– Давно ждали! Мясокомбинат жгут!
Эта информация почему-то вызвала среди всех моих попутчиков не беспокойство, а, наоборот, приступ энтузиазма.
– Так им и надо! – шептали там и тут.
«Неужели это и есть результат психологического тренинга?» – вспомнила я своих соседей по купе. Оставалось только надеяться, что психиатр Берг не пострадал.
Тетя Клава, слава богу, тоже заснула в начале пути и пробудилась, только когда автобус остановился. Я вежливо, но быстро попрощалась и выскочила в промозглую темноту.
Теперь мне предстояло купить билет. Мне повезло. Через полчаса должен был прийти проходящий поезд, и на него даже были места. Хватило денег даже на место в СВ.
Присев на лавку в холодном и гулком зале ожидания, я решила все-таки позвонить Косте и Батыю, чтобы поделиться с ними странной и жуткой информацией о пропаже тела отца. Сотовая связь работала нормально, но теперь у меня разрядился телефон. «Ладно! – подумала я. – За ночь ничего не изменится. До Москвы совсем недолго осталось».
Поезд прибыл вовремя, минута в минуту, и я удобно разместилась в двухместном «люксе». До самого отправления я сидела в нем одна и даже понадеялась, что так, в гордом одиночестве, буду ехать до самой Ярославки. Как бы не так! Едва поезд тронулся, дверь открылась, и в купе ввалился Дубис. «Это, видимо, у него стиль такой – прыгать в вагон в последний момент!» – решила я и даже представила, как он стоит, затаившись, возле какого-нибудь ларька, а потом бросается в последний момент этакой энергической молнией. Чтобы издалека было видно – журналист, блин, стремительная акула пера. Может, кто-то и впечатлился бы, но я и сама прыгаю неплохо. Просто прихожу к поезду вовремя и не сваливаюсь на голову ошалевшей проводнице.
От Вадима Петровича все так же пахло перегаром и куревом. Лицо его расплылось в широкой улыбке. Он явно не только удивился, но и обрадовался тому, что мы опять едем вместе. Я этой радости не разделяла.
– Ну как, все свои дела сделали? – спросил он меня с нарочитой бодростью.
– Сделала, – кивнула я и демонстративно полезла в сумку за книжкой.
Несколько недель назад по просьбе еще Алексея Матвеевича я купила книжку Орианы Фаллачи «Ярость и гордость». Он прочитал ее в тот же день, а у меня все время руки не доходили.
– Вы слышали, – обратился ко мне Дубис, – что сгорел мясокомбинат, куда наш с вами давешний сосед по купе, Адам Генрихович, ехал?
– И слышала, и обоняла! Надеюсь, что доктор не пострадал! Хотелось бы знать наверняка...
– Считайте, что знаете! Там, кроме мясников и водил, вообще никто не пострадал. Они друг друга порезали и, чтобы скрыть это дело, все вокруг подожгли. У меня тут целый репортаж об этом! – Дубис помахал перед моим носом диктофоном. – Я думал только с губернатором пообщаться, а теперь еще и криминала на целый разворот.
– А откуда вы знаете, что с доктором Бергом все в порядке?
– Да я его час назад с телевизионщиками видел. Он там с этим пожаром – просто телезвезда! Бенефис у него в прямом эфире. Рассказывает народу, как он, народ, докатился до жизни такой и как подобных несчастий избежать в будущем! – В голосе Дубиса слышалась зависть. – И скажу вам честно: думаю, что никакой он не доктор. И не психолог он, и не психиатр вовсе!
– Не поняла.
– А что тут понимать? Я по своим каналам проверил, – журналист со значением постучал себя ладонью по груди. – И выяснил, что он никто! И звать его никак.
– Ну как звать Адама Генриховича Берга, мы с вами, предположим, знаем...
– Да? Знаем?! А вы в его паспорт или хотя бы билет заглядывали?
– Меня такому не учили.
– Меня тоже. Поэтому я тоже не заглянул... А жаль! Хотя, может быть, его действительно так зовут... Это не важно! И дипломы сейчас можно купить любые. Кому нужно их проверять? Главное, он не тот, за кого себя выдает.
– И все-таки кто он, по-вашему? И зачем он нам столько всего рассказывал?
– Так в том-то и дело! Про «Спокбанк» все слышали. А вот про Берга Адама Генриховича этого никто из моих коллег слыхом не слыхивал! – Журналист покрутил своим мобильником. – Я всех, кого мог, обзвонил, и никто его не знает!
– Знаете ли, Вадим Петрович, мне это безразлично! – Мне действительно было безразлично. – В качестве попутчика он мне понравился.
Эти слова почему-то очень рассердили Дубиса.
– Да он просто актер разговорного жанра!
– Значит, хороший актер, – парировала я.
