Озёркина некоторое время равнодушно молчала, словно анализируя прозвучавшие слова. Потом, все так же пристально глядя куда-то вдаль, приглушенно спросила:
– Хочешь, я тебе свою ракушку покажу?
Надо заметить, что профессор знал до тех пор два значения слова «ракушка». Ровно столько знала и его внимательная слушательница, Варина мама. Ракушка – ну, это… что у моря находят. Приложишь к уху – шумит. И еще – гараж-ракушка.
Поначалу профессор так и подумал, что девица принесла какой-то морской сувенир и хочет ему показать. Но потом разглядел, что одета его незваная посетительница была весьма странно: в просторной футболке, но без трусов, отсутствия которых она не скрывала, скорее наоборот.
И тут, в момент особого рассветного просветления, до профессора дошло, о какой-такой ракушке ведет речь безумная Озёркина.
– Убирайтесь вон из моей комнаты! – потребовал он. – Немедленно убирайтесь вон! Сейчас же!
Озёркина, несмотря на крики хозяина кровати, долго не вставала, видимо просто не могла. Или до нее не доходили профессорские приказы. Пришлось ему самому встать, открыть дверь и, указывая на выход, несколько раз властно повторить требование. Тогда она поднялась и с трудом сделала несколько неверных шагов. При этом непристойная нагота ее бесстыдно открылась. Хотелось вытолкать девку, придать, так сказать, ускорение, но дотрагиваться до этой о́соби женского пола профессор брезговал, как побрезговал бы лезть голыми руками в выгребную яму.
Как только Озёркина переступила своими неверными ногами порог его кабинета, он захлопнул дверь и запер ее на щеколду. Как это он раньше не запирался, вот что непонятно!
Естественно, днем он потребовал объяснений от внука. Тот вообще не понимал, из-за чего тут париться.
– Деда! Это же Озёркина! Она была под кайфом! Ну, зашла к тебе случайно. Видит – спит человек. Сидела же тихо, не мешала?
– А если бы она под этим вашим кайфом принялась меня душить? – безнадежно спросил дед.
– Не, ну ты чего? Озёркина? Не. Это импосибл. Озёркина – дитя мира и сотрудничества. Она способна лишь созидать. Тебе ничего не грозило. Просто поверь.
И что оставалось делать? Снова звонить родителям, требовать установления жесткого контроля за их совершеннолетним чадом. За этим последовали другие санкции: полный запрет на посещение дачи. Изъятие ключей. Вроде как обещана была отправка парня на лечение. Но кто его знает, как будет на самом деле?
Варина мама, слушая эти ужасы, хваталась за голову, понимая, что и она не могла бы ничего противопоставить распоясавшемуся внуку. И только лишний раз убеждалась, что им, то есть ее семейству, гневить Бога нельзя. Живут себе спокойно – и нечего роптать.
Надо сказать, что ситуация с непутевым внуком профессора управилась как бы сама собой. То есть все решилось естественным, природным путем. Жена старшего внука родила. На свет появился прекрасный мальчишка весом 4 500 и ростом 57 сантиметров. Настоящий витязь, крепкий и волевой, как и положено мужчинам их семьи. Мать с младенцем были торжественно доставлены на дачу. Они удобно расположились в комнатах, где когда-то подрастал отец новорожденного со своим младшим братом. Все шло просто замечательно, пока пару недель спустя на горизонте не появился тот самый младший брат в сопровождении двух девиц, чье поведение молодой человек, по его словам, исследовал в исключительно научных целях.
Жена старшего внука поначалу даже обрадовалась гостям. Она целыми днями общалась только со своим сыночком и со старым профессором. Конечно, ей хотелось немного отвлечься и развлечься. Она уложила младенца спать, плотно прикрыла дверь в комнату с детской кроваткой и проследовала в гостиную, где в это время и находились дядя новорожденного с двумя своими подругами.
– Привет, – сказала кормящая мать, обращаясь к гостям.
– Привет, присоединяйся, – приветливо произнес брат ее мужа.
И тут самки человека встревожились, почувствовав в незнакомке опасную конкурентку. Они же не знали, что к чему, и незатейливо рефлекторно отреагировали.
– Слышь, – прошипела одна из самок, – иди отсюда пока цела, шалава.
Шипела она мастерски, видно, наловчилась в тяжелых боях за место под солнцем в условиях дефицита мужчин: получалось, что слышала ее только та, к кому обращались ее дерзкие речи.
Молодая мать поняла обращенные к ней слова очень хорошо и немедленно приняла вызов. Ей стесняться было некого, поскольку въехала она в этот дом на полных правах матери продолжателя славного рода и получила все полномочия располагаться и чувствовать себя по-хозяйски.
