Сама она надела то же платье, что и в прошлый раз. А вот лаковые лодочки пришлось спрятать в коробку. После ранения могла носить только матерчатые лёгкие туфли на липучках и невысокой танкетке. Они были бежевые – в тон платью. При этом моя наставница сильно опиралась на алюминиевый костыль.
– Чарна Моисеевна, не впадайте в панику. Вам это не к лицу. Вы ещё повоюете!
– Да нет, Марианночка, отвоевалась я уже. И нечего дрыгаться. Теперь вам горы сворачивать. О, господи, как жаль вашего братишку! Такой красивый, интеллигентный юноша был! Жениться собирался… Как невеста пережила потерю?
– Наговорила дяде разных гадостей. Заявила, что лично он угробил Михона. Сама Эвелина лишь случайно не оказалась на вечеринке у Озирских. Она уверена, что генерал считал сына своей собственностью и не хотел никому его отдавать. Конечно, она в отчаянии – я понимаю. Но, клянусь, дядя так ждал этой свадьбы! Ведь Михон должен был продолжить род Грачёвых по мужской линии. Там такая история была, что на несколько сериалов хватит. Я не рассказывала вам?
– Нет. А в чём дело? – Любопытная Чарна придвинулась поближе.
– Как мне рассказывал дядя Сева, во время Гражданской войны донской казак Иван Грачёв оказался на Северном Кавказе…
– Такое сплошь и рядом происходило, – вставила Чарна. – У нас тоже случай был… Ладно, потом расскажу. Извините, что перебила.
– Так вот, в него влюбилась девушка из богатой адыгейской семьи. Она была уже просватана, как у них там положено. Но человека этого не любила, под разными предлогами оттягивала свадьбу. Но когда её отец стукнул кулаком по столу и приказал идти в мечеть, той же ночью сбежала с Иваном Грачёвым. Они ускакали на вороных конях, обернув их копыта тряпьём. Так принято на Кавказе, когда нужно тихо дело сделать. Оба были превосходными наездниками. И тогда отец проклял юную Крыхман Чесебиеву. Мулла был с ним заодно. Сказал, что она переживёт всех своих детей, и род Грачёвых пресечётся.
– Ужас какой! – Чарна округлила свои карие, в золотистую точку, глаза. – И это сбылось?
– Самое главное, что да. У Крыхман с Иваном родилось десять детей. Из них до совершеннолетия дожили трое. Двое – Иван и Настя – погибли на войне, не оставив потомства. Остальные – кто от болезней умер, кто в шторм утонул. Только сын Михаил, мой дед, пройдя через гестапо и расстрел, остался в живых. Мать так за него боялась! И верила, что сильный мужчина преодолеет проклятье. Тем более что он женился, имел законного сына – дядю Севу. И большое количество внебрачных детей – чего уж скрывать. За всех братьев и сестёр отработал. Но все они носили другие фамилии. Дядя Сева дважды женился и развёлся, но детей у него не было. В 1987 году Михаил Иванович погиб в авиакатастрофе. Крыхман, когда услышала, сошла с ума. Всё случилось так, как было предсказано. И вскоре она скончалась…
– Невероятно! А ещё говорят, что ТАМ ничего нет! – хрипло сказала Чарна. – Насколько я знаю, ваш дядя усыновил двух мальчиков?
– Да. И дал им свою фамилию. Но это всё-таки приёмные дети. А проклятье было на родную кровь. В третьем браке у дяди Севы родился Михон. Вот и представьте себе, как отец хотел его свадьбы, внуков побольше! Вы знаете, что у Евгении две дочери. Дядя мечтал заиметь от неё сына – не получилось. И вот теперь Инга с Кариной поклялись оставить, когда выйдут замуж, девичью фамилию. По возможности, передать её детям. Только неизвестно, как на это посмотрят их будущие мужья. Девчонки вообще изменились за последнее время. Гибель единокровного брата будто прочистила им мозги. Вся дурь слезла, как шелуха. Оказалось, что «девочки-мажоры», «золотая молодёжь» вовсе не такие циничные и равнодушные, как думалось поначалу. А я пообещала назвать сына в память дедушки и отца. А теперь ещё и в память Михона…
– Замечательно! – одобрила Чарна, испытывающе глядя мне в глаза.
Безусловно, ей очень хотелось спросить про отца моего ребёнка. Но, в то же время, она не могла себе этого позволить, чтобы не унизить себя и меня. И потому усиленно искала окольные пути для удовлетворения любопытства.
– И какое у него будет полное имя? – наконец сформулировала Чарна Моисеевна.
– Михаил Борисович Ружецкий. Ведь эту фамилию тоже надо продолжить.
– Да, у Богдана же две девочки. А ваш старший сынок на фамилии отца. Простите, а вы замужем?
– Нет, свободна. Пока, по крайней мере. И все решения принимаю сама.
– Всё, больше вопросов нет.
