– Я – Хрёрек сын Торгерд, из Смалёнда, из округи Хельгелунд, – ответил Рери. – Я родич Гудлейва конунга.
– Что-то я не знаю в Смалёнде такого конунга, – с подозрением ответил норвежец.
– Он правит только с прошедшей зимы, после смерти его отца, Ингвара конунга. Со мной мои люди. Мы прибыли сюда поискать славы и добычи. Я слышал, что здесь, возле этого города, находится войско кого-то из могучих и славных вождей. Не нужны ли ему люди? У меня пятьдесят шесть человек, все неплохо вооружены и имеют кое-какой опыт.
Говоривший с ним быстрым внимательным взглядом окинул смалёндские корабли. Все так, как было сказано: людей около шести десятков, вооружение на вид неплохое, но и богатства особого ни по кому не видно. Видно, жители округи Хельгелунд наслушались рассказов о богатствах Франкии и теперь хотят быть не хуже других.
– Пойдем со мной. – Норвежец кивнул в сторону города. – Пусть Оттар конунг или Хёгни конунг сами с тобой поговорят. Может, и сгодишься. Хотя что-то ты молод для вождя с такой дружиной.
– Я достаточно стар для того, чтобы держать меч, но недостаточно, чтобы его уронить, – с юной надменностью ответил Рери. – А если у меня еще не выросла длинная седая борода, то сражаются ведь не бородой.
– Весельчак, – проворчал викинг. – Сойдешь на берег один…
– Я в родстве с конунгами Смалёнда! – Рери надменно вздернул подбородок. – И не намерен расхаживать один, как бродяга. Мой знатный род требует, чтобы меня сопровождали четверо телохранителей, трубач и знаменосец.
– В отхожее место тебя тоже трубач и знаменосец сопровождают? Ну, ладно, возьми с собой двух человек. Такую спесь кто-то же должен помогать нести!
Знаком пригласив с собой Орма и Торира – воспитатель твердо вознамерился следовать за ним в этом предприятии и уперся насмерть, – Рери спрыгнул на берег. Пока все складывалось удачно: его здесь посчитали сыном мелкого хёвдинга, жаждущего славы и подвигов. Эти люди уже думают, что знают и понимают его, а потому не слишком опасаются.
Хериберт, хотя его никто не звал, тоже увязался следом.
С ними послали пять человек, чтобы проводить и показать дорогу, и за время пути к городу Рери уже кое-что узнал. У этого войска было три предводителя, все норвежцы – Асгейр Хромой, Оттар Епископ и Хёгни Длинный. Хёгни принадлежал к роду конунгов норвежской области Хейдмёрк, но между собой все трое были равноправны, потому что двое прочих происходили из других фюльков, конунгам Хейдмёрка не подчинялись, а людей и кораблей привели не меньше Хёгни. Конунгами в походе звались все трое. В прошлом году они уже бывали здесь, прошлись по побережью, но потом передумали и ушли в Англию, где зимовали, а теперь вернулись. О численности войска Рери благоразумно не спрашивал, но, острым глазом оценив по пути количество и вместимость кораблей, прикинул, что не меньше тысячи здесь есть.
Правда, и на берегу, и в городе викингов было явно меньше, и значительно. Городская стена, когда Рери подошел к ней вплотную и мог разглядеть, уже не производила такого сильного впечатления, как издали. Судя по виду камней, среди которых вовсю росла трава и даже мелкие деревца, сложена стена была в те времена, когда в Северных странах правили Один и Фрейр – если не раньше. Частично стена была разрушена или разобрана – во многих местах виднелись проломы или проходы, так что порой высота кладки не достигала человеку и до пояса. Конечно, для обороны пользы от таких укреплений уже не было никакой.
В самом городке Рери увидел те же небольшие домишки и один большой каменный дом. Теперь он уже знал, что это, скорее всего, не жилой дом, а святилище местного бога, которому служит Хериберт.
– Там тоже – дом вашего бога? – спросил он у монаха.
– Да, там находится обитель святого Лаврентия, Сен-Лоран, – с грустью подтвердил тот. – Благословенная обитель, избегавшая ранее нападения, теперь, увы, разделила, как я вижу, участь многих священных прибежищ. Страшатся глаза мои того, что им предстоит сейчас увидеть.
– Так не ходил бы, кто тебя звал?
Именно к обители они и направлялись. Поскольку сеньор Аббевилльский жил не в городе, а поодаль на господском дворе, среди строений городка обительская церковь выделялась своими размерами и прочными каменными стенами. Она была еще больше той, что Рери видел в Сен-Валери, и так поразила его своими размерами и высотой крыши, что он чуть не присвистнул, но удержался, не желая показывать Хериберту, как потрясен. Стены церкви были сложены из грубо отесанного камня и украшены поясками из кирпича другого цвета, а также проемами, которые Рери поначалу принял за окна треугольной формы, но оказалось, что эти «окна» заложены кирпичом и представляют собой лишь украшение, нарушающее однообразие стен.
