– Егор, вам нравится ваша работа? – дружелюбно спросил Юрий.
– Геморроя много, – невозмутимо ответил тот. – Но в целом все довольно неплохо. Я бы сказал, мило.
И насмешливая улыбка.
Сучонок.
Одна фраза, а он, похоже, уже догадался, куда вели «болотные огоньки» Юрия. Но отступать было поздно.
– Знаете, – серьезно сказал Юрий. – У меня возникла идея. Я имею определенное положение в наших музыкальных кругах. И я подумал: а почему бы вам не попробовать себя в новом амплуа? К примеру, в качестве ведущего музыкального шоу? У вас есть образование, ведь так? Опыт работы. Яркая внешность, приятный голос…
– Интересная мысль, – сказала Инна. – Думаю, у него могло бы получиться. Не так ли, Егор? Не век же тебе прозябать в этой паршивой газетенке.
Получивший неожиданную поддержку Юрий улыбнулся, обнажив длинные хищные зубы. Александр пожал плечами.
– Да, попробовать можно, – сказал он. – Сына, ты как?
Егор только пожал плечами, но Юрий увидел, как в темных глазах вспыхнул интерес, и поспешил подлить масла в огонь:
– Через месяц – Новый год. Уже сейчас повсеместно идет запись новых шоу-программ. Думаю, если мы поторопимся, то сможем увидеть вашего сына в одном из «Голубых огоньков».
«Ну, хватай крючок!» – подумал Юрий.
И крючок был схвачен.
Люксенштейн слов на ветер не бросал.
На следующий день Егору позвонили на работу и вежливо попросили прийти на кастинг. Новое шоу должно было стартовать на одном из музыкальных каналов, коих в последнее время расплодилось великое множество. Разница была только в том, что этот музыкальный канал был ведущим, им руководил видный композитор, продюсер и общественный деятель Илья Крутин, а шоу должно было идти в новогодюю ночь – в самый прайм-тайм.
– Ты только не волнуйся и не дергайся, – напутствовала Егора Алла, помогая собраться. – Вон у тебя как с сериалом классно получилось. Скоро на экране засветишься, предложения пойдут не хуже, чем Черницыну. Его уже рвут на части. А все почему? Потому что вовремя снюхался с Голубевой.
– Так ты же не Голубева, – наигранно огорчился Егор, критически глядя на себя в зеркало. – Ты не думаешь, что в этом голубоватом свитерке я буду выглядеть, как… голубоватый?
– Не думаю, – отрезала Алла. – Кавайность нынче в моде. Я, конечно, не Голубева, зато у тебя папахен – Боталов, ему пол-Москвы принадлежит.
– Так уж и пол-Москвы? – усомнился Егор. – Давай я лучше вон тот клетчатый пуловер надену.
– Никакой клетки, – возразила Алла, и, чтобы Егор не предпринял попытки одеться во что-то неподобающее, спрятала вещи в шкаф. – Клетка плохо смотрится в кадре. Она тебя будет растягивать и пестрить.
– Зато меня все увидят…
– Увидят и скажут – что за чучело, которое не умеет нормально одеваться? Подумают, что свитерок бабушка связала.
– Нет у меня бабушек, я сирота, – вздохнул Егор и оглядел себя со всех сторон. – Ладно, пойду в этом. Позориться – так по полной программе.
– Не переживай, – успокоила его Алла. – Скорее всего, тебя переоденут во что-нибудь дикое, но от ведущего спонсора. Ты не сказал на работе, что уходишь из газеты?
– Пока нет. Я же еще не утвержден. Может, они предпочтут мне кого-то другого…
– Я тебя умоляю, – Алла саркастически фыркнула. – Кто же откажет сыну самого Боталова?
– Ну, мало ли… У Крутина дочка есть. Может, он ее захочет поставить в эфир.
– Вряд ли. Она вроде как решила стать великой певицей. Телешоу – это не ее уровень. А там будет прямой эфир?
– Вряд ли, скорее всего, все-таки запись. Тебя подбросить до работы? Тогда собирайся скорее, я пока кофе выпью.
– Главное – не психуй, – посоветовала Алла и ушла одеваться.
Не психуй…
Хороший совет, особенно, если учесть, что опыта ведения не только шоу, но и любых других телевизионных проектов у Егора не было.
А если он провалится? Если он не сможет вести эту передачу? Наливая вторую чашку кофе, Егор заметил, что его рука дрожит…
От былых планов добиться в столице всего самостоятельно Егор давно отказался… Страх Инны быть разоблаченной сыграл ему на руку. Теперь она то и дело брала его с собой на различные мероприятия, знакомила с нужными людьми, сама же под шумок уединялась в укромных уголках со своим ненаглядным. Преимущества такого «сотрудничества» были очевидны. Егор без труда получал интервью у самых известных людей страны, Инна же утешалась в объятиях любовника, хотя в глубине ее души зрел страх: вдруг Егор ее все-таки выдаст?
