– И что делать?
– С чем? С экзаменами или с девушкой?
– И с тем и с другим.
– Не знаю.
Женщина без прав, или Найти банкира
Вернулись из Турции. На следующий день меня оштрафовали.
Оказывается, права на вождение выдаются сроком на десять лет. А потом их нужно менять. Мои десять лет прошли. Очень быстро.
Очередь на ступеньках к трем окошкам в закутке ГИБДД. Кто последний – непонятно. Все последние.
Пробралась к ближайшему окну, которое обступили мужики.
– Квитанцию дадите? – крикнул один.
– Две, – крикнул еще один.
– Три, – поддержал кто-то из толпы.
– Бери четыре.
– Пожалуйста, попросите пять, – крикнула я.
– Все в Москве права получали? – спросил милиционер в зарешеченном окошечке.
– Да, – слаженно гаркнули мы.
– Все москвичи? – спросил инспектор.
– Да.
– У всех справки есть?
– Да.
– Карточки водителя?
– Да.
– Нет, – сказала я, – у меня нет.
– Бери квитанцию, потом разберешься. – Мне всунули в руку два квиточка.
Я выбралась на улицу следом за лысым мужчиной в потной рубахе и молодым человеком в строгом костюме. Мы вместе кричали «Да». Больше я никого не запомнила.
Оба прытко побежали куда-то по улице.
Я была в этом районе десять лет назад – когда права получала. Есть такие районы, в которых ничего не понятно – где сберкасса, где метро ближайшее? К тому же там машины почти не ездили. Только трамваи. Никакой надежды, что пойманный частник окажется местным и довезет до сберкассы. А мне еще копию со справки нужно делать. Я догнала молодого человека в костюме. Тот, первый, лысый, уже сверкал на солнце затылком где-то далеко впереди.
– Простите, а вы не знаете, где здесь сберкасса? – спросила я у молодого человека.
– Не знаю. Но вон тот мужчина наверняка знает. Я за ним иду.
– А можно, я с вами? А то я тут ничего не знаю.
– Можно.
Мы побежали по дорожке.
– Где он? Я его не вижу, – сказала я, когда наш проводник пропал на горизонте.
– Он направо свернул, я заметил, – сказал молодой человек.
– Надо у бабушки какой-нибудь спросить, – сказала я.
– Да, только бабушек тут нет.
До сберкассы мы добежали в тот момент, когда лысый выходил из здания.
– Тут не принимают такие платежи, – сказал он нам.
– А где?
– Сказали, около метро есть. Туда ехать надо. Далеко.
– А вдруг там тоже не принимают? – спросила я.
– Тогда надо вернуться к стенду и посмотреть адреса, – сказал молодой человек.
Мы втроем пошли назад. Перебрасывались фразами.
Лысый оказался дачником, он не ездил по Москве. Только на дачу и с дачи. Пенсионер. Молодой человек представился Петром.
– Я сразу говорил, что надо к метро ехать. Зачем мы так долго шли? – спрашивал он сам себя.
– У меня здесь машина. Давайте до ГИБДД хоть доедем, – предложила я.
Я действительно оставила машину, не доезжая до здания ГИБДД. Боялась, что места не будет или номер дома прогляжу. Когда я и два незнакомых мужика залезли ко мне в машину, позвонил муж.
– Как у тебя дела? – спросил он.
– Нормально. Перезвоню, я тут бегаю, – ответила я. Не могла же я ему сказать, что сижу в машине с пенсионером-дачником и Петром в костюме, которых увидела пять минут назад. Машина у меня маленькая, трехдверная. Пенсионер прытко отодвинул переднее сиденье и прыгнул назад.
– Стильная машина, – сказал Петр, пытаясь вытянуть ноги.
Доехали до здания ГИБДД.
– Давайте дальше на моей поедем, – предложил Петр, – она, это, больше…
– Можно и на моей, – сказал пенсионер, – только бензина мне не хватит. До дачи доехать.
Пока ехали – три минуты, – у меня в машине пели Вайкуле с Леонтьевым «Горную лаванду» на «Ретро-ФМ». Везде валялись влажные салфетки и жвачка. В отделениях понапиханы пакеты – мы последний раз ездили с сыном, а его тошнит. Поэтому пакеты во всех местах. Еще у меня на заднем сиденье валяется подушка – тоже для ребенка. Подушку мама сунула, дачную. Ужасная с виду, в дикой наволочке с лебедем, зато мягкая и огромная. Пенсионер все время на нее косился. Я еще подумала: хорошо, что успела машину помыть. А то в последний раз у меня там был ровный слой чернозема на ковриках. Еще чуть-чуть, и трава бы начала расти. В общем, Петру захотелось из моей машины вылезти. Хотя пенсионер вроде не жаловался.
Петр вылез и побежал за своей машиной. Не тут-то было. Мы с дачником тоже быстренько выкарабкались и побежали к машине Петра. Если бы он захотел уехать без нас, ему бы пришлось нас задавить. Мы с дачником не знали, где сберкасса, а он знал. Так что нас можно было понять.
