Вечером Лика оставила Сашу на Лешу с Верой и ушла «отдыхать» – на дискотеку, в ресторан, расслабляться. К ней приехала подружка, с которой они собирались «зажигать».
– Он заснет без вас? – осторожно спросила Вера.
– Да, без проблем, он привык, пусть Леша его у себя положит, – сказала Лика, накрутив челку, – ему пора быть самостоятельным. Мама ему не нужна.
Вечером Саша сидел на ступеньках и выл. Не плакал – выл на одной ноте. Как кит, или кто там воет. Вера с Лешей пытались его успокоить. Саша вцепился в перила и не уходил с лестницы. Через десять минут он заплакал. Вера начала звонить Лике. Саша услышал, что Вера звонит маме, и зажал уши руками. Пока Лика прощалась с курортными бойфрендами, ловила такси, Саша сидел на лестнице, зажав уши.
– Он боится, что она его ругать будет? – спросила я.
– Не знаю, – ответила Вера.
Саша не соглашался ни на мультики, ни на торт, ни на игры. Он сидел, зажав уши, и выл: «Лика – сука, Лика – сука».
На следующий день Лика собралась на шопинг. Мы стояли в вестибюле гостиницы – дети уходили на тренировку.
– Ты когда вернешься? – спросил Саша.
– Скоро, – сказала Лика.
– Ночью, утром, завтра? – закричал Саша.
Лика натужно смеялась.
– Саша, прекрати, я вернусь в девять. Ты поужинаешь, и я вернусь, – говорила она.
– Ты врешь, ты всегда врешь, – закричал Саша и начал молотить кулаками Лику по коленке.
– Вера, ты же говорила, что я его буду оставлять на целый день и забирать только вечером, – устроила скандал Лика, – а я тут как привязанная. Это же лагерь.
– Он еще маленький, – сказала Вера.
– Я на другое рассчитывала. У меня депрессия.
Саша вышел на ужин в маске Человека-Паука. Даже старшие мальчишки онемели и не стали комментировать.
Два дня Лика вставала в семь, провожала сына на кросс, встречала в обед. Один раз даже налила всем суп. Она перестала делать два хвостика и оказалась вполне себе милой женщиной. Вера была счастлива – Лика стала нормальной мамой, Саша уже реагировал на хлопки. Когда все хлопали в ладоши, он тоже хлопал.
– Рано радуешься, – сказала я.
Лика пришла к нам на балкон вечером с накрученной челкой и голым животом.
– Все, я пошла. Саша спит.
– Куда? – спросила Вера.
– На дискотеку. Где тут у вас приличная дискотека?
– Там, где пляж, там клубы, – спокойно сказала Вера. Я думала, она начнет Лику отговаривать. – Есть еще в гостинице ночной клуб. И если вниз по набережной спуститься, там тоже – новый. Крутой какой-то.
– Ну, я пошла? – то ли констатировала, то ли спросила разрешения Лика. Мы все у Веры спрашивали разрешения. «Вера, я успею в туалет сходить?» – спрашивала я. «Ждем две минуты», – строго говорила Вера.
– Идите, – разрешила Вера, – только осторожнее.
– А что? – перепугалась Лика.
– Нет, ничего.
– Нет, скажи.
– Смотрите, что пить будете. И за сумкой приглядывайте.
Лика сделала круглые глаза и ждала продолжения. Вера как ни в чем не бывало продолжала:
– Просто у нас тут клофелин подсыпают. Были случаи.
– И что?
– Отбирают деньги, телефон. Иногда насилуют. А еще поджигают.
– Кого? – Лика уже перепугалась не на шутку.
– Дискотеки. Конкуренция. Была дискотека, и раз – сгорела.
– С людьми?
– Нет вроде бы.
– Что-то уже поздно. Может, мне не ходить? – спросила Лика с надеждой.
– Идите, раз собрались. Зря, что ли, одевались?
– Ой, нет, пойду посмотрю, как там Саша. Что-то он засыпал плохо.
Лику сдуло с балкона.
– Вера, ты что – борец за нравственность? Зачем ты ей всякие ужасы рассказала? – спросила я.
– Она сама решила не ходить, я-то тут при чем? – ответила Вера.
Вася все время дрался с Сашей. Я заставала разгар драки и никак не могла понять, из-за чего они сцепились. Вася молчал и не признавался. Саша тоже. Наконец я услышала начало диалога.
– А у меня дома собака есть, – сказал Саша Васе.
– А у меня нет, – сказал Вася.
– У меня даже две, – сказал Саша.
– А когда мы в Москву вернемся, можно я их посмотрю?
– Нет.
– Почему?
– Ты не знаешь, где я живу.
– А ты мне скажи.
– Ты все равно не сможешь к нам зайти.
– Почему?
– Потому что у нас два охранника, они тебя не пустят.
– Пустят. – Вася начал обижаться.
– Не пустят. Они на воротах стоят и никого не пускают.
– А я их обхитрю и пройду.
