Домой я шел не охотно. Настраивался на битву-сражение-перепалку, планируя выйти из супружеского противостояния победителем.
– Я звонила! – в голосе притаившейся на диване в гостиной жены сквозило недовольство.
– Села батарея. И не только в телефоне, – сухо ответил я.
Она кивнула и после паузы добавила:
– Прочитала твое письмо.
Я чудом удержал на кончике языка вопрос: «Какое письмо?» и поспешно уточнил:
– Что ты об этом думаешь?
– Я не знала, что ты все это ощущаешь, – голос жены дрогнул от волнения. – Я была уверена, что ты давно потерял ко мне интерес…
Увидев ее слезы, я растерялся. Что же стало их катализатором? Барный психолог, взяв инициативу в свои руки, подобрала ключ из нужных-важных слов к громоздким воротам непонимания, разделяющим нас с женой. Мне захотелось узнать, что было в том загадочном письме, которое вышло из-под пера, точнее из-под клавиатуры моей спасительницы. Я заметил, что рядом с супругой лежит лист бумаги, предположив, что это распечатка загадочного послания от меня.
– Может, выпьем кофе? – я надеялся избавиться от жены и ознакомиться с любопытным документом.
Она поспешила мне услужить и удалилась на кухню. Я почему-то с осторожностью взял письмо в руки, как будто опасался, что буквы рассыплются.
«Я так устал бежать за тобой сквозь непреодолимые дебри жизни. Иногда мне кажется, что ты совсем рядом, я тянусь, чтобы дотронуться до твоего плеча, но ты вновь отдаляешься. Я часто вспоминаю наш день свадьбы: я так был переполнен счастьем, что боялся взмыть вверх, как легкий гелиевый шар. Теперь все по иному… Откуда эти кандалы бытия, не позволяющие парить, как в тот волшебный день? Стремясь всем своим существом успеть за тобой, я напрочь выбился из сил… Чувствуешь ли ты мою безысходность?».
Некоторое время я смотрел на лист, понимая, что в этих складных словах вся соль моих переживаний. Смог бы я столь точно и вдохновенно выразить свои мысли? Нет! Мой волшебный доктор из бара изобрела лекарство, которое должно было излечить мою жену от вируса безразличия. «А был ли он, тот самый вирус?», – спохватился я, вспомнив ее недавние слова, вызванные прочтением письма: «Я не знала, что ты все это ощущаешь… Я была уверена, что ты давно потерял ко мне интерес». Не я ли спровоцировал ее нырнуть в постель другого человека, устремившись за материальными благами? Мои безразличие-невнимание-пофигизм стали основными составляющими вакцины… от верности! Но заслужил ли я унизительную для мужского самолюбия провокацию? Я взял еще один выходной на работе, желая расставить все по местам. Нам с женой предстояла долгая беседа. И я больше не боялся встретиться лицом к лицу с правдой, какой бы уродливой она не была.
Среди подруг Она была самая миловидная. На нее всегда обращали внимание представители противоположного пола, потому как выглядела привлекательная девушка постарше своих сверстниц. Да и развита была не по годам: всегда могла поддержать беседу, даже если речь шла о политике или футболе. Она умела произвести должное впечатление и удержать внимание, получая колоссальное удовольствие от маленьких женских побед. Со временем собрала целую коллекцию трофеев из разбитых юношеских сердец.
Многие считали, что ей в жизни повезло: Она выросла в очень обеспеченной семье и как будто бы никогда ни в чем не испытывала нужды. Никто не знал, что с раннего детства на первый взгляд балованная девочка ощущала острую потребность в родительской нежности. Отношения под крышей отчего дома были весьма поверхностные. Чем в свободное от учебы время занималась единственная дочь—отличница, мать и отец особо не интересовались.
В университете Она, как правило, сидела в стороне от основной массы народа. Дистанцировалась, предпочитая гордое одиночество. В аудитории было шумно, студенты галдели, как на птичьем базаре, чем раздражали любившую тишину девушку.
– Ну, что, впереди последняя суббота месяца. Ты снова с нами? – еле слышно спросила сокурсница.
– Как обычно! – холодно ответила Она, не глядя на собеседницу.
– Когда-нибудь ты мне расскажешь, зачем тебе это? – полюбопытствовала ярко-накрашенная блондинка, с интересом рассматривая новую дорогую одежду неприветливой собеседницы.
Она не ответила, молча уставилась в планшет, выказывая всем своим видом, что аудиенция окончена. Блондинка недовольно фыркнула и через мгновение затерялась в толпе студентов.
