Так (что было крайне показательно), он напрочь утратил всю свою чопорность и аристократичность и теперь повадками больше походил на неумелого сельского ухажера, что всеми силами пытается показать даме, сколь много она для него значит. Для начала он, отбросив формальности и хорошие манеры, пододвинул кресло на максимально близкое расстояние к Полине и, не теряя ни минуты, начал сыпать иностранными словами, временами переходя на романтические нотки и постоянно требуя подтверждения.
Полина, практически совсем не понимая его франко-немецко-английские рулады, все же сумела вычленить основную мысль – он заверял, что уважает ее, как цельную и самостоятельную личность, но все же просит разделить с ним трапезу и вечер, который они могут посвятить более близкому знакомству друг с другом.
В подтверждении своих слов г-н Обре подозвал помощника, и тот на очень четком английском языке и с длинными паузами опять повторил ей все то, что только что сказал ей швейцарец. Полина совсем не поняла, зачем нужно было два раза говорить одно и то же, причем, с помощью переводчика, но вида не показала и, наивно улыбаясь, дала утвердительный ответ.
Швейцарец расцвел, и через весьма непродолжительное время весь стол был уставлен изысканными закусками и горячими блюдами, которые пришлись очень кстати. Полина, стараясь не показывать своего волчьего аппетита, тем не менее, съела очень много, чем привела швейцарца в еще более хорошее расположение духа. Трапеза закончилась еще одним кофе, и наступила пора узнать о планах на остаток дня поподробнее.
Швейцарец предложил Полине прямо сейчас отправиться с ним на его личном самолете на лучший пляж Тайваня на юге острова, мотивируя это тем, что поездка будет очень быстрой и совсем необременительной. В качестве подтверждения своих слов он даже несколько раз помахал руками, как крыльями, и погудел, изображая звук авиационного двигателя.
Полине, конечно, такая идея была очень по душе, и, хоть широтой замысла не отличалась (где театры и консерватории?), но была лучшей на данный момент. Кстати, может быть, там у них в Швейцарии театров и нет вовсе, поэтому он о них и не знает!
Пляж и море – это отлично! Там можно раздеться, не вызывая лишних вопросов. Полина не могла отказать себе в удовольствии лишний раз продефилировать перед швейцарцем в купальнике: пускай глаза сломает – там у них в чахоточной Европе такого уже давно нет! Кроме того, личный самолет – это класс!
Помедлив для приличия, словно прикидывая и взвешивая все за и против, Полина попросила разрешения ненадолго отлучиться и, для вида поговорив по выключенному мобильнику и отдав командирским голосом приказания несуществующим собеседникам, вновь вернулась за столик и милостиво согласилась с предложением швейцарца. Но при этом добавив, что у нее не так много времени, и она надеется, что к вечеру они вернутся в Тайбэй, где ее ждут еще дела. Ей нужно было показать, что она ни какая-то там легкая добыча, а девушка с достоинством, и сама при деньгах. Но все же с чувством собственной независимости перебарщивать не стоило, и она позволила господину Обре слегка приобнять себя за талию, когда он усаживал ее в автомобиль.
Дорога до аэропорта оказалось совсем недолгой – Полина даже и не заметила, как автомобиль с визгом подкатил прямо к трапу шикарного «Эмбрайера». Его двигатели уже работали, и, как только Полина и швейцарец поднялись на борт, самолет взмыл в небо и резко набрал высоту. Что сказать – лайнер был великолепен. Красное дерево и дорогая кожа, мягкие просторные кресла и негромкая музыка сделали путешествие по воздуху приятным и очень комфортным. И даже Полина, с детства боявшаяся летать, расслабилась и сполна насладилась полетом. В душе она подозревала, что швейцарец попытается наброситься на нее прямо сейчас, и уже прорабатывала варианты, как дать ему от ворот поворот, но тот оказался до того нерешителен (или, как это у них называется, аристократичен), что только развлекал Полину рассказами и пытался время от времени подливать ей шампанского.
Не прошло и пятнадцати минут, как они приземлились. У трапа их уже ждала машина – помощники швейцарца работали безукоризненно. Потом снова была недолгая поездка, и вот уже автомобиль остановился во дворе шикарной виллы, арендованной швейцарцем на время своего пребывания на острове.
Вилла сияла блеском и шиком – чувствовалось, здесь все класса «люкс». Мрамор и натуральное дерево редких сортов, хрусталь и старинная медь эксклюзивной сантехники – все говорило о том, что арендатор виллы – человек, который в вопросах комфорта и престижа не склонен идти на компромисс. Обилие света внутри, вазоны с огромными экзотическими цветами и бескрайний бассейн, наполненный морской водой, довершали все это великолепие.
