Ица обладала необыкновенной способностью выводить его из себя буквально одним предложением. Ица вяжет, сидя в качалке, как и в первые, счастливые для него годы, когда ждала Чиллу, которая сейчас уже большая девочка, помощница, вот сидит и учит уроки. Ему больше ничего не нужно… Нужно спокойствие… и он его, кажется, наконец, дождался… Дьюри смотрит с нежностью на Ицу и думает: «Какая она всё-таки прекрасная, как королева на троне… Жаль, Чилла не унаследовала от неё ни одной чёрточки. Бедная моя девочка… я виноват перед тобой, я знаю, но у меня нет сил… Всё я отдал на борьбу за твою мать… Вот сейчас допью стаканчик и поцелую тебя… Я знаю, ты не любишь, когда я пью… Больше не пью! Сейчас закрою бутылку». Дьюри потянулся за бутылкой. Стул под ним заскрипел. Ица оторвала от вязания затуманенные глаза и посмотрела на стол. Увидев, как Дьюри тянется за бутылкой, спокойно произнесла:
– Дьюри не хватит пить?
– Я знаю, что мне делать…
– Да, конечно, но мне потом приходится убирать блевотину за тобой…
Как тот удар в ту роковую ночь отнял у него сознание, так и эта фраза лишила его разума. В мгновение ока Дьюри оказался около Ицы и со всего размаху ударил её. Она даже не успела крикнуть, как вылетела из качалки и распласталась на полу. Дьюри, может быть, и продолжал бы её бить, но почувствовал, что руки его отяжелели. Чилла повисла на них, защищая мать. Гнев его мгновенно прошёл, когда он услышал стон, вырвавшийся из груди Ицы.
Потом скорая помощь, врачи, испуганные глаза детей. Он сопровождал её в больницу. Дети оставались на Чилле. Всю ночь просидел в приемной, устал, а теперь сидит в этой захудалой дыре и… вчерашний вечер не выходит из головы. «Бедная моя девочка, опять всё на тебе, но я не могу тебе сейчас помочь… Ведь кто-то должен присмотреть за Ицей». Найдя для себя оправдание, сразу успокоился. Допив последний глоток, взял бокал, медленно встал и направился в сторону бармена, подойдя к стойке, поставил на стойку.
– Может, что-либо закусить подать? – спросил бармен. – А то с утра… к вечеру и не разберёшься, кто у тебя родился…
– Пожалуй, ты прав, дай мне…
Открылась дверь. Вошёл мужчина, который попросил прикурить, и, обращаясь с порога к Дьюри, громко произнёс:
– Вас ищут врачи…
– Не говорили кто, девочка или мальчик?
– Не знаю, не говорили… знаю одно, они вас ищут…
Дьюри что-то насторожило в голосе незнакомца. От страха перед неизвестностью старался не думать ни о чём плохом. Он обычно так делал, хотя отмахнуться от реальности у него никак не получалось, но так хоть на время защищался от её тяжких ударов. Вот и теперь, другой на его месте, возможно, и побежал бы, а он медленно, покорно пошёл принимать её удар. Он уже чувствовал, что беда подошла к нему, но с какой стороны – скоро выяснится. Силы почти покинули его, просто ноги не хотели нести его на встречу с ещё одним несчастьем. Незнакомец, открыв дверь, дожидался его. Дьюри всё медленнее подходил к двери, в какое-то одно мгновение даже хотел повернуться и уйти, но незнакомец вновь окликнул его. И он нехотя, с трудом вошёл в приёмную родильного дома.
«Я всегда чувствую беду, она приходит, когда у меня нет сил… Вот и медсестра скажет мне… „Мы вас везде искали…“ Можно подумать, если бы нашли, что-либо изменилось бы…»
– Мы вас везде искали, но… – начала дежурная медсестра.
– Но не нашли, – перебил её Дьюри, – и что?..
Молодая дежурная с удивлением посмотрела на него. Ей было нелегко сообщить неприятную весть, а он, на тебе. Она совсем растерялась…
– Ну и чем ты меня хочешь обрадовать?
– У вас родился сын…
Медсестра хотела его обрадовать. На удивлённом лице Дьюри обозначилась улыбка.
– Ну, наконец-то. И на это надо было столько времени… – он умолк, увидев лицо дежурной.
Оба замолчали и смотрели друг на друга некоторое время, затем Дьюри спросил:
– Жена умерла?
