Может быть, ты мне поможешь, моя прелесть?
Селия оживлённо машет лапками.
– Ой, только не инцест! Будешь ждать кучу времени, а что принесут, неизвестно. Месть я тоже никогда не брала. Закажи страх. Он у них всегда свежий. Не прогадаешь!
– Ты – моё чудо! И у тебя безупречный вкус! – улыбается парень.
Подплывает официантка, и они делают заказ, выясняя важные детали по поводу свежести блюд и времени ожидания.
– А здесь уютно! – начинает разговор девушка.
– Да, приятное местечко. И выбор прекрасный. А ты не слышал, где-то открыли заведение и там…
Селия нагибается над столом и продолжает разговор шёпотом.
– Там подают такие блюда…
Календер улыбнулся.
– Конечно, слышал. Один мой знакомый как раз владеет таким кафе, но только… Оно подпольное!
Парень рассмеялся, заметив реакцию Селии.
– Не бойся. Это вовсе не опасно. Хотя, говорят, вставляет ещё как. Одно меню почитаешь, и кровь стынет в жилах. Как тебе «изнасилование младенца», например, или «гильотина»?
– Фу, замолчи! Ты испортишь нам аппетит! – поморщившись, залепетала Селия.
– Молчу, молчу, хотя мне показалось, что ты не прочь побывать! – рассмеялся парень.
– Нет уж. Я против наркотиков. К тому же это не гуманно!
– Конечно, а несчастная любовь – это ничего страшного.
Она не успела ответить, потому что возле столика возникла официантка, покачивая в своих восьми руках всего лишь два огромных блюда. Через миг на столе перед Селией стояло блюдо с розовато-сиреневым шаром. Эфир над ним переливался всеми цветами радуги. Девушка приблизила лицо (вернее, то, что было у неё лицом) к этому шару и прошептала:
– Какая вкуснота! Это чудесно!
Шар перед Календером вспыхивал оранжевыми молниями. Он будто вибрировал и передавал эфиру свои колебания.
– Приятного аппетита, красавица!
– И тебе, милый!
Они нагнулись над шарами и погрузили головы в эфир, то есть приступили к трапезе.
А в это время на Земле…
Снаряды рвались над Славянском, и маленькая девочка в измятом хлопковом платьице жалась поближе к обгоравшей кирпичной стене. Её огромные голубые глаза не отрываясь смотрели на небо. Единственным чувством, которое они отражали, был дикий детский ужас…
Вот такая картина! И она вряд ли кому-то понравится. Мне уж точно, тем более что я тоже стала одним из блюд в том меню. И я хочу вам сказать: я устрою бунт! Революцию чувств! Потому что каждый человек должен быть свободен в своих эмоциях, ведь мы их хозяева! Мы имеем право на позитив: любить, радоваться, наслаждаться жизнью. Мы научимся верить в хорошее. Нам пора перестать кормить их своими страхами, ревностью, ненормальностью! Мы отстоим правильные эмоции!
Телефон он отдал, ни слова не говоря. Алисе только показалось, что руки у него чуть дрожали.
– Откуда ты могла знать? – единственное, что он смог произнести.
– Не знаю, но, выходит, я вас ждала…
Более странного и одновременно исчерпывающего ответа он и не мог ожидать. Но положение обязывало. Нельзя с первых минут знакомства дать этой странной особе одержать над собой верх, причём одним ударом. Надо восстановить порядок вещей: кто я и кто она? И он решил действовать. Пусть не очень корректно, зато эффективно.
– А чем занимается ваш молодой человек? – задал он спасительный для себя вопрос.
– Он писатель. Причём достаточно успешный.
– Похвально. И что у нас сейчас под пером?
– Новый роман, но об этом я не стану с вами говорить.
Алиса встала, поправила пальто и попыталась уйти.
– Стойте, вы не можете так просто…
– Очень даже могу. Или мне остаться и стать вашим подопытным кроликом? Нет уж, увольте! Прощайте!
Она быстро удалялась. Ещё миг… Он хотел броситься за ней, но предательский телефон нарушил его планы, хотя, быть может, всему своё время.
– Маргарита Терентьевна, вы… если у вас незначительный повод… да я вас уволю…
В трубке послышалось натужное посапывание секретарши.
– Повод, очень повод… – слова застревали у неё на языке, – важный… Скорее сюда, у нас кажется ЧП с заказом 34/90.
Игорь Александрович махнул рукой. Через несколько секунд он уже влетел в офис.
Проблема, которая так взволновала Марго, была и правда серьёзная. И чтобы разобраться в ней, пришлось восстанавливать весь генезис с самой первой точки. Заказ, поступивший пару дней назад, не обещал никаких сюрпризов и неожиданностей, несмотря на то что готовить предстояло довольно сложный эмоциональный коктейль, с элементами ревности, злобы, отчаяния и сумасшествия как точки высшей эмоциональной свободы человеческой особи. Жертва – почему-то как обычно женщина. А вот исполнитель главной партии – именно здесь, видимо, и крылся главный подвох…
Делать нечего, кулинары кухни эмоций взялись детально изучать материалы дела.