А у Егора и в мыслях такого не было. За то время, что сын провел в Москве, отец так и не стал ему по-настоящему близким человеком. Усугубляли ситуацию регулярные звонки матери, заклинавшей его вернуться домой или, по крайней мере, держаться подальше от «этого страшного человека».
Возвращаться в Новосибирск Егору совершенно не хотелось. Несмотря на нешуточные размеры этого города, он все равно казался каким-то чуточку провинциальным и диким, словно в корабельных соснах, окруживших его со всех сторон, до сих пор прятались русалки, а по золотым цепям ходили говорящие коты. Нет, Москва, с удушающим смогом, серым асфальтом и громадами каменных зданий нравилась Егору больше!
Мать была неуклонна и намеревалась выбраться в столицу для серьезного разговора. Несколько раз порывалась что-то рассказать, но замолкала, словно затыкая себе рот…
Тайна прошлого Егора не интересовала. Куда больше волновала возможность вот так, одним махом, миновав тернии и пороги, сделать карьеру, используя фамилию отца, как таран.
К его удивлению, волноваться действительно не пришлось: кастинг прошел на удивление быстро. Егора подвели к какому-то тощему индивиду в красных очках, с дикой прической и заткнутым за проколотое в семи местах ухо карандашом.
– Это он? – спросил индивид, оглядев Егора с ног до головы.
– Он, – подтвердила женщина-ассистент, невнятно представившаяся на входе в Останкино.
– Это я, – кивнул Егор. Ему стало смешно, волнение словно ветром сдуло.
– Пойдет, – махнул рукой индивид и сунул Егору планшет с текстом. – Представь, что я звезда… Ну, скажем, певец… Или нет, модельер. Возьми у меня интервью… Камера будет тут, вот тебе микрофон – действуй!
– А я знаю, как зовут модельера или мне предстоит это выяснить? – уточнил он.
– Ну, ёлки, конечно знаешь! У нас же тут будут только звезды. Хотя, подводки тебе все дадут. Импровизируй, короче… Вот на эту камеру.
Никакой камеры не было в помине.
Псевдокастинг проходил прямо в оживленном вестибюле, вокруг любопытствующих, среди них было полно как работников телевидения, так и простых людей, страждущих хотя бы на миг прикоснуться к знаменитостям. Егор выдохнул, повернулся к людям лицом и, скалясь в ослепительной улыбке, быстро протараторил:
– Сегодня к нам на огонек залетела самая яркая звезда столичного бомонда, знаменитый модельер Федулон Корозябко, чья коллекция с весьма прозаичным названием «Мое великое искусство и искусство во мне в искусственном мире псевдоискусства» была отмечена золотой «Пальмовой ветвью», «Оскаром», а также выструганным из чистого куска осины Буратино, выполненным магаданским мастером Фемистоклюсом Загоруйко. Скажите, Федулон, что ждет ваших почитателей в Новом году?
Невнятно представившаяся администратор покатилась со смеху. Индивид тоже ухмыльнулся:
– С юмором ты, как я посмотрю. Это хорошо. Будет весело. Но не увлекайся, придерживайся сценария. Лишнее все равно отрежем, если что…
Как оказалось, в новом телешоу Егору досталась отнюдь не главная роль. Вести программу доверили опытной Аксинье Гайчук. Егору же приготовили красный кожаный диванчик, на котором он должен был встречать звездных гостей и задавать им глупые вопросы о том, где и как они проведут Новый год. Потом отвели к фотографу и костюмеру, записали все данные и вежливо проводили до дверей, велев никуда не уезжать из Москвы. У самых дверей Егора догнал индивид в красных очках и сообщил, что съемки начнутся примерно через неделю, и ему обязательно перезвонят. Такое положение дел Егора вполне устраивало. Осталось только сообщить Искандеру, что отныне «Желтухе» придется обходиться без Егора Черского.
Утром, когда Егор собирался на работу, Алла, заканчивавшая свой утренний марафет, неодобрительно заметила:
– Я бы на твоем месте ушла сразу, а ты даже шефа еще в известность не поставил. К чему эти жертвы? Отдохнешь недельку и с новыми силами ринешься в бой. В твоей газетенке и без тебя справятся.
– Ал, там сейчас завал, – укоризненно ответил Егор, откладывая в сторону бутерброд. – Они просто зашиваются. Вчера опять полетели все компьютеры! Славка на работе уже ночует, шеф бесится, люди рвут и мечут. Если я сейчас брошу все, что обещал сделать, будет полный алес капут. Не хочу, чтобы после ухода мое доброе имя чихвостили на всех углах.
– Когда ты уйдешь, тебя никто и не вспомнит, – предупредила Алла. – Не только добрым словом, но и вообще. А твоей жертвы никто не заметит.