– Он на нас с вами просто очередную интермедию обыгрывал.
– Замечательно получилось. Может идти на сцену – я купила бы билет.
Очевидно, Вадим Петрович Дубис относился к категории людей, которые совершенно не переносят, если при них говорят что-то хорошее о ком-нибудь другом. Дополнительное подтверждение этого факта не заставило себя долго ждать. Едва из моей сумки появился уголок книги, Дубис просто-таки завопил:
– Вы что, собираетесь читать эту чушь?!
Я взорвалась.
– Извините, Вадим Петрович, но автор этой, как вы изволили выразиться, чуши провела детство среди партизан, а потом моталась по горячим точкам и пережила все, что вообще может пережить человек, особенно если этот человек – женщина. Поэтому я прочту с заведомым уважением все, что она написала. Тем более что эту книжку мне порекомендовал прочитать чрезвычайно уважаемый мною человек.
– Я тоже, между прочим, бывал в горячих точках и многое повидал, – Дубис говорил только о себе. – Но я не занимаюсь демонизацией ислама!
– Мне так кажется, Вадим Петрович, я ничем не намекнула, что интересуюсь вашей биографией и вашими взглядами.
Меня безумно раздражало в этом человеке все! А он тем временем выхватил откуда-то из недр своего багажа газетный лист, заботливо упакованный в пластиковый файл.
– Почитайте это. – Едко-ироническая улыбка искривила его рот. – Мой ответ госпоже Фаллачи. Я надеюсь, эта статья поставит в вашей очаровательной головке все на место.
– У меня и так все на месте. И в голове в том числе.
Я вспомнила его хамское утреннее заявление о том, что доселе у него не было интима с женщинами моего цвета кожи. Какое же говно этот Дубис!
– Ладно, – я взяла файл с газетой и засунула в сумку. – Я прочитаю вашу критическую статью после первоисточника...
Лицо его вытянулось. Я поняла, что он не планировал отдавать мне свой шедевр насовсем, но останавливать меня ему тоже крайне не хотелось. Возникла заминка. В это время телефон журналиста разразился «Танцем с саблями». Оказывается, Арам Хачатурян тоже писал рингтоны для мобилок! Дубис поднес аппарат к уху. Как мне показалось, сам он говорил скорее мне, чем неслышному мне собеседнику.
– Здоровеньки булы, Добрыня Моисеевич! – Журналист, очевидно, считал себя искрометным шутником. – Я тут из провинции возвращаюсь. Приглашал меня тут губернатор один. Попиариться решил... Ну естественно! Сам понимаешь, какие тут профессионалы в кавычках работают... смешно... Не хотел, конечно, но так попросили, что отказаться не смог... Нет, не в этом смысле так! А ты где? А, у бывшего премьера интервью берешь? Ну бери-бери! Он теперь всем дает, как... сам понимаешь! Бывший есть бывший! Не обижайся!.. Про армян слышал, конечно... Да, мне президент с премьером говорили еще год назад! – Дубис все время косился на меня. – Ну я же их предупреждал! Не послушали – теперь поздно!.. Ты же знаешь, азербайджанский главный всегда, когда что-то серьезное, меня приглашает и спрашивает. Ну и делает потом, как я скажу... Ты же знаешь, чего я ему предложил с этими... помнишь с кем... делать! Смотри на результат – теперь он в шоколаде!.. Ну ладно, прощевай, брателло! Я завтра в МИДе весь день. Нужно с документами поработать.
Закрыв аппарат, Дубис еще раз победно посмотрел на меня.
– Забыл телефон выключить, вот и трезвонят. С дамой пообщаться нельзя!
Я уткнулась в книгу и не ответила. Он посидел пару минут молча, а потом поднялся и сообщил, что идет покурить. Я молча кивнула. Вадим Петрович вздохнул и вышел из купе.
Книга была очень интересная, но уж очень мрачная в оценке перспектив исламизации Европы. Несмотря на всю страстность автора, я поняла, что засыпаю. Сна в автобусе мне оказалось явно недостаточно. Я убрала книгу в сумку, застелила полку и начала переодеваться.
Вадим Петрович вошел в тот момент, когда я стояла в одних трусах и только собиралась надеть футболку, в которой намеревалась спать. То, что он не постучался, меня крайне разозлило, но я решила не подавать виду. В конце концов, я что, истеричная барышня, чтобы реагировать на подобные вещи? Да и стесняться мне нечего, пожалуй. Грудь у меня небольшая, «двойка», но упругая. Талия – шестьдесят два, но она и не может быть тоньше при моих нагрузках. И конечно, трудно не заметить мои достаточно мощные дельтовидные мышцы и бицепсы, да и плечи чуть широковаты. Но меня до сих пор это только радует.
Остановившись в дверях, Дубис уставился на меня и с наигранным восторгом выпалил:
