– Я не говорила, что всё так просто. Но разве у тебя не появился азарт охотника? – наступала Лариса. – Азарт, который должен разгораться с ужасной силой, когда дичь уже близко, на тебя никакого влияния не оказывает? Нет, что ли?
– Извини, я себя чувствую больше дичью, чем охотником, – с грустью поведал Дмитрий. – Меня постоянно хотят убить. То один, то другой, то третий. Теперь вот, похоже, ещё этот Пал Палыч добавился. Мне бы – за флажки. В норку бы мне. Мне бы спрятаться и сидеть тихо и не шурша. А ты… – Дмитрий помолчал и решительно заключил: – Нет, я не охотник.
– Но с Бояркиной-то ты в состоянии поговорить? Тут-то ты чем рискуешь?
– Да всё тем же, жизнёшкой собственной. Я ведь не знаю, почему они тут. А если они на неё вышли? Если они вышли на Маринку, то всякое приближение к ней чревато.
– Драматизируешь.
Дмитрий дёрнулся непроизвольно, а затем отпихнул от себя тарелку.
– Короче, я понял: живца из меня решила сделать!
Листая ежедневник Бронова, Раевский наткнулся на следующую запись: «Заказана картина «Смерть Димитрия». Что ещё за картина? Впрочем, Бронов известен был пристрастием к искусству, даже оперу посещал. Для офиса или одного из загородных домов, по-видимому, заказал. Отметки о получении картины не имелось, и Раевский набрал указанный в ежедневнике номер телефона.
– Мы вам «Смерть Димитрия» заказывали, она готова? – поздоровавшись, спросил он у ответившего ему обладателя густого баса.
– Простите, а кто говорит? – с некоторой растерянностью в голосе поинтересовался абонент.
– Раевский говорит. Из СНК. Вам наш бывший генеральный эту картину заказывал. Бронов.
– А вы кто будете? – продолжил расспросы собеседник.
– Я исполняю обязанности генерального. Моя фамилия Раевский.
– Вы знаете, ещё нет, но подготовка уже закончена, – сказал бас. – Да, подготовка практически закончена, так что буквально на днях…
– Подготовка – это что? Грунтовка, что ли? – полюбопытствовал Раевский.
На противоположном конце провода послышалось нечто вроде смешка.
– Ну, подготовка или грунтовка, как хотите это назовите. В общем, были тут накладочки, но теперь всё на мази, заминки, думаю, не будет.
– Хорошо, жду. – Раевский положил трубку.
Закончив разговор с Раевским, Брынь сокрушённо выругался и отправился к Тагуну.
– Там по этому гнилому делу звонили. Спрашивают – когда?
– Кто звонил? – удивился Тагун. – Ведь его же…
– Новый звонил. Ну, я сказал, что подготовка закончена, что сделаем на днях.
– Да, придётся доводить дело до конца, – поморщился Тагун. – Ты давай сам всё продумай и организуй. Уже хватит этого бардака.
– Да как заколодило. Я уж думал, что всё, что финиш, ан нет. – И Брынь, покачав головой, вздохнул.
– Ты прекращай эти охи-вздохи! – начал сердиться Тагун. – Работать надо, а не вздыхать. Как в детском саду, прямо! Работнички, вашу!..
– Да этот размазня Теша! – Брынь потряс сжатой в кулак рукой. – Урод!
– Каков поп, таков и приход, – мрачно глядя на подчинённого, резюмировал Тагун. – Давай! И чтобы в этот раз без всяких там!..
***
Бояркина проехала ему навстречу. Подлесный, пребывавший в глубокой задумчивости, не сразу осознал, что только что видел не просто автомобиль со знакомым номером, а именно «Вольво» Бояркиной. При первой же возможности он развернулся и поспешил в обратном направлении. Поток автомобилей был достаточно плотным, и догнать Марину оказалось очень непросто. Приходилось и на обочину вылезать, и на встречную полосу выскакивать.
Увидев Подлесного, Бояркина удивилась и встревожилась. Она едет с дачи, а он откуда? Неужели Борис провёл её, рассказав обо всём Подлесному? Дмитрий просит её остановиться, чтобы о чём-то с нею поговорить. Бояркина поколебалась, однако всё же перестроилась на крайнюю правую полосу, а затем и остановилась.
– Привет! – сказал, усаживаясь рядом с Мариной, Подлесный.
– Здорово! – холодно ответила Бояркина.
Подлесный сделал удивлённое лицо.
– Ты так смотришь на меня, с такой ненавистью, что аж жуть по коже.
– Извини, с любовью и раньше не получалось, – отворачиваясь, процедила Бояркина.
– Почему же? Я помню те времена, теперь уже, правда, далёкие.
– Помнишь? – Марина покосилась на Дмитрия и кивнула. – Ясно. Забыть никак не можешь. Что ж, роковая любовь.
– Не преувеличивай.
