– Постойте, уважаемый! Так что ж получается? Я сейчас въезжаю в страну и никогда больше не смогу покинуть ее?
– Ну почему никогда? Снимете эту каску и поедете на слет вашей секты! Ну а если не можете, то тогда пускай они к вам! Ха-ха-ха! Правда, обратно в касках мы их тоже не выпустим, но, в конце концов, оставят у вас в шкафу на хранение до следующего приезда.
Семен Иванович был явно доволен своим ответом. Не всякий день выпадала ему удача усадить на задницу такого обнаглевшего сектанта, который ломится через границу чуть ли не на белом коне, да еще и в тевтонских доспехах. Однако, заметив искренний ужас, нарисовавшийся на лице Андрэ, он, немного смягчившись, добавил:
– А декларацию на предмет культа все же советую заполнить. Мало ли когда и куда она вам понадобится. Вдруг вас милиционер на улице остановит и подумает, что вы эту каску из музея украли.
Семен Иванович с важным видом развернулся и хотел было уже уйти, но что-то остановило его. Он опять взглянул на Андрэ и неожиданно промолвил:
– А ну-ка, давайте посмотрим, что там у этого служителя культа еще припрятано!
Андрэ, ошеломленный неприятным известием, начал обреченно вытаскивать из рюкзака лежавшие там вещи.
– А это что? – Семен Иванович держал в руках паранджу.
– A-а… это? Паранджа для моей жены!
– Она что у вас, мусульманка?
– Да нет! Я же вам говорил – в нашей секте очень строгие правила! Жены по субботам не имеют права выходить на улицу, не надев паранджу!
– А она, в смысле жена, уже знает про это?
– Пока в общем-то нет! Я еще не успел сообщить ей, что принял обряд.
– Ха-ха-ха! – развеселился Семен Иванович, – Вот, наверное, обрадуется! Но вообще-то в этом вопросе я вашу секту поддерживаю. Правильно! А то бабы вконец, дальше некуда, распустились! Особенно в выходные! Целый день перед глазами маячит, да зудит и зудит! Пусть бы лучше паранджу надела, чтоб ее хотя б видно не было! А это что? – Семен Иванович с удивлением разглядывал тещин сапог.
– Как что! Вы же видите! Сапог!
– А второй где?
– Зачем мне второй? Моя теща все равно одноногая! Ее пару лет назад трамвай переехал.
– Вай, несчастье какое! А мою тещу ни одна бля… ой, извините, переехать не может! Как же вы купили сапог без пары?
– Ну, это элементарно! Нашел в Берлине симметричную старуху и предложил ей купить на двоих одну пару. Большая, знаете, экономия!
– Да, одноногим с обувью проще. Ну ладно! Упаковывайте свои вещички и счастливого пути! Да! Декларацию не забудьте заполнить! А жене привет передавайте! Скажите, Семен Иванович такую строгость одобряет!
Андрэ вышел из таможенного зала на минскую сторону вокзала. Его организм бунтовал, требуя немедленно принять ну просто зверскую, нечеловеческую дозу никотина. Закурив, он сделал несколько глубоких затяжек и в задумчивости побрел по перрону. Дойдя до края платформы, обернулся. Прямо перед ним стоял еще один брат-близнец – помпезное, построенное в имперском стиле здание Брестского вокзала, которое венчал высокий шпиль с пятиконечной звездой. Правда, в отличие от предыдущих этот брат был совсем маленького роста. Скорее, из асфальта торчала только сплющенная его голова, а остальные части будто кто-то втоптал под землю.
«Ну, Фатерлянд, спасибо! – Андрэ отвернулся от «братца» и с тоской посмотрел на уходившие на запад рельсы. – Ну, удружил! Любишь порадовать хорошими новостями! Прав был Федор! Сволочи! Да что ж это такое! Этот предмет ваша собственность, но является достоянием государства! Бред какой-то! Что ж, теперь всю оставшуюся жизнь в болотах гнить? Должен же быть какой-то выход! Ладно! Куплю билет, и на Минск надо двигать!»
Андрэ кинул окурок и направился к торчавшей из земли голове. Около входа в нее он неожиданно нос к носу столкнулся с тем самым молодым таможенником, который первым досматривал его.
– Подождите, уважаемый! Я очень обеспокоен своим положением! Скажите, должен же быть какой-нибудь выход!
– Да вы не беспокойтесь, гражданин! – парень дружелюбно посмотрел на Андрэ и, вытащив пачку «Мальборо», закурил. – В конце концов, вам же можно снимать шлем по субботам, значит, по субботам и будете покидать пределы Республики Беларусь.
– А как же воскресенье?
– Воскресенье? А что, вы без него не воскреснете?