К субботним вечерам Она готовилась основательно: тщательно подбирала наряд, делала аккуратный маникюр, наносила красивый макияж; стремилась выглядеть привлекательно и достойно, без вульгарщины и пошлости, как некоторые ее коллеги.
– Опять на дискотеку? – вяло спросила мать, увидев эффектное одеяние дочери.
Утвердительно кивнув, Она еще раз оценила свой внешний вид в зеркале и торопливо выпорхнула из дома. Машина представительского класса уже ждала у подъезда. Она расположилась на заднем сидении, затем извлекла из свертка парик.
– Ух ты, рыженькая сегодня! – весело воскликнул водитель, отвернувшись от дороги.
– Рули, – грубо отозвалась Она, не желая вступать в диалог.
Автомобиль мчал ее по вечернему городу. Мелькали горящие квадратики-окна, за которыми теплилась жизнь. Чтобы скоротать время в пути, Она мысленно придумывала теплые истории, происходящие там, за разноцветными занавесками и с грустью вздыхала. Город остался позади, машина летела по пустынному шоссе, затем свернула на лесную дорогу, ведущую к загородному дому, прячущемуся от чужих глаз среди темнеющих деревьев. «Пристанище души моей страждущей» – прозвала Она особняк гостиничного типа, который с некоторых пор стал частью ее жизни. Каждую последнюю субботу месяца девушка навещала это странное место. Нравилось ей это? Нет! За что она себя наказывала? Что хотела постичь? Этого Она не могла себе объяснить.
– Скоро начнется бал, дорогие дамы, – почти пропел слащавый лысеющий мужчина во фраке. – Сегодня особенный день, нас посетит делегация высокопоставленных чиновников. Забронированы все номера. Так что работы хватит всем!
По толпе пронесся одобрительный гул – девушки радовались возможности хорошо заработать. Все сотрудницы интимного фронта были распределены по номерам.
– Дамы, готовимся к жаркой ночи, – зловеще произнес распорядитель бала, сверкнув глазами.
В ее рабочих апартаментах была большая спальня и мини-сауна. Она зажгла свечи, приготовила шампанское и бокалы. «Большое начальство, значит женатый-пузатый. Главное, чтобы не извращенец», – размышляла девушка, поправляя перед зеркалом рыжий парик. Она была наслышана о больных фантазиях высокопоставленных представителей чиновнического аппарата. Частенько к загородной гостинице приезжала карета скорой помощи, чтобы забрать очередную раненую птаху, покалеченную жестоким любовником. «Чем выше начальственный пост, тем сильнее сексуальное отклонение», – делилась опытом коллега «по цеху», ее тело украшали шрамы оставшиеся после ран, нанесенных в страстном порыве клиентом-чиновником. Истерзанная жрица любви относилась с юмором к произошедшему, потому как сидела на дотации за причиненный здоровью вред.
Размышляя о нелегкой судьбе путан, Она задремала прямо на рабочем месте – на огромной гостиничной кровати. Ее разбудил резкий звук – что-то упало в коридоре. До ее уха донеслось невнятное бурчание. Она тряхнула головой, чтобы разогнать остатки сна и торопливо поправила парик, после чего приняла сексуальную позу.
– Где ты, моя шаловливая киска! – послышался пьяный голос клиента.
Снова раздался грохот и чертыханья, алкоголь повторно свалил с ног жаждущего любовных утех мужчину, голос которого ей показался знакомым. Дверь в спальню распахнулась. Свет из коридора ослепил перепуганную девушку, Она могла рассмотреть лишь силуэт тучного человека в дверном проеме.
– Ты уже готова, куколка? – промямлил клиент и через мгновение грузно плюхнулся на кровать.
Его потные ладони путешествовали по изящному женскому телу, Она лежала, не двигаясь, будто окаменела. Наконец, нашла в себе силы, резко вскочила с кровати и отбежала к окну.
– Хочешь поиграть со мной? – обрадовался мужчина, расстегивая штаны. – Плохая девочка!
Она вцепилась в занавеску. Перед ее глазами, словно маленькие чертики, скакали огоньки – блики от горящих свечей, в голове звенели тысячи колокольчиков. Мужчина, не церемонясь, схватил девушку за руку и резко швырнул обратно на кровать. Разорвав на ней одежду, он что-то бубнил, прилипая к женской плоти губами и оставляя слюнявые следы на ее шее, плечах, груди… Отчужденность «товара» его раздражала.
– Мне сказали, что ты лучшая, так не лежи как бревно! – прорычал он недовольно. – Иначе мне придется заставить тебя шевелиться.