– Нет, но ей очень плохо…
– Я могу её увидеть? – Совершенно обессиленный пробормотал Дьюри стандартную фразу, не очень понимая смысл её, так как он сейчас ничего не хотел…
– Присядьте, пожалуйста, как только будет возможно, я вас провожу к ней…
Дьюри медленно побрёл к стульям. Кто-то уступил ему место. Присутствующие с сочувствием смотрели на него. Каждый хотел хоть чем-то помочь ему. Дьюри сидел, согнувшись, низко опустив голову. «Ну вот, дождался… Бог услышал…» – с горечью подумал он. «И что? За что меня так? За то, что я её любил? Нет, нет… здесь что-то не то… Как я устал жить… Что я натворил! Боже, неужели и ты слеп, как люди? Я чего-то не понимаю, устал, пьян, а быть может, чего-то самого главного не понял…»
Мысль его прервалась, так как он почувствовал, что кто-то осторожно, но настойчиво теребит его. Дьюри поднял голову. Перед ним стояла Чилла. Он очень обрадовался дочке, однако в голове быстро промелькнуло: «Откуда она? Где я? Может, всё это только кошмарный сон? Нельзя столько пить…». Затем, чуть придя в себя, обратился к ней:
– Чилла, что ты здесь делаешь, детка? Почему не в школе?
– Я? Я жду.
– Да ты не плачь. Иди домой. Я скоро. Значит не сон, раз ты плачешь…
Он встал и обнял свою заплаканную дочь. Какое-то мгновение Чилла находилась в объятиях отца, но быстро вырвалась, убежала, не сказав ни единого слова. Дьюри постоял, немного растерянно посмотрел по сторонам. Все присутствующие смотрели на него.
– Вся моя жизнь как на корриде, и почему она так всех интересует? Ведь меня никогда не интересовала чужая… Ну, когда же, наконец, я смогу жену увидеть… Надо встать и спросить эту девочку, она всего на год или два старше Чиллы… Зачем? Лучше посижу, наберусь сил и тогда… Оставила она мне сына, а что я с ним теперь буду делать? Дети… Дети… И хорошо и плохо… Больше плохо… Она теперь меня возненавидит, единственная моя дочь… Как дальше жить? Боже, услышь меня сейчас, дай хоть капельку сил, помоги… Не оставь меня, ради детей… Я готов…
Дежурная подошла к Дьюри и с сочувствием произнесла:
– Вы можете увидеть вашу жену…
Дьюри поднялся и покорно пошёл за молоденькой дежурной, которая своим сложением напомнила ему Ицу.
– У неё так же странно ходят ягодицы, как у Ицы, – вдруг промелькнуло в голове у Дьюри. – И сложена она почти так же… Интересно, она ещё девушка? В этом возрасте Ица уже…
Дежурная остановилась у двери:
– Можете войти…
– Спасибо…
Девушка опустила голову, а Дьюри вдруг опомнился: «Боже мой, о чём я думаю! Я совершенно потерял голову».
– Только недолго, пожалуйста, – мягко, но настойчиво проговорила медсестра.
– Хорошо, хорошо… Я недолго, – машинально пробубнил Дьюри именно то, что и должен был сказать в данной ситуации, и желая только побыстрее остаться с Ицей наедине.
Большая комната разделена на маленькие закутки с помощью развешенных простынь, в каждом из отсеков помещалась только кровать да медицинские приборы. У Дьюри задрожали ноги, он оглянулся по сторонам, словно в поисках некой опоры. Комната была безлюдна. Он растерялся на мгновение, но, поняв, что помощи ждать не от кого, собрался и медленно вошёл в закуток, указанный дежурной сестрой. Ица лежала на кровати. Множество трубочек и проводов соединяли её с приборами. «А что нас соединяет?», – вдруг промелькнуло у Дьюри, но он и самому себе честно не мог ответить на задаваемый вопрос. Больше он уже ни о чём не думал. Не было ни сил, ни даже желания искать какой-то ответ. Он давно привык жить, как жилось, плыть по течению, отдаваться силе волн. Бледное лицо Ицы спокойно, глаза закрыты. Дьюри не мог оторвать от неё своего взгляда. Обычно, когда Ица принимала решение, которое должна была сообщить Дьюри, лицо её становилось спокойным, но бледным, поэтому и сейчас он ждал, что вот-вот она откроет глаза и произнесёт своё очередное решение, скорее всего, для него неприятное. Ему показалось, что молчание длилось вечно. И когда терпение лопнуло, ему вдруг захотелось как-то прояснить ситуацию:
– Так больше не может продолжаться…
Бледная Ица молчала. А Дьюри вновь почувствовал, что совершенно обессилел. Он опустился на пол возле кровати. Опять нахлынули воспоминания. Дождавшись, когда Чилла уйдёт в школу, Дьюри вышел из спальни. Ица убирала со стола, делая вид, что не замечает его.
– Доброе утро, – произнёс Дьюри, стараясь говорить по возможности спокойно.
Ица не ответила, как будто его вовсе не было в комнате, хотя, возможно, и была настолько погружена в свои мысли, что не замечала вокруг себя ничего и никого. Вновь возникла мучительная мысль: «Значит, не приснилось». А вслух сердито произнёс:
– Может, увидишь меня?
– Да, прости… Дьюри, я ухожу…
Дьюри посмотрел на неё пристально. Побелевшее лицо Ицы напоминало ему маску. Из практики своей семейной жизни он знал, что с маской не стоит спорить, она его не слышит, но и отказаться от желания уговорить её не мог.
– Куда? – спросил он.
– Да не всё ли равно, – ответила Ица.
