– Скажи мне… – Дориан поднялся с кресла, подошел к Томасу почти вплотную. – Ты смог бы выиграть, если бы у тебя было всего три фигуры, а у твоего противника – полный набор?
– Зависит от противника, сир.
– Он умен… твой противник умен, Томас. Ты тоже не дурак, но у тебя – всего три фигуры.
– Зависит от фигур, Ваше…
– Неважно каких! – король сорвался на крик. – Три фигуры! Смог бы выиграть?
Томас не понимал, что именно хочет услышать король. Тот выглядел нездорово – румянец на щеках, глаза блестят, губы нервно подрагивают. Ферфакс призвал все свое самообладание и ответил:
– Нет, сир. При равных способностях враг возьмет числом. То есть… противник.
Нексу и Томасу почти одновременно пришла в голову мысль… что король не сошел с ума, но находится под гнетом каких-то страшных обстоятельств. Томас решил действовать осторожно и попытаться выведать у Дориана, в чем дело… не зря ведь король заговорил о шахматах. Это почти то же, что и война. Или… это все бред сумасшедшего.
– Нет… – прошептал король. Вскинул отчаянные глаза на Некса. – А ты смог бы выиграть?
Капитан почувствовал, что горло пересохло. Сглотнул, но это не помогло, потому ответил хрипло:
– Ваше Величество… – Он тоже пытался понять, что хочет услышать Дориан. И, поскольку догадаться не мог, ответил настолько честно, насколько смог: – Если все обстоит так, как Вы описали… возможно, стоит придумать новые правила, по которым меньшее количество фигур является преимуществом.
Король застыл. Он все смотрел и смотрел на капитана, а тот не отводил взгляда. От выражения лица Дориана у Томаса мурашки побежали по спине.
– Джером, а ты… ты умный. – Король повернулся к Ферфаксу. – Прикажи принести дров и еды. Побольше. И того, и другого. Постарайся убедить знать, что с Советом я решу вопрос очень скоро. Это так и есть. И… Завтра утром я жду вас обоих у себя.
Капитан и секретарь поклонились и вышли из покоев короля. Звука задвигающегося засова они не услышали.
Некс прошел по коридору, махнул рукой одному стражнику, чтобы возвращался на пост, другому передал приказ короля. Ни слова не говоря Томасу, спустился на первый этаж, плотнее запахнув плащ, вышел во внутренний двор навстречу ветру. И подставил лицо мелкому снегу.
– Как ты догадался, что говорить? – спросил Ферфакс после паузы, становясь рядом.
– Я и не знал. – Все еще хрипло ответил Некс. – Просто… мы играли с Догайном … когда он был тут префектом, а я – его подчиненным… Мы играли с Биллом в шахматы. Сначала он выигрывал десять из десяти. Потом пять из пяти. Потом одну из десяти… А потом, в один прекрасный день, когда я прижал его, оставив лишь со слоном и королем, обскакал мои фигуры, как в шашках. Довел короля до края доски и довольно сказал: «Дамка!»
Ферфакс молча положил руку на плечо другу.
– Я не знаю, что там творится у Его Величества… – продолжил Некс. – Но явно что-то, чем он не желает или боится поделиться с нами. Надеюсь, я, хоть и случайно, подсказал ему решение.
– Я тоже надеюсь. – Сказал Томас. – Заговорщики мы никудышные, но ты молодец. Случайно – но молодец.
Дерек вышел из портала в подвале дома Мальти в Геддарте. Приоткрыл люк, проверяя, нет ли кого в кухне. Со дня на день должна была вернуться семья Белого, и тогда местом для совещаний, как объявил Мальти, станет дом Уэйна. Ненадолго, поскольку время Возвращения близилось… но пока приходилось быть осторожнее – мало ли, вдруг кто-то вернется раньше.
Слугам, живущим сейчас в доме, Мальти явно отводил глаза, или вовсе заставлял забыть, что они видели странные вещи. Дерек не одобрял подобных действий. Впрочем, раньше любой из магов возмутился бы, узнав про такое частое воздействие на разум простых людей, однако сейчас все слушались Мальти, и не спрашивали о причинах. Белые, Серые, Черные… Все они, охваченные одной мыслью, одной страстью – предстоящим Возвращением, – были слепы даже к откровенным нарушениям неписанного кодекса магов. И Дереку приходилось молчать.
«Что еще придется мне проглотить ради моей миссии по вызнаванию планов?» – подумал Дерек, недовольно хмыкнув.
Он поднялся по ступеням, прикрыл крышку люка. И направился в столовую. Из магов там была только Вирена, она устроилась у камина, и, занятая вязанием, выглядела очень по-домашнему. Она тепло улыбнулась Дереку.
– Как дела? – спросила она, поглядывая на спицы.