Чарну, видимо, мои ответы удовлетворили. Сейчас вне брака рожали многие, в отличие от не столь ещё давних времён. И потому разговоры насчёт отцов не считались чем-то постыдным. Но Чарна, по старой памяти, их стеснялась.
Муж Паэруй, которого она по-русски называла Пашей, выгнал меня из кухни. Я попыталась помочь ему вымыть посуду после праздничного обеда. Торжество состоялось по поводу нашей встречи и относительного выздоровления хозяйки дома. Паэруй заявил, что справится и один. А у нас с Чарной есть о чём поболтать. Потом он отвезёт меня на Рублёвку, поскольку на восьмом месяце негоже рисковать даже «Шумахеру».
Я подозревала, что Паэруй хочет попробовать в деле роскошный внедорожник «Ауди». На загруженных вечером московских магистралях испытания были более чем уместны. Конечно, любому мужчине лестно проехаться в таком автомобиле. Они с Чарной не поленились, спустились в лифте во двор и осмотрели чёрный джип. Кожаный салон, тонированные стёкла, ксеноновые фары, датчик дождя и прочие опции вогнали чету в телячий восторг.
– Марианна, я думал, это ваш автомобиль! – разочарованно сказал Паэруй. – А оказалось, что только покататься взяли.
– Я всегда беру вещи напрокат – и платья, и машины. На Рублёвке живёт такой парень – не от мира сего. Звать его Савва, для нас Саввушка. Двадцать семь лет, а как ребёнок. Он очень умный и образованный, но абсолютно не переносит приземлённый быт. Несколько месяцев назад вместе с женой свалил на Мадагаскар. Они оба дауншифтеры. А, если точнее, лонгстееры…
– Это кто такие? – поперхнулся Паэруй.
– Ребята, которые надолго уезжают в тропические страны, чтобы достичь просветления. Как правило, сдают здесь квартиры, а деньги тратят в тёплых краях. Большей частью там бездельничают. Правда, бывает, зарабатывают он-лайн. Те, кто осел в Гоа, в шутингах снимаются. Это – танцевальные массовки для индийского кино. Я многих таких знаю.
– Я тоже что-то слышала, – призналась Чарна. – Но особенно не вникала. Как бы лодыри себя не называли, смысл один и тот же. А если в жизни повезло, и есть, кому тебя кормить, грех что-то делать самому…
– Саввушка из богатой семьи, и супруга под стать. Питаются только фруктами, выходят в астрал и всё такое. Вот, он и оставил нам свою машину. Чего ей зря пропадать? Мало ли куда нужно без водилы поехать, а такси вызывать неохота. Стоит такое чудо без дела в гараже. Первый отчим Саввушке оставил джип в наследство. А второй сейчас пытается ввести его в мир бизнеса. Только Саввушке всё до лампы. Он такой нежный, всё его ранит. Доверенность оставил на меня, потому что у сестёр пока нет прав. Да они лучше с шофёром поедут или со своими друзьями. Я, кстати, тоже до сегодняшнего дня этой милостью не пользовалась. И вот, наконец, сподобилась.
– Нет, Чарна, ты только глянь – тёплые сидения, бортовой компьютер, круиз-контроль, система курсовой устойчивости. Обогрев зеркал! А подушки безопасности – передние и боковые. Автомагнитола, телевизор… Мечта! А люди не ценят. Хоть узнаем с тобой на старости лет, как жить надо…
Те самые соседки, с которыми я летом сидела на скамейке, позеленели от зависти. Конечно, они решили, что наворочанный джип мой, и тут же принялись перемывать нам кости. Вряд ли они меня узнали. Ведь я тогда была в гриме и в парике, да и про Чарну ничего не говорила.
Услышав предложение Паэруя отвезти меня на Рублёвку, я в восторг не пришла. Планы на вечер у меня были другие. А заставлять чужого пожилого дядю ехать на кладбище, идти со мной в церковь не хотелось. Отменить эти мероприятия я не могла тоже. Ведь для того, чтобы навестить Чарну, не нужно было брать этот джип. Мог отвезти и вороновский водила – благо, недалеко. Да и стыдно как-то объявлять мужчине советского образа мыслей, что мне вдруг потребовалось помолиться. Ещё решит, что с ума сошла на сносях…
– Чарна Моисеевна, умоляю, отвлеките как-нибудь своего супруга, чтобы я сбежать могла. Мне очень неудобно перед ним, но так надо. – Я просительно сложила руки у груди.
– Марианна, в чём дело? – удивилась хозяйка. – Вчера был лучезарный день, а сегодня… Резкая смена погоды может неблагоприятно повлиять на вас. Да ещё в пробках вонь такая! Всё же лучше, когда вас двое. Я и сама проводила бы, да не могу.
– Чарна Моисеевна, я же дееспособная! Через такие круги ада прошла, а до дома не доберусь? Вроде, не «чайник» давно. Эту машину очень легко водить. Она только с виду сложная.
