– Нет, что ты. Просто ты умеешь понять нас обоих. Ты же у меня умница. И прости, что недооценил тебя. Не могу привыкнуть к мысли, что ты уже взрослая.
Он и предположить не мог, что найдёт в дочери поддержку. Впрочем, она всегда была развитой девочкой, не по годам рассудительной, со своими взглядами на жизнь. На душе у Сергея Викторовича посветлело. Они с дочерью всегда были друзьями, и, пожалуй, труднее всего ему было потерять её доверие и любовь.
Они вышли из кафе. По улицам спешили люди с тусклыми, озабоченными лицами. Каждый погружён в свои глобальные проблемы и срочные дела, которые уже завтра покажутся ничтожными и отступят перед новыми срочностями. И было странно, что за грузом мишурных забот люди не замечают, какой стоит чудесный день. Отец и дочь прощались на углу, чтобы разойтись в разные стороны, но теперь они опять были одной командой, связанной узами понимания.
– Папа, я хочу, чтобы ты познакомился с Владом. Он тебе очень понравится. Правда. Тебе будет с ним интересно.
– Хорошо, приводи своего Влада, – согласно кивнул Сергей Викторович.
– Давай лучше ты встретишь меня после кружка, и я вас познакомлю, как будто случайно, а то он такой стеснительный. Ни за что не придёт, если узнает, что ты будешь.
Вечер расползался сумерками по земле. Розово-сливочный, как земляничное мороженое, закат плавился, медленно стекая с небосвода. В скверике возле дома творчества, который прежде назывался дворцом пионеров, носилась ребятня. На скамейках в ожидании драгоценных чад сидели редкие родители, которые предпочли горьковатую, пахнущую кострами свежесть осени теплу помещения.
Сергей Викторович устроился рядом с другим папашей и достал пачку сигарет. Он похлопал себя по карманам в поисках зажигалки и с досадой обнаружил, что, должно быть, оставил её на работе. Хотелось курить.
– У вас не найдётся спичек? – спросил он у сидящего рядом незнакомца.
– К сожалению, нет. Не курю, – приветливо улыбнулся тот.
– Счастливчик. А я вот никак не могу бросить.
Он взглянул на часы в надежде, что успеет дойти до ближайшего киоска. В это время дверь с шумом распахнулась, и из неё выскочила Лена. Куртка нараспашку, шапка в сумке, распущенные волосы, которые она обычно заплетала в косу, разметались по плечам. «Надо сказать жене, чтобы последила за ней, так недолго и простудиться», – машинально отметил про себя Сергей Викторович. Застенчивый кавалер пока не появился.
Заметив отца, девочка приветливо помахала рукой и, вприпрыжку сбежав со ступенек, подскочила к скамейке.
– Вы уже знакомы? – спросила она, лучезарно улыбаясь.
– С кем? – спросил отец.
Девочка отрекомендовала:
– Это мой папа, а это Влад, – она озорно хихикнула, – ему нравится, когда я зову его без отчества, правда?
До Сергея Викторовича не сразу дошёл смысл происходящего. Его мозг отказывался понимать, что сосед по скамейке – тот самый обожатель дочери, с которым он пришёл знакомиться. Как такое могло быть? Его дочь и этот мужчина! Немыслимо! Ему никак не меньше сорока. По мере того как Сергей Викторович осознавал чудовищность ситуации, в нём поднималось чувство негодования и отвращения. Да, именно такие одетые с иголочки, холёные стареющие красавчики увиваются за девочками.
Новый знакомый смущённо отвёл глаза и заторопился уходить. Лена схватила его за руку и с жаром произнесла:
– Нет, останься. Ты просто не знаешь. Моего папу вовсе не надо стесняться. Он всё понимает. Он такой же, как ты.
– Что значит, такой же, как я? – процедил Сергей Викторович.
Видеть, как его дочь заискивает перед этим старым ловеласом, было выше его сил.
– Ну я имела в виду, что ты тоже любишь молодых девушек, – искренне выпалила Лена.
– Я?!
От чистого, невинного взора дочери ему стало совсем не по себе. Как она могла сравнивать его и это развратное чудовище!
– Надя тоже намного моложе тебя, – капризно произнесла Лена.
– Это… это разные вещи, – он стал даже заикаться от неожиданного сравнения. – Надя уже давно совершеннолетняя, а тебе тринадцать. А вам как не совестно?! Она ведь ещё совсем ребёнок!
– Но… я… просто мы с вашей дочерью иногда гуляем и разговариваем. Разве это предосудительно? – пролепетал мужчина.
– Значит, разговариваете?
Он вдруг вспомнил, что она призналась, как этот тип целовал её. Сергей Викторович угрожающе сжал кулаки. С каким удовольствием он расквасил бы нос этому подлецу. Он повернулся к дочери и строго сказал:
– А ну марш домой!