– Все идет, как надо. Люди готовы. – Коротко отозвался маг и присел на кресло, стоящее напротив Вирены. Протянул руки к огню – в столице было холодно.
– Это хорошо… пятнадцать, шестнадцать… тьфу ты. Четырнадцать, пятнадцать…
Дерек задался вопросом – почему Вирена, прожив на свете так долго, так и не научилась вязать, оставшись на уровне начинающей? Сам он многое умел – в какой-то момент, став магом и получив долгую жизнь, он обнаружил, что времени у него слишком много, чтобы просто прожигать ее при дворе Лиона, время от времени закрывая Проколы. И принялся обучаться всему, что ему было интересно. Тео так вообще, по его мнению, не смогла бы назвать профессию, в которой не знала хотя бы азов. Она могла построить лодку и корабль, выковать меч и сшить платье… Воспоминание о напарнице больно кольнуло у сердца.
– Когда… начинаем? – Дерек снова заговорил с Белой, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.
– Мальти скажет. – Не проявляя повсеместного энтузиазма, ответила Вирена.
Дерек отмечал, что из магов, подготавливающих Возвращение, только эта Белая вела себя безмятежно, и Уэйн. Причем Вирена просто молчала на совещаниях, мирно вязала, лишь изредка вставляя замечание-другое. А вот Уэйн вообще почти не появлялся. Он приходил в дом Мальти трижды – первые два раза поздно вечером, и о чем-то спорил с самоназванным лидером магов, в третий свой визит он, хмурый и уставший, проигнорировав приветствие Дерека, отвел Гвена в сторону и что-то долго тому втолковывал. Затем, судя по выражению лица, не получив ожидаемого ответа, ушел.
«Может, Уэйн за нас? – Подумал Дерек. Под „нами“ он подразумевал себя и Ольсена, который, похоже, был на особом счету. Никто его в группу „возвращенцев“ не звал, уговаривать не пытался… – Если да, почему Ольсен мне ничего не сказал?»
Маг пока не представлял себе, что будет делать, когда Возвращение произойдет. Учить? Сражаться? Как отреагирует на появившихся в стране магов король?
Король… Гринер. А, если точнее – Кендрик, поскольку именно он руководил королем. Дерек понимал, что информация о том, что в Вердленде, по сути, заправляет мятежный маг, может существенно изменить планы Мальти. Но молчал. Во-первых, он был уверен, что Белый тут же понесется в столицу, чтобы пленить короля, а при таком раскладе предсказать поведение Кендрика не представлялось возможным. Во-вторых, Ольсен однозначно дал понять, что Мальти доверять нельзя. Значило ли это, что Белый заодно с Кеном? Дерек не знал, но предпочитал слушать и наблюдать, пока не делая выводов.
Постепенно маги в окружении Мальти стали относиться к Дереку с меньшим подозрением. Черный не мог вспомнить, когда вообще был такой или подобный раскол среди магов. Он подумал, что, возможно, когда те решали, покидать им людей или нет, было нечто подобное… Но тогда маги разделились на две группы, и обе хотели прийти к соглашению, которое устроило бы обе стороны. А сейчас… большинство было за Мальти. Один маг остался в стороне, еще один никак, похоже, не мог решить, чью сторону принять. Сам Дерек был шпионом, по сути… И один маг был изгоем.
Тео. Только она решилась выступить против всех.
Дерек посмотрел на огонь, жадно лижущий поленья в камине, и неосознанно сжал кулаки.
Тео почувствовала, как открылся портал. Она ждала появления Кендрика последние три дня с особым рвением. Надеялась, что не ошибается… боялась, что ничего не выйдет. Но страстно желала, чтобы изменилось хоть что-нибудь.
Если не выйдет, Кендрик ее убьет.
Маг выглядел устало – хуже, чем за все свои появления, вместе взятые. Он раздраженно прищелкнул пальцами, сел в появившееся кресло и уставился на Тео.
– Доброе утро. – Вежливо произнесла магичка. – Или вечер?
– Тебе какая разница… – отрывисто бросил Кендрик.
– Просто любезность. У тебя настроение поругаться?
Кен хохотнул, но потом на лицо его снова вернулось недовольное выражение.
– Так ты называешь… поругаться? Я не ослышался? О, ты, наверное, думаешь, что у нас тут посиделки такие… общаемся, ругаемся. Миримся? Мы ненавидим друг друга. Ты бы меня убила, дай только волю – а я испытываю наслаждение, втаптывая тебя в грязь. Очень… по-семейному, да?
Тео мысленно «пожала плечами». Кендрик прикусил губу, затем спохватился и лицо его разгладилось.
– Наверное, я чересчур долго не говорил тебе какой-нибудь ошеломляющей правды, наставница.