– Не обхитришь. Мои собаки на тебя набросятся.
– Нет, собаки не набрасываются. Даже дворовые. У нас у подъезда Боря живет – он большой, и у него нет дома. Но он ни на кого не набрасывается.
– А мои набросятся.
– Тогда я им косточку принесу.
– Они не едят кости. Они только собачий корм едят.
– Нет, все собаки едят кости. Боря очень кости любит.
– А наши не любят.
– Так не бывает.
– Бывает.
Вася, сдерживая слезы, кинулся на Сашу с кулаками. Он не прав, потому что начал первым. Он прав, потому что в такой ситуации я бы тоже в драку полезла.
Даша. Я ее запомнила еще в Москве – тихая красивая девочка с умными серьезными глазами. Я не могла нарадоваться. Не девочка, а подарок. Рассудительная, самостоятельная, уступчивая. Вася с ней тут же подружился. Она не жаловалась, не капризничала. Единственное, что меня удивило, – семилетняя Даша не умела слушать, когда ей читают, не знала ни одной детской книжки и не любила мультики. Она самостоятельно переодевалась, знала, что где у нее лежит, умела считать деньги…
– Девочка развита не по годам, – сказала я Вере.
– Она уже прошла все, что можно, – ответила Вера.
Дашина мама должна была приехать в лагерь через три дня. Не появилась и через пять.
– А где твоя мама? – спросил Вася.
Даша не ответила. Сделала вид, что не слышит.
Все это время за Дашей смотрела или я, или Вера. Помыть, расчесать, уложить спать, постирать. Даша вцеплялась в мою руку и не отпускала. Я уставала и говорила резко: «Даша, иди сама». Даша отпускала руку, глядя на меня серьезными глазами. Я опять брала ее за руку, чувствуя себя виноватой.
В автобусе, когда мы ехали домой, Даша увидела столб и начала танцевать стриптиз. Выгибалась, цеплялась ногой и задирала юбочку. Она сказала, что много раз видела стриптиз.
– Где твоя мама? – опять спросил Вася.
– Не твое дело, – огрызнулась Даша.
Дашина мама появилась через неделю. Странная, подумала я.
Что конкретно делала эта родительница – пила, кололась, нюхала, – Вера не знала. Знала только, что она все время попадает в истории, заканчивающиеся в милиции. При этом у Даши не было ни отца, ни няни. В садик девочка не ходила. Все время с мамой. Даже тогда, когда пьяная мама снесла шлагбаум и врезалась в железные ворота – Даша разбила голову о приборную доску.
– А чем она занимается? – спросила я.
– Не знаю, но денег у нее много, – сказала Вера.
Даша сначала забилась в номере и не выходила к маме. Потом вышла. Даже хотела познакомить ее с Васей. Но мама сказала, что она «вся в пидарасе», и уехала. Сказала, что завтра после экскурсии в ресторане будет детский праздник.
Мы поехали на экскурсию, а потом в ресторан. Стол был роскошный. Детей усадили обедать. Пришла Дашина мама и сказала, что забирает дочь.
– Я есть хочу, со всеми, – тихо сказала Даша.
Мама схватила дочку за подмышки и швырнула на железный столб, который держал тент. Даша не произнесла ни звука. Только спустилась вниз по столбику.
– Ты что, мать забыла? Ты мне и так всю жизнь сломала, – кричала ее мама. Дети бросили ложки.
– Вы должны доплатить. – К Вере подошла официантка.
– Сколько? – спросила Вера.
Официантка назвала сумму, которой Вере должно было хватить до конца пребывания в лагере на всех. Вера побелела. Я лихорадочно вспоминала, сколько денег взяла с собой.
– Я думала, ты другая, а ты такая же, как все, – кричала в этот момент Дашина мама на Веру. – Что ты с ней сделала? Что ты ей про меня наговорила?
– Я ничего не говорила. Она просто хочет остаться со всеми. У меня нет таких денег. Может, мы откажемся от горячего или десерта? – спрашивала Вера официантку и пыталась что-то объяснить родительнице.
Дашина мама швырнула на стол деньги, схватила дочь и ушла.
Море успокоилось. Решили до обеда купаться и загорать. Вера повела на тот пляж, где самая чистая вода.
По дороге купили пончиков – тех самых, из детства, обсыпанных сахарной пудрой. Дети съели пятьдесят, а потом еще пятьдесят. Пошли купаться. Дети все плавающие. Леша плавал по очереди с мальчиками до буйков, я – с девочками, потому что Вера убежала в аптеку, за фотографиями и водой. Я сделала четыре ходки и упала на берегу. Никакой фитнес-тур не нужен. Девочки пошли прыгать с пирса. Кстати, никогда не знаю, как правильно называется это сооружение – пирс, волнорез, буна? Там было неглубоко, но и не мелко.
– Прыгаем бомбочкой! – орал Леша. – Не рыбкой! Рыбкой нельзя. Только бомбочкой.
Я побежала в туалет.