Видимо, церковь, весьма похожая на крепость, не сдалась без борьбы, поскольку деревянные ставни, которыми закрывали высокие окна, мощные дубовые двери и даже ворота, преграждавшие вход на обительских двор, были разбиты в щепы, изрублены секирами, и обломки их еще валялись по всему двору. Тут же дымил костер, над которым висел привычным северянам железный котел с заклепками, а несколько дренгов подкидывали в огонь обломки дубовых досок с потемневшей от времени искусной резьбой – остатки этих же дверей. Какой-то святой среди резных завитушек, с молитвенно сложенными руками, словно упрашивал избавить его от столь страшной участи, но напрасно.
Перед костром стоял, наблюдая за готовкой, рослый, довольно крупный мужчина лет пятидесяти, с разлохмаченной рыжей косой, в которой блестели нити седины, с красным обветренным лицом и опухшими глазами – видимо, с перепоя – в залоснившейся кожаной рубахе и в широких полосатых штанах, тоже повидавших разные виды.
– Оттар конунг! – обратился к нему один из тех викингов, что привел Рери со спутниками. – Эти люди пришли из бухты на двух кораблях. У них неполных шесть десятков. Говорят, что хотят присоединиться к нам.
– Присоединиться? – Рыжий окинул Рери и его товарищей внимательным взглядом. Торир Верный был самым старшим, и естественно было именно его принять за вожака, но взгляд рыжего не пропустил рейнского меча на поясе Рери, доставшегося ему после победы над Хардом как законная добыча, и он понял, что старший тут все же этот юнец.
– Кто такие? – спросил он. – Откуда? Ты и есть предводитель этого войска, юный ясень битвы? Как звали твоего отца и не от него ли ты получил этот меч?
– Этот меч я получил после того, как убил «морского конунга», который совершил набег на наш край и убил моего дядю по матери, – обстоятельно ответил Рери сначала на этот вопрос. Он не терпел, чтобы его принимали за молокососа, только и умеющего, что пользоваться плодами чужих подвигов. – Его звали Хард по прозвищу Богач.
– Да что ты говоришь? – Рыжий в изумлении хлопнул себя по бедрам. – Эта старая сволочь! И ты его убил? Ты сам?
– Нет, помогала моя старая кормилица, – язвительно ответил Рери, сердито глядя на рыжего сузившимися глазами. – Эти люди, – он кивнул на Торира и Орма, – могут подтвердить, как и все пятьдесят шесть человек, которых я привел с собой из Смалёнда. – Меня зовут Хрёрек сын Торгерд. Могу я теперь узнать твое имя?
– Я-то – меня зовут Оттар Епископ, если тебе это имя что-то говорит, – с явным чувством собственного превосходства отозвался рыжий. – А должно бы говорить, потому что я ходил в походы еще в то время, когда ты бултыхался в утробе матери. И даже задолго до того! – Он усмехнулся, поскольку разглядел, что собеседник его еще почти мальчик. Среднего роста, с мягкими черами лица, Рери выглядел даже несколько моложе своих восемнадцати лет, и опровергали это впечатление только широкие сильные плечи и суровый, совсем не детский взгляд. – А с Хардом мы сталкивались тут еще пять лет назад – тогда-то он, видно, и получил этот свой меч, когда раньше меня взял добычу в долине Луары. И хорошо, что этот старый хрен больше не будет путаться под ногами, хотя я предпочел бы зарубить его сам. Ну, а здесь ты чего ищешь, Хрёрек сын Торгерд?
– Того же чего и ты, если я что-нибудь понимаю, – огрызнулся Рери. – Славы и добычи. И я готов присоединиться к вам, особенно если правда, как я слышал по дороге, среди вождей вашего войска есть человек королевской крови. Никому другому мне подчиняться нельзя.
– Уж это точно! – Оттар усмехнулся с видом шутливой почтительности. – Такой человек у нас есть. Род Хёгни со времен Одина владеет парой фюльков – Хейдмёрком, да еще его папаша воевал за Раумарики, да Хальвдан Черный наложил им по хребту, они и рады, что хоть кусок земли сохранили. Но ни одному конунгу в Северных странах он не уступит как знатностью рода, так и умением высоко держать нос. Его знатность и доблесть так велики, что даже этот большой дом, – он поднял голову и окинул взглядом церковную крышу, – не сумел вместить все целиком. Немного пришлось устроить на улице. Хёгни! – крикнул он в раскрытую дверь. – Выйди-ка. Тут к тебе явился еще один доблестный муж королевского рода, я недостаточно знатен, чтобы достойно его принимать.