Полине захотелось, не медля ни секунды, скинуть с себя одежду и нырнуть в воду. Еще в самолете она представляла, как будет купаться в море, но сейчас бассейн показался ей более привлекательным. И она не стала ждать и, по-быстрому окончив осмотр виллы, потянула швейцарца к воде. А по дороге она кое-как умудрилась объяснить Жоржу Семинону, что если прямо сейчас не окажется в бассейне, то из нее получится мороженное, растекшееся на солнце – и более ничего.
Швейцарец, задумавший было завлечь Полину в одну из уютных спален в доме, снова пошел на попятную. Он и сам давно хотел освежиться, к тому же, можно было не тащиться на пляж, а ограничиться территорией виллы, что казалось ему весьма кстати. В душе он оценил умелое изящество Полины, с которым она отбивала все его атаки слиться с ней в любовном экстазе. Ее видимая неприступность с одновременным умелым флиртом только еще больше распаляли его, и если вчера он смотрел на Полину, как просто на еще одну доступную русскую девушку, которая (стоит только поманить) летит на запах денег, как мотылек на огонь, то теперь он испытывал к ней даже что-то вроде уважения. И это ему особенно нравилось.
Полина все время, как бы нехотя, отстранялась от него, давая понять, что к более близким отношениям пока не готова. Но насколько была чарующей и зазывной ее улыбка! От вожделения у швейцарца уже кружилась голова, и ему самому прохладная вода бассейна сейчас пошла бы на пользу! В ожидании, пока Полина переоденется в предварительно захваченный с собой откровенный купальник, Жорж Сименон дал указание сервировать столик около бассейна, а сам натянул огромные купальные трусы от колен до пупа и залез в шикарный белый банный халат (с вытканными разноцветным узором алыми маками и трудолюбивыми пчелками).
Полина не заставила себя долго ждать. Не прошло и получаса, как она появилась перед господином Обре, завернутая в благородное парео, позаимствованное из обширного гардероба на вилле. В поисках приличного халата или что-то типа того она облазила все шкафы, которые находились на женской половине – так называл комнаты на втором этаже помощник швейцарца. В процессе осмотра у Полины возникло такое чувство, что швейцарец – откровенный любитель женских прелестей – так много в шкафах было купальников, прозрачных шелковых халатов, парео, панам, свежих полотенец, шлепанцев и солнечных очков.
– Как будто тут проходят съемки для Playboy, – подумала она, и тень подозрения пробежала по ее челу. Но Полина отогнала от себя внезапную мысль – в любом случае, ей нужно продолжать и дальше давить на газ, а там поглядим! Красавицы из Playboy тоже живут неплохо! А потому что знают, чего хотят! В конце концов, она обнаружила нераспечатанный пакет с парео, завернулась в него, одела очки и кепку с надписью по-русски «Все – на диету!», привезенную из Москвы, и в таком виде двинулась к бассейну.
Швейцарец ее уже ждал. Маки с пчелками произвели на Полину неизгладимое впечатление. Ей с большим трудом удалось не рассмеяться во весь голос (да что там, вернее сказать – не заржать!), и она даже отвернулась, пытаясь скрыть обуревающие ее чувства. И еще она оценила его приземистое тело с коротенькими ножками и первыми признаками старческого одряхления. Но, как говорится, если бы ей хотелось гладкой мужской кожи (в смысле не диванной обивки, а так – еще живой), то она бы пошла в какой-нибудь мужской стрип-клуб, где с этим нет проблем. Но из-за денег можно и потерпеть. Ведь не она первая, не она последняя! Полина быстро взяла себя в руки и, в душе еще раз глубоко вздохнув, приветливо помахала швейцарцу ручкой.
В отличие от Полины швейцарец был в восторге от физических данных и красоты своей визави. Теперь его распаленному воображению Полина казалось просто богиней, в которой все было совершенно – и особенно ноги, грудь, лицо и глаза, скрытые за темными стеклами очков. Да, еще волосы! Не в силах вымолвить ни слова, а только усилием воли подавив возникшее желание где-то внизу, Жорж Сименон молча указал Полине на кресло рядом с собой.
Когда, наконец, швейцарец совладал со своим желанием (по крайней мере, с видимым его проявлением), то защебетал, как зяблик в весенний день – одновременно предлагая Полине бокал холодного шампанского и рыская в пляжной сумке в поисках тюбика с лосьоном от загара. Он был страшно смущен и удивлен своим мальчишеским порывом – ему уже давно казалось, что чтобы его возбудить, женщина должна предпринять нечто экстраординарное. Но не тут-то было! Полина, прекрасно понимая, что с ним происходит, еще немного подбросила дровишек в пылающую печь. Она выгнулась, словно дикая кошка, подставила ему свою гладкую загорелую спину и сбросила бретельки купальника, чтобы лосьон от загара лег ровно и гладко.
