На площади присутствовала и полиция, но вели они себя как-то отрешенно и безразлично к людям.
– Наши наверняка уже строятся в колоны, – весело объявила Света, уводя Всеволода к бульвару.
Перед Страстным стояли ряды пропускных ворот с металлоискателями.
После проверки народ разбился на две колонны – по левой и правой сторонам бульвара.
Построение колонн демонстрантов практически растянулось до конца Страстного бульвара. Всеволод со Светой зашли почти до середины, но «своих» не нашли.
Здесь было много студентов и молодежи из всех слоев общества. Все с пытливыми и раскованными взглядами. Пришедшие люди определялись в группы и стройные колоны.
Среди них выделялись активисты, которые больше передвигались, заботились о стройности колонн и равномерном распределении людей. Было заметно, что многие пришли парами, как и Всеволод со Светой «посмотреть», но в основном подготовленная к митингам публика со своей символьной атрибутикой, флагами и транспарантами.
Небольшой ветерок весело трепал бело-зеленые, красные, голубые знамена и плакаты.
Неожиданно в небе над бульваром появился вертолет.
Были непонятны причины его появления. Он долго висел, замирая на несколько минут над бульваром, как бы рассматривая собравшихся.
Люди подымали голову, глядя с удивлением на непонятные маневры воздушного судна.
Но через 10 минут все весело начали смеяться.
– Летай, летай… белый журавль, – покрикивали стоящие люди, имея ввиду последнюю телепередачу с полетом Путина на дельтаплане, сопровождающего белых редких журавлей.
Время уже давно перевалило за 14 часов, но колонны еще стояли наготове к движению.
И вот они двинулись, зашевелились плакаты, транспаранты и люди с приятным чувством первого движения после долгого стояния. Процессия устремилась вперед. Тут же появились видеокамеры корреспондентов и просто стоящих на тротуарах «зевак», которые снимали атрибутику или отдельные лица в колоннах.
Всеволод и Света пошли сначала по правой части, пристроившись к красивой колонне с черно-желто-белым полотнищем российско-имперского флага. Впереди были знамена зелено-белых «Яблочников», а также необычного желтоколесного «Коловрата».
На Покровке перешли на левую часть марша, увидев друзей, и примкнули к колонне военных. Игорь, Иван и Вячеслав были в форме. Степан, который шел с ними в колонне, был в гражданском. Среди них были и десантники, и моряки.
Военные группы шли в колоннах свободно, но чувствовалось, что они могут легко сомкнуться в монолитный строй.
Фоторепортеры с камерами – наши и иностранные – внимательно снимали движение.
На протяжении всего Петровского бульвара именно к этой части марша были приковано внимание.
Военные с удовольствием приняли красивую девушку в свой строй, и Света улыбалась ребятам и своему брату. Ей было приятно быть рядом. Всеволод же, напротив, чувствовал определенную скованность и немного приотстал. Она поворачивалась и махала ему изредка рукой.
Всеволод делал вид, что продвигается к ней.
Он шел в толпе, впереди кричали:
– Лучше журавль в небе, чем дятел в кремле!
– Путин, улетай!
– Тля, вон из кремля!
И в завершении, резко.
– Путин – вор!
Неожиданно для себя Всеволод тоже начал произносить эти слова, но внутренне был далек от понимания их смысла. Ему объяснили, что из-за административного ресурса, которым были пропитаны выборы, было украдено множество голосов избирателей на предыдущих выборах.
Всеволод, выкрикивая лозунги вместе с толпой, как-то странно ощутил себя ее неотъемлемой частью. И это теперь был вовсе не обычный человек приятной наружности, немного робкий и неуверенный. Теперь он был готов на многое вместе с этой образовавшей рядом с ним массой людей.
Многие в толпе рассказывали, что прошлая, декабрьская демонстрация была более многочисленной, но из-за боязни репрессий и безысходности поменять власть демократическим путем, многие остались дома.
Сам же Всеволод никогда на выборы не ходил, считая это бесполезным занятием, но теперь понял, что тем самым он принес свой голос именно за партию власти и ее лидера.
На Трубной площади колонны объединились и тут же опять разошлись на подъеме вверх на Рождественский бульвар. Снизу Трубной была видна мощь демонстрации.
«Левый фронт» проходил по площади под крики ниженазванных лозунгов.
Опять над колоннами появился все тот же вертолет и продолжал кружить.
