопытно на все поглазеть.
– Зачем ты столько перца набрала? – Удивилась Лариска
– Так он здесь дешевый. —
– А хлеба куда столько?
– Сама не знаю, так аппетитно выглядит.
– А это, что такое? – Она показала на морской коктейль в вакуумной упаковке. – Зачем так много? – Не понимала Лариска, которая покупала строго все по списку, просто железный характер.
– Я люблю, когда у меня полный холодильник. Знаешь, иногда что-то забудешь купить или лень выйти в магазин, а в холодильнике всего полно. Я это называю «Закрома Родины».
Лариска засмеялась – Птичка, а помнишь время, когда, у тебя в холодильнике «мышь удавилась»?
– Какая еще мышь? – Оскорбилась я.
– Это выражение такое, не обижайся. Я имела в виду, когда там пусто было.
– А ведь правда, – согласилась я, – и прошло всего-то четыре года, а кажется давным-давно.
Расплатившись в кассе, мы покатили свои тележки к машине.
– Как думаешь, у Наташки это серьезно? – Лариска выгружала пакеты в машину.
– Понимаешь, она влюблена, а вот он, не уверена. – Я тоже положила свои покупки в машину и уселась на пассажирское место.
– Почему ты так думаешь? —
Я поделилась с ней своими соображениями.
– Вот черт! Ведь потом рыдать будет! И Петьку жалко. Он же переживает. Знаешь, я в начале боялась, что он ее побьет, а он делает вид, что ничего не происходит. -
– А может, он не догадывается? – предположила я. Лариска лишь фыркнула в ответ.
– Ларис, а чего ты в последнее время такая … раздраженная?
– Витькины пьянки надоели. – Лариска замолчала, я больше ни о чем не спрашивала, но она сама внезапно продолжила – Птичка, мне кажется, у него кто-то есть. Он стал мне хамить и раздражается по малейшему поводу.
– Ты что? Выбрось это из головы! – Но это предположение показалось мне вероятным.
– Посмотри, как я растолстела. Мне уже никакие диеты не помогают.
– Глупости! Ты и раньше тростинкой не была, однако он всегда тебя любил и ревновал.
– Да? Когда это было? А сейчас… – Лариска готова была расплакаться, а я не знала, как ее утешить, но она взяла себя в руки. – Помнишь, когда вы у нас в гостях были, я вовсю отплясывала с одним мужиком и глазки ему строила?