– Нет, я не в этом…
– Ах, в этом смысле! Ну, в воскресенье оденете другой шлем. Поэтому вам надо иметь два. Один здесь, а второй там, за кордоном!
– А может, есть другой вариант?
– На что это вы намекаете? – таможенник с опаской оглянулся.
– Нет, нет! Я не в этом смысле! Я имею в виду официальный вариант!
– А-а-а. Да, есть. Попробуйте обратиться в Министерство по делам религий и в Министерство культуры. Если они выдадут справку, что этот предмет культа можно временно вывезти за пределы страны, мы вас пропустим. Но, мой совет, киньте вы эту секту! Что, не могли себе что-нибудь попроще подыскать? А то церковь шестого дня какая-то. Запишитесь лучше в адвентисты седьмого!
– Да-да, я подумаю! Спасибо, вы меня немного успокоили!
Попрощавшись, Андрэ направился в билетные кассы, где к огорчению узнал, что поезд до Минска как раз недавно отправился, а следующий будет только через три часа. Купив билет, он решил, что неплохо бы перекусить, и вышел в город.
Вскоре он набрел на полуподвальное заведенье, что обращалось к улице своей непритязательной вывеской, на которой простыми трафаретными буквами было написано: «Пельменная». У входа в нее он чуть было не столкнулся с двумя сильно пожеванными подвыпившими пельменями, которые вывалились из подвала и, пошатываясь да за что-то браня друг друга, стали подниматься по лестнице.
Внутри заведение оказалось совсем скромного вида распивочной. Пельменей в ней, правда, не подавали. Вместо них на барной стойке лежали черные сухари к пиву, бутерброды с уже подвявшей форелью, вареные вкрутую яйца и что-то еще.
Посетителей в это время было не много. В небольшом полутемном помещении стояли высокие и липкие от пива столы. На каждом сиротливо маячили пустая салфетница и маленькое блюдечко с серой, крупного помола солью. За стойкой бара скучала молодая девица в белом халате. Другая барменша постарше и, видимо, главная здесь время от времени появлялась из боковой комнаты. Размеры она имела весьма внушительные, поэтому, чтобы пройти в зал, ей приходилось немного повернуться боком.
Взяв большой пластиковый бокал пива, пару яиц и две вареные сосиски, Андрэ пристроился за одним из столиков. Отпив половину, он тотчас почувствовал себя немного лучше. Тревожные мысли стали уходить, а съев сосиску, он и вовсе подумал, что все не так уж и плохо. Наверняка он найдет способ заполучить эту справку от министерства и его заточенье не будет вечным. Выпив еще, он огляделся.
В распивочной кроме двух баб у стойки находилось еще несколько человек. Через столик стояли два мужика. Один из них, тощий и длинный, ухватившись обеими руками за кружку с пивом, с дурацкой ухмылкой на лице, не отрываясь, смотрел на Шелом. Его сосед был уже крепко пьян, поэтому ни на кого смотреть не мог. Согнув голову над пластиковым стаканом, он уперся в него взглядом и совершал монотонные телескопические движенья вверх-вниз, как будто пытался навести резкость на муху, попавшую ему в пиво. Бабы у стойки также поглядывали на Шелом. Толстуха, чтобы лишний раз не протискиваться в дверь, время от времени высовывала голову из боковой комнаты и, кинув на него взгляд, опять исчезала.
Напротив стояла еще вполне молодая и, видимо, когда-то симпатичная дама с большим бланшем под правым глазом. На вид ей можно было дать лет тридцать пять и даже меньше, но сказывалось пагубное пристрастие, поэтому возраст ее определить было сложно. Как только Андрэ появился, дама сосредоточила на нем свой бланшированный взгляд и, судя по всему, очень хотела завязать разговор с необычным посетителем заведения. Видимо, остальные люди здесь ей были давно и хорошо известны, а потому скучны и малоинтересны.
– Позвольте, молодой человек, вступить с вами в разговор. – Наконец, не выдержав, обратилась она к Андрэ. – Нет-нет, вы не подумайте, я с самыми чистыми, благими побужденьями. Я вижу в вас человека нашего круга, интеллигентного и, наверно, нездешнего. Судя по всему, вы проездом в нашем городе.
– Я дожидаюсь отправления поезда, – Андрэ удивила странная манера дамы витиевато высказывать свои мысли. И хоть он был сейчас не склонен к общению, все же позволил даме продолжить.
– Далеко ли, милостивый государь, путь держите? Позвольте, я к вам. – Она прихватила недопитую бутыль с недорогим красным вином и переместилась за столик Андрэ. – А то с этими людишками и поговорить не о чем. О, посмотрите, как эта жердь худосочная на вас лыбится. Одно слово – идиот! Или вот те две курицы за стойкой!
– Прикрути фитилек! – толстая барменша высунула голову из проема. – На себя посмотри, баба-яга!