В детстве Кеша Батуев был типичным маленьким жирным мальчиком. Это адское племя было наслано Богом на погибель страждущему человечеству скорее всего, когда творец всего сущего размышлял над тем, какой казни в очередной раз предать неукротимый род людской. Потоп уже был, обрушение горящей серы вроде тоже… Нашествия саранчи, глад и мор – всё проходили. Ладно, в арсенале остались только маленькие жирные мальчики. Каждый в своей жизни хоть раз наблюдал, как эти монстры, которых становится всё больше с распространением системы фаст-фуда, ведут нескончаемую войну с мирным человечеством.
Кеше Батуеву шесть лет. Он отдыхает с мамой на черноморском пляже. Купаться Кеша любит не очень: вода мокрая и норовит в рот попасть, где и выясняется, что она на вкус горькая, точно лекарство, которое мама давала ему, когда он болел ангиной. Но Кеша мальчик энергичный (несмотря на круглое брюшко, за которое всякие гады в детсаду дразнят его жиртрестом). Он придумал себе отличное развлечение – решил топить вражеских шпионов. Кеша недавно кино видел: вражеские аквалангисты вылезают на таком же пляже (акваланги они на дне спрятали) и идут в глубь нашей территории. Что-то взрывать будут. А наши пионеры вражеских агентов выслеживают, а потом их пограничники суровые ловят.
Во-о-он тот дядька, наверное, шпион. Вынырнул неизвестно откуда. Кеша берёт крупную гальку и ловко бросает в «шпиона». Получив неожиданный удар по затылку, тот от испуга приседает и прячется под водой. Потом выскакивает на поверхность и крутится на месте, высматривая обидчика. Кеша смотрит прямо на него. Заподозрить в чём-то нехорошем невинного бутуза с пронзительно голубыми глазками-пуговками на румяной мордочке никому и в голову не придёт. Никому, кроме мамы. Мама у Кеши очень умная. Несмотря на то что на работе постоянно общается с самыми глупыми людьми на свете. Она – психиатр, главный врач областной психиатрической клиники. И она на своём веку повидала столько маньяков с невинными детскими глазками на пухлых мордах, что Кеше её не провести. Доблестный борец со шпионами уличён под возмущённые вопли своей третьей жертвы. Кеша тут же отшлёпан и лишён права на мороженое. Отшлёпала его мама. Папы у Кеши нет. Просто нет – без комментариев со стороны мамы.
Но унывает мальчик недолго. Этот активный пацан постоянно ищет всё новые развлечения. Он, в общем-то, не злой. Просто ему абсолютно наплевать на окружающих. Он не воспринимает человечество как совокупность равных себе индивидов. О том, что другому человеку может быть так же больно или обидно, как ему, Кеше в голову не приходит. Не получается утопить шпионов в море – будем их встречать на суше. Предприимчивый жиртрест находит эффективное орудие борьбы с врагами. Если бутылку из-под пива (по соседству расположилась шумная компания приблатнённой татуированной молодёжи, так что бутылок у Кеши в избытке) разбить крупной галькой, а потом осколки зарыть недалеко от кромки прибоя в песок, то шпионы порежут себе ноги и не смогут потом скрыться от преследования наших подводных пограничников. Ласты на окровавленные пятки натягивать больно.
Громкий визг прыгающей на одной ноге гражданки средних лет заставил Кешину маму оторваться от очень интересной статьи в научном журнале, в этот день она так и не узнала, чем эпилептоиды отличаются от истероидов. Схватив ревущего и упирающегося сынишку за руку, она решительным шагом устремилась прочь с пляжа. Страждущее человечество может чувствовать себя в безопасности. До завтрашнего дня.
С возрастом некоторые жирные мальчики превращаются в подтянутых суровых мужчин. Нелёгкие годы пребывания в шкуре жирдяя, жиртреста, скотобазы оставляют неизбывные душевные травмы, а потому бывшие жертвы преследований со стороны тощего большинства превращаются, как правило, в людей подозрительных и мстительных. С Кешей не произошло ни того, ни другого. Он так и не стал подтянутым и стройным. А, наоборот, с каждым годом, до самого окончания института, прибавлял в весе. При этом он каким-то чудесным образом не превратился в изгоя жестокого мальчишеского сообщества. Если его иногда и награждали неполиткорректными кличками, то звучали они как-то необидно, даже ласково. Видимо, от мамы юному Батуеву передалось умение интуитивно разбираться в психологии окружающих, и знания эти он использовал с большой пользой для себя. Помогало ему и неслабое обаяние: он умел так искренне улыбаться, глядя прямо в глаза собеседнику, что большинство его знакомых почти мгновенно проникались к нему симпатией. А с возрастом Кеша вообще стал интересным мужчиной. Голубые глазки-пуговички не потеряли своей пронзительной яркости. Плюс длиннющие ресницы, которым завидовали все девчонки его класса. Взгляд из-под подвижных бархатных бровей искрился весёлым лукавством, парень умел состроить такую ангельски умильную физиономию, что сразу хотелось его наградить каким-нибудь шутливым прозвищем: котик, зайка, пупсик. Так что даже объёмистое пузо не помешало Кеше стать со временем удачливым сердцеедом.