– Куда уж тут преувеличивать, если ты и на убийство способен!
– Что? – удивился Дмитрий. – На убийство твоих хахалей? Да флаг тебе в руки! Натура у тебя спортивная – патронов на всех не хватит.
Бояркина резко развернулась в его сторону.
– А за что ты уничтожил Бронова? За что, тварь такая? Я тебя спрашиваю!
Подлесный опешил. Совладав, наконец, с собой, проговорил:
– Ты, девушка, рехнулась совсем? Тебе как такое в голову-то пришло?
– Ещё и отпираться будешь? – зло спросила Бояркина и вдруг что есть силы ударила Дмитрия кулаком в лицо. Если бы локоть бьющей руки не зацепился за спинку её кресла, то из носа Дмитрия, куда пришёлся удар, наверняка бы хлынула кровь.
– Да ты что?! – вскричал Подлесный, прикрывая руками лицо.
– Я тебя сама замочу! – прорычала Бояркина и обрушила целую серию ударов на голову и руки врага.
Прошло довольно много времени, прежде чем Подлесному удалось выскочить из машины.
– Ненормальная! Придурочная! Совсем взбесилась! – Дмитрий отбежал на несколько метров от автомашины и остановился. Куда теперь? Подождать, пока она успокоится, и вернуться? Или плюнуть и сматываться? Дмитрий сплюнул. – Вот сволочь! До крови же! – выругался он, взглянув себе под ноги.
Бояркина сидела в «Вольво» и плакала.
– Чего сопли распустила? – спросил Подлесный, приоткрыв правую переднюю дверцу.
– Руки. Вот! – прорыдала Марина и продемонстрировала сбитые козонки. – Тварь твердоголовая! Не башка, а чугунок из железа! – Бояркина зло сверкнула глазами. – Ну ничего! Пуля-то уж пробьёт её. Как орех расколется и разлетится!
Подлесный захлопнул переднюю и забрался в салон на заднее сиденье.
– Успокоилась? – обратился он к Бояркиной. – Если успокоилась, то ответь мне на один вопрос и вали.
– Не хами, хамло! – огрызнулась Марина.
– По-моему, это не я, а ты хамишь. Ишь, распустила ручонки, боксёрша тупорылая.
– А ты – дворняжка безродная!
– Слушай, давай оставим генеалогию, – предложил Дмитрий. – Ты скажи-ка мне о своих делишках с Пал Палычем.
– С каким Пал Палычем? – спросила Бояркина.
– Брюнет, росту выше среднего, с бородой и усами. Возраст – за сорок, худощавый.
– Не знаю такого. Отстань! – Бояркина всё ещё разглядывала разбитые руки и всхлипывала.
– Врать бесполезно. На даче его на твоей видели, – сурово проговорил Дмитрий.
– Когда это? – покосилась на него Марина.
– Вчера, в третьем часу дня.
– Как раз где-то в это время я была там, но не видала никакого Пал Палыча, потому как приезжала одна. Так что сведения у тебя – лживые. Кстати, от кого?
– Сведения – точные. От кого – неважно, – ответил Подлесный. – Так какие у тебя дела с Пал Палычем?
– Я тебе уже сказала, что не знаю такого, – стояла на своём Бояркина.
– Если бы не знала его, то он не смог бы спокойно заходить в твой дом и разгуливать там чуть не час.
Бояркина вновь повернулась к Подлесному.
– Кто заходил в мой дом? Когда? Чего ты мелешь?
– Пал Палыч и ещё один тип.
Марина вдруг испугалась. Она вспомнила сегодняшнее ощущение постороннего присутствия в доме. Тогда она не придала этому значения, просто огляделась по сторонам, но, не обнаружив отсутствия каких-либо вещей, постаралась забыть о неприятном неуюте, на мгновение охватившем её душу.
И вот теперь Диман заявляет о каких-то людях, которые якобы шлялись там, в её доме.
– Откуда у тебя такие сведения? – помрачнела Бояркина.
– Ты хочешь сказать, что если в это время кто-то и шлялся по твоему дому, то ты их не знаешь? – резюмировал Подлесный, пристально глядя в глаза Бояркиной.
Марина задумалась. Если неизвестные люди в её отсутствие проникали в дом, то это мог видеть Борис. Однако Борис ничего ей не сказал. Следовательно, он или никого не видел, или же по какой-то причине скрыл данное обстоятельство. А может быть, Пал Палыча того с его спутником видела подружка Подлесного?
И Марина спросила:
– Твоя подружка кого-то видела, что ли? Она?
– Откуда тебе про подружку известно? – удивился Подлесный.
– Неважно. Так она?
– Вот и я говорю, что неважно, – не стал отвечать Подлесный. – Я только лишь хотел выяснить, что тебя связывает с Пал Палычем.
– С твоими знакомыми пал-палычами меня ничто не связывает. Кто он – Пал Палыч? Ну! – перешла в наступление Бояркина.
