Она читала изречения Святых Отцов и Псалтырь, когда Адам дотронулся до ее волос, она оцепенела и застыла на миг, чувствуя слабое прикосновение. Все поняла. Им было хорошо здесь и будет там. Она его простила и Розу тоже, хотя ничего не понимала. Что ей до женщины, которой уже нет на этом свете, которая отправляется в вечную муку. Ее можно лишь пожалеть.
Когда гробы опускали в землю, раздался раздирающий душу плач со всех сторон. Как же душа Адама скорбела со всеми! Он метался, как раненая птица, от матери к тете и двоюродной сестре, женам ребят из футбольной команды. И в команде многие плакали, и в толпе раздавались рыдания. Его растерзанное тело опускали в землю, оно было чужим и ненужным. Рядом с ним витала душа Розы. Какой же темной она была, почти черной. От яркой земной женщины в ней не осталось ничего. Роза была агрессивной и дерзкой, здесь проявилась ее сущность.
Адам молчал. Розе было тяжко, за нее никто не молился, а за него – его любимая Ева. Как она ему помогала. Что бы он делал без нее? Пожалуй, и он был бы таким черным, как Роза, но, кажется, он чуть светлее ее, поэтому ему было всех жалко. А Розе не жалко никого, она рвет и мечет, что все живы и остаются здесь, а она рассталась с любимым телом, в котором ей было тепло и комфортно. Земля была ее лучшим местом обитания.
Народ стал медленно расходиться, а их души отправлялись в вечность, которую постичь невозможно ограниченным человеческим умом. Будут ли они тосковать о земле, которую покидают? Они удалялись от земли, испытывая жуткий парализующий страх, их окружали полчащи ангелов, того невидимого мира, о котором они ничего не знали и не подозревали, что он существует. Зачем они привязались к ним? Летят и не отступают. Куда их несут? Этих наглых ангелов они уже видели на земле: в фильмах, комиксах, рекламе, книгах. Они кричат и радуются, что души людей пришли к ним, что они принадлежат им в этой вечности.
Смертельное одиночество, тоска и страх овладели ими. Их чувства обнажились и обострились так, что, казалось, они опять умрут, но другой смертью.
Но все только начиналось. Что их ждет Там, в вечности, на Суде Божием, в который они никогда не верили? Кто их спасет и защитит? Им хотелось закричать: Господи, спаси нас! Но бесы не давали им рта открыть. Они вопили: это наши, наши людишки, они принадлежат нам и будут мучиться с нами! Человеки сами потеряли образ Божий! Они предали Его, упали в черную яму, из которой им никогда не выбраться! Все твари изгнаны из блаженного сада, куда мы и носа не могли сунуть! Замыслил Господь человеков, сначала они слушались Его, а когда перестали, то Он изгнал их, и они стали нашими. Как они рыдали и не хотели нам подчиняться. Сколько скорбей на них навалилось. Но первые-то люди раскаялись в своем грехе, но было уже слишком поздно. Пали все человеки! С того времени, сколько человеков народилось, и почти все твари наши: и человеки, и скоты! На земле мы не давали им покоя, а здесь не дадим и подавно!
Роза протянула руку к Адаму, хотела за него ухватиться, но их разъединили. Они были слабы, беззащитны и наги. Их несли по небу в разные стороны под гомон и крик небесных владык. И ничего нельзя было изменить. Лишь покориться.
* * *
Но однажды Адам заснул таким крепким сном, какого прежде никогда не испытывал. Пожалуй, он проспал несколько ночей подряд, ощутил странное чувство, словно в правом боку – он лежал на левом – образовалась пустота и возникла легкая боль. Проснувшись, он потрогал правый бок рукой: все ребра на месте, только верхнее ребро не вызывало никаких ощущений, словно там была пустота.
Он повернулся на правый бок, забыв о пустоте, и замер от чуда. Рядом лежала спящая женщина, покрытая длинными пышными волосами. У нее были длинный густые ресницы, тонкие черные брови, маленький малиновый рот, как крылья бабочки, прямой крупный нос, круглые, как ракушки, уши казались прозрачными. Кожа была матово-нежной и гладкой. Ладони с тонкими бледно-розовыми пальцами лежали у лица, ноги были слегка согнуты в коленях. Она лежала так тихо, что, казалось, почти не дышала.
Он застыл, рассматривая ее, боясь спугнуть или потревожить. Успокоившись, осторожно сел. Он знает ее имя – Ева. Она едина со мной, ощутил он. Это кость от моих костей и плоть от моей плоти. Отче, Ты сотворил ее для меня, слава Тебе! Она будет называться женою, ибо взята от мужа. И будут двое одна плоть. Это помощница моя, созданная для меня, славно сотворенная женщина.
Пока он, изумленный и очарованный, размышлял так, Ева кротко вздохнула, ощутив дыхание жизни, открыла чистые сияющие глаза. Он глядела на Адама с любовью, он ощутил в ней родную душу и полноту жизни. Адам погладил ее по шелковым теплым волосам. Она села и тоже провела по его волосам. «Ты муж мой и Господин! – голос у нее был нежно-певучий. – И дивен в очах моих!»
И вот была сотворена восполняющая его, он и она были как одно существо единого человека.
– А ты жена моя! Нехорошо быть человеку одному, ты моя помощница. Отец дал мне тебя, как дивно! – он встал и пропел благодарение. – И благословит всякая плоть имя святое Его в век и в век века! Заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти, и узриши мя. Отец наш на небеси и на земле, вся елика восхоте сотвори!
* * *
Ева заплакала: их разъединили здесь, в земной жизни. Но Там, Там они соединятся. Она будет всю жизнь молиться за него, просить Господа о помиловании души Адама. Он многомилостив: дал и взял. А она поживет пока здесь. Будет готовиться к жизни вечной. И даже если они не встретятся Там, то Богу виднее, где кому пребывать.
Сентябрь 2009 года1. Догматическое богословие. Протоиерей Ливерий Воронов. Фонд «Христианская жизнь», 2000. стр. 13, 18, 29, 34–37.
2. Очерк мистического богословия восточной церкви, Лосский В. Н., Москва, 1991, стр. 251, 253, 257.
3. Слово о смерти. И. Брянчанинов, Минск, Лучи Софии, 1999. стр. 89, 128, 141.
4. Учение святителя Тихона Задонского о спасении. Схиархимандрит Иоанн Маслов. Москва, ООО «Самшит издат», 2008. 23, 25, 29–31.
5. Ночь в Гефсиманском саду, А. Павловский, Лениздат, 1991.
