Следователь с явной неохотой согласился их выслушать. Правда, слушал молча, внимательно рассматривая эскизы и листки импровизированного дневника. Наконец он поднялся со своего кресла. Походил взад-вперёд по кабинету.
– Тихонова обвиняют в продаже немцам картины, это установленный факт. Даже если вы правы, и он втюрил фашистам подделку. Он втюрил её за деньги, за большие деньги. Согласен, это не измена Родине в форме продажи картины, имеющей статус национального достояния. Но это мошенничество. Стоп. А мошенничество с врагом – это уже не уголовное преступление. Вы меня запутали, причём преднамеренно. Давайте ещё раз. – Вы утверждаете, что картина художника Монро это подделка. И Тихонов продал её фашистам. Но есть заключение Дрезденской галереи, надеюсь в её компетенции вы не сомневаетесь. И главное, – Ивашев повысил голос. – Подследственный картину продал. И это тоже доказанный факт, подтверждённый самим обвиняемым.
Марго молча встала и протянула следователю флешку.
– Не сочтите за труд, посмотрите, пожалуйста, – в её глазах опять заблестели слезы. – Это мне из Германии друзья прислали. Если закадровый текст будет непонятен, я постараюсь перевести.
С экрана монитора полились бравурная мелодия немецкой военной кинохроники «Wochenschau». Старые кадры демонстрировали гуманность оккупационных властей к мирному населению. Камера наехала на сидящих за столом людей, а диктор бодрым голосом вещал, что сейчас подписывается акт купли-продажи картины художника Монро «Дождь в Тосканской долине», которую за справедливую цену немецкое командование приобретает для Дрезденского музея изящных искусств.
Экран погас.
– Теперь вам понятно, почему немцы просто не отобрали эту картину, – спросила Маргарита. – В этот момент им нужны были кадры для пропаганды идей доктора Геббельса. Редчайший случай. Но в тот день в городе работала съёмочная группа «Wochenschau». Скорее всего, через какое-то время фашисты просто убили бы Кима, предварительно отобрав деньги, но он успел исчезнуть из города вместе с маленькой девочкой.
Следователь продолжал расхаживать по кабинету.
– Всё было предельно ясно. У меня в ящике стола лежит почти готовое обвинительное заключение для суда. И тут являетесь вы, и всё ставите с ног на голову. И что теперь мне докладывать начальству, а тому писать в фонд этого, как его, еврея Визинталя?
– Уважаемый, – вмешался в разговор адвокат Красин.
– Мы могли бы всю эту информацию огласить непосредственно на суде. И тогда, как минимум, суд отправил бы дело на доследование, а скорее всего, зарыл бы его за недостаточностью улик. Согласитесь, мы поступили весьма благородно, открыв перед обвинением наши карты. Так сказать, спасли честь вашего мундира.
– Да уж, спасибо, – огрызнулся Ивашев, – премного благодарен. Значит так, уважаемые господа и дама. Вот моё слово. Я назначаю художественную экспертизу. Пусть ваш любимый художник нарисует ещё одну копию в стиле Монро. И если экспертиза признает, что… В общем, если экспертиза согласится, то я переквалифицирую обвинение или вообще сниму все обвинения. Но не раньше.
– Но ведь он глубокий старик, – с негодованием произнесла Маргарита. – Одно дело, когда большого мастера подделывает юноша в полном расцвете сил и когда человек, которому далеко за 80. И ещё, специальные кисти и наблюдатели. Он ведь в одиночестве, в подвале рисовал и, причём, очень долго рисовал. А сейчас камера и ваши эксперты, которые заранее знают, чем он занимается и что от них хотят. Какая же это независимая экспертиза. Побойтесь Бога. Да и где вы возьмёте в наших краях таких великих знатоков творчества Монро. – Маргарита с вызовом смотрела в глаза следователя.
– Всё, уважаемые товарищи адвокаты, – сделав ударение на слове товарищи, произнёс Ивашев. – Все присутствующие свободны. Я назначаю экспертизу. Сотрудники местного музея подготовят для обвиняемого по возможности всё необходимое.
Утром следующего дня с постели Маргариту поднял телефонный звонок.
Максим Каверин дрожащим голосом сообщил, что дело о старом антикваре сегодня будет прекращено в связи со смертью обвиняемого. Антиквар умер ночью в тюремной больнице вследствие обширного инфаркта.
Спустя несколько дней, Лилия, вереща во весь голос, позвала мать в соседнюю комнату, где работал телевизор, и передавали новости CNN.
С экрана диктор сообщал, что на аукцион Sotheby’s выставлена картина известного художника Монро «Иисус в Капернауме». Мать и дочь молча посмотрели друг на друга.
Петренко Александр Викторович (псевдоним – Александр Ралот), краснодарский прозаик, публицист и краевед.
По специальности и по профессии – мельник, всю жизнь имею дело с зерном. Сотрудник известной зерновой компании.
Помогая своим «потомкам» изучать историю, мне вдруг захотелось, что бы молодежь изучала её не от «сих до сих», как задала учительница, а сделать этот предмет интересным и увлекательным, дабы дети и подростки задумались над прошлым нашей страны, погрузились в старину и полюбили её.
Несколько лет назад появилась идея совместить историю страны с детективом или с фэнтези. Что из этого получилось судить тебе, дорогой мой читатель.
Мои рассказы и повести регулярно публикуются в альманахах «Великоросс» и «Снежный ком». Автор шести электронных книг, почти все они озвучены профессиональными артистами. Аудиоверсии можно послушать на сайтах «Прочту. ру», «Кинозал ТВ» и на некоторых других.