Глаза девочки превратились в две колючие льдинки.
– Ты не смеешь приказывать мне! – зло выкрикнула она, в один миг отдалившись на тысячи миль.
– Ещё как смею. Я твой отец. А вас, если подойдёте к моей дочери ближе чем на версту, я в тюрьму засажу за совращение малолетних.
Отец крепко схватил Лену за локоть и решительно повлёк к дому. Девочка рванулась к мужчине, но тот сделал вид, что не заметил, и поспешно зашагал прочь.
На её ресницах заблестели слёзы. Несколько шагов она безвольно следовала за отцом, а потом, будто опомнившись, дёрнула руку, пытаясь освободиться:
– Пусти, я закричу!
– Я тебе закричу. Придём домой, там поговорим.
Всю дорогу девочка молчала, угрюмо уткнувшись в серый асфальт, в прихожей сбросила туфли, швырнула куртку и, не удостоив отца взглядом, направилась в свою комнату.
– Сейчас придёт мама, поговорим с ней о твоих увлечениях, – строго сказал Сергей Викторович.
Она с ненавистью в упор посмотрела на него.
– Я думала, ты человек, а ты… Если ты хоть слово скажешь маме…
– Непременно скажу. Подумать только! Влад! Он же тебе в отцы годится!
Девочка в приступе ярости бросилась на отца и, задыхаясь от слёз, стала молотить его кулаками:
– А ты? Ты на двадцать лет старше своей девицы, это нормально?
– На восемнадцать, – машинально поправил он и, чувствуя, что сморозил глупость, прикрикнул, чтобы остановить её истерику: – Прекрати сейчас же! И вообще это разные вещи.
Плач оборвался, и Лена язвительно произнесла:
– Почему? Какая разница? И вообще, если ты хоть слово скажешь маме, я заявлю, что это ты мне показываешь пример и что Влад – твой знакомый, только ты просил меня об этом не говорить. Посмотрим, кому мама поверит.
– Ах ты паршивка!
Он хотел шлёпнуть негодную девчонку, но она ловко увернулась и, громко хлопнув дверью, скрылась в своей комнате. О том чтобы уйти и оставить её дома одну, не было и речи. Он позвонил Наде предупредить, что сегодня прийти не может.
Атмосфера в доме была пронизана электрическими разрядами вражды. После эйфории примирения Сергею Викторовичу было особенно больно осознавать, что его дочь, его маленький Ленок, в одночасье стала совсем чужой, далёкой. Он не мог докричаться до неё. Да и как заставить её слушать, если она сравнивала несовместимые вещи!
Нужно что-то предпринять, но что? Поругать, отшлёпать? Но она уже не маленькая девочка. Прежде, когда он слышал разговоры родителей про опасный переходный возраст, он думал, что его сия чаша минует. Как это могло случиться? Почему?
Сергей Викторович лихорадочно искал способ решения проблемы, но все мысли были зыбкими, расплывчатыми. Он терял дочь. Она пришла к нему за одобрением и поддержкой, но как он мог одобрить этот чудовищный кошмар?! Однако если продолжать в том же духе, она наперекор ему наделает глупостей.
Он вошёл в комнату дочери. Она сидела на диване, склонившись над книгой. Густые русые волосы упали, полностью закрыв лицо. Девочка неторопливым жестом откинула прядь со лба и, подняв голову, посмотрела на отца. Её глаза были прозрачно-голубыми, как льдинки. Он всегда видел в ней только ребёнка и впервые осознал, как сквозь детскую хрупкость и угловатость в ней уже проглядывала чисто женская грация. Проклятье! Лучше бы она была уродливой, косой, кривой!
Он приблизился к дочери и положил руку ей на плечо, надеясь прикосновением перекинуть мостик через разделяющую их пропасть.
– Может, поговорим?
– Нам не о чем говорить, – отрезала она, сбросив его руку с плеча.
– Не сердись. Я был не прав, когда накричал на тебя, – примирительно начал он, – просто мне казалось, тебе естественнее встречаться с мальчиками твоего возраста.
– А тебе не естественнее жить с мамой? – жестоко прозвучало в ответ.
Он молчал, кляня себя за беспомощность. Дочь опять поставила его в тупик, в замкнутый круг, из которого он не видел выхода. Не дожидаясь ответа, она презрительно усмехнулась.
– Мне не нужны прыщавые недоумки. Что они знают? Что могут? С ними с тоски можно сдохнуть.
– А какое веселье с этим старым Казановой? – раздражаясь, сказал отец.
– Такое же, как Наде с тобой. Он умный. Он так красиво говорит, читает стихи…
Вдруг подбородок её задрожал, и она, закрыв лицо руками, заплакала. Сергей Викторович обнял дочь, пытаясь утешить, как в те дни, когда она маленькой девочкой прибегала к нему со своими детскими горестями.