У Петра в машине пикал сигнал «пристегнуть ремни». Пахло химчисткой. Ни пылинки. На заднем сиденье кожаный портфельчик и плечики. Петр бросил назад свой пиджак – синий в тонкую полоску.
– Вы, наверное, не курите и не пьете кофе, предпочитаете чай с травами и курагу, – сказала я.
– Да, а как вы догадались? – Петр испуганно посмотрел в зеркало заднего вида.
– А чё тут догадываться? Ежу понятно, – сказал дачник.
Петр, надо сказать, держался молодцом. Навязавшаяся странная девица на заднем сиденье Кассандру из себя строит. И пахнущий луком и обильно потеющий пенсионер-дачник впереди.
– Водитель водителю друг, товарищ и брат, – сказала я.
– Надо разделиться. Мы в сберкассу, а ты – в ксерокс, – сказал Петру пенсионер.
– Хорошо, – согласился Петр, – давайте справки.
– Ой, – сказала я.
В купленных за разные цены в разных местах справках о том, что мы за эти десять лет не попали в психдиспансер, не ослепли и сохранили здоровье, стоял мой год рождения. Это на уровне инстинкта – казаться моложе, чем ты есть.
– Да ладно тебе, все свои, – сказал дачник. Какой-то слишком прозорливый попался.
Заплатили, сделали копии, поехали назад.
– Надо было очередь сначала занять, – сказала я, когда мы опять толклись на ступеньках.
– Да, не подумал, – сказал Петр.
– Я занимал, но мужик тот пропал. Может, прошел уже, – сказал пенсионер.
– До перерыва на обед успеем? – спросила я.
– Наверняка, – сказал Петр.
– Ни ху… – сказал пенсионер.
Конечно, прав оказался наш пенсионер. Без пяти минут два пришел инспектор и всех выгнал на улицу.
– Надо запомнить, за кем мы были, – сказала я.
– Уже, – сказал пенсионер.
– Предлагаю воспользоваться перерывом на обед и тоже пообедать. Вы как? – спросил он у пенсионера.
– Не, я здесь покурю пока, – ответил дачник.
– А вы составите мне компанию? – спросил Петр.
– Конечно, – ответила я.
Мы сели в машину и опять поехали к сберкассе. Там рядом Петр видел кафе. Позвонил муж.
– Да, все хорошо, только перерыв у них на обед, буду ждать, – сказала я, – тут все ждут, на улице.
Не могла же я сказать мужу, что еду с незнакомым молодым человеком в хорошей, между прочим, машине пить кофе и обедать.
– А вы чем занимаетесь? – спросил Петр, когда мы сели и заказали еду. Я взяла салат, кофе и сок. Петр решил съесть мясо.
– Журналист.
– Не люблю журналистов.
– Бывает. А вы чем занимаетесь?
– Я банкир.
– Настоящий?
– Да.
– Как Петр Авен? – пошутила я.
– Ну, почти, – серьезно ответил Петр.
– Впервые в жизни вижу живого банкира, – сказала я.
– Да перестаньте, я обычный человек, – застеснялся он.
– Очень приятно, – сказала я.
– Мне тоже. Оказаться в компании такой очаровательной спутницы…
Дальше мы пели друг другу дифирамбы.
– Ой, ну что вы, – говорила я, – извините, что навязалась, просто всегда теряюсь в незнакомых местах и в госучреждениях.
– Очень хорошо, что так получилось. Мне приятно.
– Это мне приятно.
– Почему вы не заказали рыбу? Там была дорадо…
– Я сама готовлю дорадо.
– Столько талантов у такой девушки.
– Вы только не подумайте чего плохого. Я, собственно…
– Я и не думаю.
Принесли заказ. Я жевала свою рукколу и смотрела голодными глазами на его свинину. Вот с мужем я никогда салат не заказываю. Сразу мясо. Много.
– С вами поделиться? – спросил Петр.
– Если не жалко, – сказала я, потому что терять мне было нечего. В конце концов, мы сидели в забегаловке. Петр уже рассмотрел мое нижнее белье, как, впрочем, и все остальное в этой толкотне. Я знала, что ему звонила барышня. Он знал, что мне звонил мужчина. Еще он видел, что у меня детские влажные салфетки в сумке. А я видела, что у него в портфеле аккуратные папочки. Я брызгала при нем духами вместо дезодоранта, пытаясь перебить запах пенсионера. Мне казалось, я тоже пахну дачником. Так что в сложившейся ситуации я могла есть из его тарелки его свинину.
Петр отдал мне половину куска. Я в два заглатывания ее сжевала.
– Вы очень вкусно едите, – сказал он.
– Ага, – ответила я с набитым ртом. – Я после лагеря все время хочу есть.
– После какого лагеря? – испугался Петр.
– Детского.
– А я раньше был физиком-ядерщиком.