Перед Сретенкой движение замедлилось из-за периодического пропуска рядов автомобилей по улице. Колонна военных ушла намного дальше вперед.
Зато на Сретенском бульваре все были опять объединены единым порывом и смело кричали «заготовки» антиправительственных лозунгов.
На повороте с бульвара на проспект Сахарова образовался небольшой затор, который выдавил немногочисленную партию людей за оцепление полиции.
Всеволод попал в число этих выброшенных скоростью движения и оказался за пределами шествия демонстрантов.
Он выделялся своим спокойствием из недовольных от этого маневра людей. К нему подошел офицер полиции:
– Молодой человек, что вас связывает с этой грубой толпой?
– Почему грубой? – спокойно произнес Всеволод, – Я вовсе не считаю ее таковой.
Полицейский внимательно посмотрел на него.
– Вы, наверно, безработный? – задумчиво произнес офицер.
Всеволод не без удовольствия назвал свою фирму и должность.
– А можно вашу фамилию? – полицейский вынул блокнот.
Всеволод смело и даже надменно назвался.
«Этот офицеришка строит тут из себя», – с усмешкой подумал он.
Офицер записал.
– Странно… Что вам надо здесь… с этими?
– Это не мои, это – так…
– А вы можете назвать, как вы выразились, этих… «так»?
– Да, легко. Могу, – смело отозвался Всеволод.
Он назвал Игоря и Степана.
– Идите, гражданин… метро – вот, почти рядом.
Немного опомнившись, он понял, что благодаря своим эмоциям и надменному бахвальству погорячился дать интересующие полицию комментарии.
Он, конечно, не пошел к метро, а с усилием пробрался через оцепление опять в строй демонстрантов и начал продвигаться вперед, чтобы догнать Светлану.
На проспекте Сахарова обе колонны выступали уже единым фронтом.
Руководители колонн ровняли людей в соответствии с направляющими плакатами.
Здесь уже вдоль движения были расставлены полицейские, особенно они выделялись в месте пересечения с Садово-Спасской: военные в черных касках, построившиеся в несколько рядов.
Все это время продолжал летать один и тот же вертолет. Теперь уж было ясно, что он отслеживает движение и считает демонстрантов.
Вдалеке показалась трибуна. Всеволод пошел быстрее, опережая все подходящие колонны. Скоро он ее увидел впереди в метрах двадцати от себя знакомую колонну военных. Света стояла рядом с Игорем и Степаном и вглядывалась назад, ища глазами Всеволода. Он видел ее, продолжал протискиваться через толпу и скоро уже был рядом.
Колонны останавливались у трибуны. Последующие колонны все прибывали. Всеволод посмотрел назад. От бульвара до трибуны была монолитная толпа демонстрантов.
Лидеры – вышедшие из колонн и приехавшие – долго собирались и через минут двадцать начались выступления. Все они ярко критиковали настоящую власть, призвали к объединению всех демократических сил. Многие отмечали, что сегодняшнее молчание усугубит положение в будущем и встанет необходимость резких перемен, которые опять, как и в который раз, приведут к тяжелым последствиям. Среди выступающих были не только молодые политики. Всеволод узнал, что около 20-ти человек сидят в тюрьме после предыдущего митинга протеста. И все эти рядовые граждане являлись пострадавшими от репрессий власти.
Почти все выступающие выражали солидарность с этими пострадавшими гражданами, арестованными за участие в митинге «на Болотной».
Когда назвались конкретные фамилии арестованных, Всеволод не без опасения вспомнил о своем разговоре с полицейским. Ребятам он ничего не сказал.
Были выступления посвященные Pussy Riot. Всеволод к этой группе относился как к надуманной проблеме, но здесь он узнал, что само выступление было адресовано против главы государства. И то, что оно произошло в Храме Христа Спасителя, было для того, чтобы привлечь больше внимания к сути этого протеста.
Перерывы между выступлениями лидеров занимали музыкальные группы.
Впечатление от многочисленных выступлений осталось необычно познавательным для Всеволода. И главное – в них было то, что наше общество постепенно просыпается от безнадежности перестроечного забвения и застоя. Движение это, немного шершавое и даже грубое, но необходимое для появления ростков совершенства сегодняшней власти.
Часа через два Всеволод со Светой решили покинуть собрание. Они пошли через вокзал в метро. Ребята еще остались.
