Круто, да? У животных тоже есть своя мода.
Правда, они об этом не знают.
Платье, за неимением оного, мне пришлось одолжить у Машки. Туфли, привезенные из дома, подошли к нему не очень, но мне, честно говоря, было на это плевать.
– Круто выглядишь! – сказала подруга, когда я перед выходом на мероприятие глянула на себя в зеркало. Там обнаружилась какая-то незнакомая мне девица в черном платье-футляре с торчащими из-под подола мосластыми коленками.
– Ага. Как на похоронах, – ответила я.
Отчего-то в тот день мне особенно запомнился дождь. То ли потому, что ноги окончательно промокли, то ли потому, что я вообще люблю дождь. А может, мне просто хотелось, чтобы ливануло посильнее и вся чопорная процессия у входа вприпрыжку поскакала внутрь.
Публика прибывала, как обычно, с опозданием. Первый автомобиль появился ровно через двадцать минут после официально объявленного начала pre-party. Из авто появлялись красивые люди, неспешно проходящие по ступеням, задрапированным красным ковром (привет Каннам!). Вот проплыл известный политик с дамой. Вот появился эпатажный телеведущий, успевший дважды жениться за один телевизионный сезон. Вот ослепила всех улыбками девичья попсовая команда. Вот изнеженно помахала ручкой слегка раздавшаяся вширь мисс Мира позапрошлого года. Некоторые лица были настолько идеальны, что я начала сомневаться, не открыта ли уже где продажа «Фотошопа» в таблетках.
Играла музыка, напрягалась охрана, пресса, согнанная за ограждения из столбиков и цепочек, щелкала затворами фотоаппаратов.
Иван приехал практически последним, на белом «мерседесе» спортивной модели. Впрочем, если бы не Нинка Кравцова, знакомая корреспондентка из малоформатного женского глянцевого издания, я бы не узнала, что его зовут Иван, что он – экс-солист известного в стране коллектива, что он покинул его, прервав контракт раньше на полгода, и что в прошлом месяце он подрался с кем-то в ночном клубе, попав в газеты с шикарным синяком на пол-лица… Исчерпывающая творческая биография, не правда ли? Всю эту информацию Кравцова выпалила мне скороговоркой в ухо – и я на всякий случай сделала несколько снимков.
Лицо Ивана было мне смутно знакомо, вот и все.
Выбравшись из-за руля и обойдя авто, Иван помог выйти из машины своей холеной спутнице, брюнетке в золотистом платье (сдается мне, где-то все-таки существуют специальные НИИ, производящие на свет божий представительниц совершенно отдельной, идеальной расы). Она была выше Ивана на полголовы, и у нее были бесконечные ноги, прямо из которых где-то внизу росли бесконечные каблуки.
После, собственно, началось мероприятие – показ коллекции собачьей одежды и аксессуаров от какой-то дизайнерши, живущей между Москвой и Нью-Йорком и, по всей видимости, обожающей все блестящее. Демонстрировать собак, разумеется, должны были их знаменитые хозяйки.
Где-то далеко, невидимый за стенами огромного, задрапированного бархатом зала, бушевал финансовый кризис. Бастовали безработные рабочие, рушились биржи, обанкротившиеся миллиардеры бросались под поезд. По подиуму дамы всех мастей, известные и не очень, в шикарных вечерних нарядах, тащили на руках и на поводках собак всех мастей, в кружевах и с бриллиантами на ошейниках. Брюнетки, рыжие, той-терьеры, чихуа-хуа, китайские хохлатые, блондинки, шатенки… Вышагивающие по подиуму особы одинаково щурились на фотовспышки, цокали лапками и кокетливо смотрели в зал. Зал отвечал им восторженными аплодисментами.
Иван со своей спутницей сидел в первом ряду. Он тоже смотрел на семенящих мимо на тонюсеньких ножках той-терьеров, чихуа-хуа и их хозяек. Смотрел, улыбался, аплодировал когда надо, восторгался когда следовало. И все же… Клянусь, в какой-то момент я успела уловить на его лице тень скуки. Она пробежала по его лицу, словно судорога, сведшая челюсть человека, страстно желающего зевнуть и не имеющего возможности этого сделать, – и пропала. Лицо Ивана снова стало вежливо-внимательным.
Но я улыбнулась. Не мне одной в этом зале было катастрофически скучно.
К моменту, когда последнюю породистую шавку унесли за кулисы, а непосредственный автор всего этого собачьего великолепия сорвала шквал аплодисментов, я успела заполнить фотографиями две карты памяти. Хватит не на один фотоотчет, а на четыре. Осталось продержаться совсем немного, минут тридцать (в программке мероприятия после дефиле была заявлена after-party), и можно ехать домой, лелеять мозоли от туфель.