Профессор как раз спускался со своего второго этажа и застал всю эту драматичную сцену, стоя на небольшом возвышении. Кстати, слова непрошеной гостьи донеслись до него вполне отчетливо, видимо, сказался его абсолютный музыкальный слух. Странно, что внук совершенно не прореагировал на оскорбления жены его брата. Впрочем, что же странного! Все очевидно! Вещества, принятые им, угнетали все органы чувств.
Так вот. Далее последовало триумфальное выступление жены внука. Во-первых, она мгновенно подобралась и из очаровательной, по-матерински мягкой кошечки превратилась в пантеру. Поразительно: доля секунды – и совершенно другое существо.
– Я знаю, кто сейчас отсюда свалит. И очень быстро. И это буду не я! Встали и понеслись! Иначе вызываю полицию. И вы сядете. Обещаю. Вы вторглись в чужой дом. Вы угрожаете хозяевам. И вы под наркотой. Главное – не обоссытесь тут, когда вас брать будут, потому что в полиции придется ссать для анализа. И загремите. Потому как у вас еще и найдут кой-чего. Вы не с пустыми руками сюда притащились. Так что закроют вас. Вместе с тобой, брателло, кстати. Не ожидала от тебя.
– Ань, ты чего? – испуганно проговорил младший внук, поднимаясь из кресла. – Чего тут ваще, а?
– Пощады не будет. За шалаву ответите. Все трое.
Аня достала из кармана телефон, явно собираясь вызвать полицию. Профессор ей не препятствовал. Скандал? Да пусть уже разразится скандал. Сколько можно терпеть!
Но скандал не разразился. Троица покинула поле брани мгновенно, как по взмаху волшебной палочки. Откуда только такая прыть взялась? Вот были – и нет.
Аня стояла и желтыми от гнева глазами оглядывалась вокруг. Так воины-победители оглядывают поле недавнего сражения: не затаился ли где недобитый враг.
Профессор любовался ею. Надо же! Девочка ведь тоже из научной среды. И папа ее – доцент, и мама – старший научный сотрудник. И дед – известный зоолог. Откуда в ней такая приспособленность к жизни? Такая быстрота реакции? Что это? Мутация? Надо над этим подумать. Если да, то это весьма положительный фактор. Природа дает возможность человеку мыслящему возобладать над человекоподобными. Отрадно.
– Сергей Александрович! – услышал он тем временем вполне вежливое к себе обращение Анны, которая уже почти вернулась к образу домашней кошечки. – Вы все видели, да? Не обижайтесь, но если такое повторится, я обязательно вызову полицию. У меня тут ребенок. И вы. Я должна обеспечить вашу безопасность. Заберите у него ключи.
– У него давно уже нет ключей, Анечка! Он пользуется тем, что двери дома запираются только на ночь, – прояснил ситуацию профессор.
– Что ж. Значит, придется нам запирать двери всегда. И знаете, его надо спасать. Еще не поздно. Но давно пора.
Сергей Александрович махнул рукой.
– Вы думаете, мы не пытались? Еще как пытались. Но его порок сильнее нас.
– Да ну, – хмыкнула Анна, – сдаваться нельзя. И не таких вытягивали. Он просто видит, что вы мягкотелые, и пользуется этим. Все он может, все понимает. И страх в нем пока есть. Вон – полиции испугался, да? Это отличный признак. Я знаю, кто ему поможет. И как. Действовать надо.
Профессор любовался умной девочкой и радовался, что она теперь носит их фамилию.
– Откуда, Анечка, в тебе такое знание жизни? – восхищенно спросил он. – Я вот долго живу, а нет у меня такого опыта. И такой реакции тоже нет.
– Ну, вы в другое время росли. Другая совсем жизнь была, – рассудительно объяснила Анна, – а мне пришлось этой жизнью жить. Только и всего. Говорят же: жизнь – лучший учитель.
Варина мама с восторгом пересказывала события соседского бытия. И все поражалась: надо же! Вот сидит себе человек, никому не мешает, пишет свои научные труды, людей просвещает. Ему бы покой. И только. А со всех сторон обступает нынешняя действительность. И никуда от нее не спрятаться. Вот как! Похоже, маме самой очень хотелось спрятаться от всего, что мешало ей быть Робинзоном, среди своих грядок и плодовых деревьев.
Однако в этих постоянных рассказах о чужом человеке таился еще какой-то смысл, который открылся Варе не сразу. Рассказчицей мама была хорошей, умела увлечь, рассмешить, представить все в лицах – театр, да и только. В старые добрые доразводные времена, когда они все еще жили в городе, Варя с папой просто обожали эти мамины истории о разных ее знакомцах, подругах, сослуживцах. Неведомые люди становились близкими. Папа расспрашивал, как там складывается жизнь у брошенной с тремя детьми маминой коллеги, уверяя, что у той все наладится, о чем они узнают из тысяча пятисотого тома маминых рассказов. Главное – дожить.