Вместе с вереницей гостей мы с Кравцовой двинули в находящийся этажом выше ресторан. Неделя звериной моды закрывалась, так что блистать бриллиантами собакам (ни одной кошки, хомячка или рыбки на этом празднике животноводства я не заметила) оставалось от силы часа два. Дав себе немного расслабиться и выпив по бокалу красного сухого, мы с Нинкой договорились позже вместе уехать с вечеринки на такси и занялись интервью. Она высмотрела ведущего одного из музыкальных каналов, я дернула из толпы одну из девчонок той самой попсовой группы, на ходу вспоминая, как ее зовут и как называется команда, в которой она открывает рот. Восемь вопросов, несколько снимков, на все про все – от силы десять минут. К бару за вторым бокалом мы с Кравцовой подошли практически одновременно.
– Слушай, давай побыстрее. Ага? – попросила та. – У меня скоро нянечка свалит, она уже звонила, так что мне к Никитке надо ехать. Может, ну ее, твою вторую звезду? Редактор обойдется и одним интервью?
– Не обойдется, – покачала я головой. – У меня испытательный срок, так что малейшая придирка – и Шило выкинет меня на улицу.
– А… Ну тогда давай в темпе вальса. Тебе кто больше нравится?
Облокотившись на стойку бара, мы сканировали толпу гостей.
– Пожалуй, я возьму этого твоего Ивана, – сказала я, представив, как хорошо эта парочка будет выглядеть в фотоотчете.
– Нет, Ивана уже я застолбила! – вдруг заартачилась Кравцова.
– Почему это? – удивилась я. – У тебя к нему сердечный интерес?
– Дура ты. Он же восходящая звезда хип-хопа. Интересная личность. Да еще и скандальная – после драки-то!
– Нет, звезда хип-хопа мне самой нужна, – рассмеялась я. – Если он прям такой подающий надежды, мне это будет лишним плюсом в личное дело. К тому же с ним девчонка эффектная.
– Иди в жопу! Я тебе Ивана не отдам, – стояла на своем Нинка.
– Да что ты так в него вцепилась? – удивленно поинтересовалась я. – Давай, что ли, тогда жребий бросим.
– Не вопрос! – отозвалась Кравцова и полезла в сумочку за кошельком.
И вот, стоя возле бара и одной рукой держа фотоаппарат, другой я подкинула вверх пятирублевую монету. Кувыркнувшись, монета подмигнула мне и упала на покрытый ковром пол решкой вверх.
Иван достался мне.
Уже через минуту мы стояли возле приоткрытого окна в холле ресторана. Я, Иван и его золотистая девушка. Девушка явно знала толк в том, как именно надо позировать перед объективом – видимо, сказывалась модельная практика. Иван же держался довольно просто. Хорошие манеры, внимательный взгляд, крохотная блестящая серьга в мочке левого уха, отлично сидящий костюм. Никакой присущей большинству медийных персон развязности, никаких татуировок на видных местах, цепей, массивных украшений с бриллиантами и золотых передних зубов. А в остальном – ничего особенного. Узри я его в толпе где-нибудь между «Чкаловской» и «Курской», не обернулась бы.
Отвечал на вопросы Иван развернуто, много острил, иногда откровенно ерничал. Кажется, ему было приятно давать интервью. По итогу разговор, хвала богам, вышел далеко за рамки моды для животных. Наверняка Шило захочет сделать из этого отдельный материал, подумала я. А Иван, после того как я выключила диктофон, попросил связаться с ним, чтобы вычитать готовое интервью.
Педант, решила я тогда. И не ошиблась.
Сейчас, сидя в кафе, я вспомнила все детали нашего знакомства и улыбнулась. По сути, если бы монетка упала орлом кверху, написать книгу Иван предлагал бы сейчас не мне, а Кравцовой.
4
– Кофе еще будешь? – интересуется Иван.
Дождь за окном льет все сильнее и сильнее. Как я поеду в редакцию?
– Угу, – говорю я рассеянно.
Иван кивает официанту, и тот мгновенно оказывается возле нашего столика, чтобы принять заказ. Вряд ли он был бы столь услужлив, сиди я здесь одна.
Иван просит еще кофе и счет. Потом он снова закуривает, смотрит на улицу.
– Ты, кстати, на машине? – спрашивает он.
Наивный!
– На метро…
– Я тебя подброшу. Так что скажешь?
Две тысячи долларов в месяц – это моя полугодовая зарплата в самарской газете, работа в которой однажды так мне надоела, что я свалила в Москву. Впрочем, не только работа надоела мне в Самаре, но это – уже совсем другая история… Прибавив деньги Ивана к своему окладу в «Слухах», я стану практически миллионершей. С другой стороны, это – оплата труда, которым я никогда не занималась.
