– Вот видишь, на поправку пошел, а собирался умирать, – обрадовался Гаврилов.
– Это всегда так. Видно, перед смертью Аллах силы посылает. Помоги мне выбраться наружу.
Когда они сели на своем привычном месте, свесив ноги в пропасть, Хамзат отклонился назад, упершись спиною на скалу, и устало прикрыл глаза. Так долго сидели в полном молчании. Гаврилов уже стал беспокоиться, не впал ли его друг в забытье.
Но тот словно отгадал его мысль, пошевелился и заговорил:
– Ты знаешь, Толик, когда стоишь на самом пороге смерти, начинаешь по-другому смотреть на многие вещи. Я вот о чем думаю: неужели люди никогда не устанут от войны и крови? Ведь человеку на самом деле так мало нужно для счастья. Дом, семья, небольшая отара овец, а чего еще надо. Все остальное от жадности. И у нас в Чечне жадность, и вас в России жадность всех обуяла. Это с Запада пришла к нам такая неуемная жадность к обогащению.
Какое-то время он помолчал.
– Ты знаешь, Толик, если мне суждено попасть в рай, то от одного «блаженства» я уж точно откажусь.
– От какого же? – полюбопытствовал Гаврилов.
– От ласк этих вечно ненасытных девственниц – гурий, положенных каждому правоверному в раю.
– Это почему же? – еще больше удивился Гаврилов.
– Я жену свою сильно любил. Да и сейчас, хотя нет ее со мною рядом, все равно люблю. Что же я, в раю ей изменять буду? Может быть, я ее вновь встречу. Как ты думаешь?
– Не знаю, – совсем растерялся Гаврилов.
– И я не знаю, я просто надеюсь. Пусть Аллах простит мне не совсем правоверные мысли, но там, на небе, наверное, нет перегородок, разделяющих любимых людей.
– Я не знаю, есть ли там что-нибудь вообще, – признался Гаврилов.
– Есть, – с убеждением в голосе сказал Хамзат, – неужели ты думаешь, что мы с тобой умнее всех наших предков, которые верили, что есть.
Взошла луна, и друзья, замолчав, вновь зачарованно смотрели на небесное светило.
– Помнишь, ты мне читал красивое стихотворение про луну?
– Гумилева, помню.
– А я, когда был молодой, тоже сочинил стишок, – признался Хамзат, – вот в этих местах, когда на охоту ходил.
– Никогда бы не подумал, что ты еще и поэт, – удивился Гаврилов.
– Да какой я поэт, так, один только стишок сочинил, и всё. Я его даже никому, кроме жены, не читал, стеснялся. Думал, смеяться будут. А теперь вижу, что я его про себя, оказывается, сочинил. Хочешь, прочту?
– О чем ты спрашиваешь, Хамзат, конечно хочу.
Хамзат пошевелился, чтобы сесть поудобнее, и поморщился от боли. Он потупил взор, как бы припоминая, а потом, подняв голову, посмотрел на Гаврилова и как-то виновато, по-детски улыбнувшись в бороду, сказал:
– Только ты не смейся надо мной, я же не поэт.
– Да я, Хамзат, и строчки не смогу сочинить, так что давай, мне хочется услышать твое стихотворение.
– Ну ладно, раз хочется, тогда можно, – сказал как-то неуверенно Хамзат и тихим голосом начал декламировать:
Свет золотой луны
Падал на склоны скал.
Под звуки небесной зурны
Здесь умирал аксакал.
Кровь запеклась на камнях,
Словно черное горе вдовы.
А в застывших навеки глазах
Свет золотой луны.
Вновь надолго воцарилось молчание между друзьями.
– А ты знаешь, Хамзат, очень даже неплохо. Мне понравилось.
– Наташе тоже понравилось, я ей в день свадьбы его прочитал.
Хамзат почувствовал, что все внутри у него горит, а нарастающая боль стала пульсировать в висках. Вдруг он с удивлением заметил, что луна стала приближаться к нему. Когда она подошла совсем близко, Хамзат разглядел, что это вовсе не луна, а его любимая жена. Наташа смотрела на него, и лицо ее озаряла радостная улыбка.
«Чему она радуется?» – подумал в недоумении Хамзат. Но тут он почувствовал, как боль стала уходить, и его тоже охватила радость. Боль ушла совсем. Больше не было боли и было очень легко на душе, потому что Наташа была рядом.
Хамзат молчал, он боялся, что если заговорит, то Наташа может исчезнуть. Жена протянула ему руку. Он взял ее, и Наташа потянула его к себе. На удивление, Хамзат вдруг без всяких усилий встал. Не выпуская руку жены, он спросил:
– Ты возьмешь меня с собой?
Она молча кивнула ему, и они оба вдруг, легко отделившись от земли, устремились ввысь…
***
– Тебе надо было не на исторический, а на литературный факультет поступать, – прерывая затянувшееся молчание, сказал Гаврилов.
Ему никто не ответил. Он повернулся к другу. Мягкий свет луны освещал улыбку на застывшем лице Хамзата и отражался нежно-золотистым блеском в его широко открытых глазах.
Николай Агафонов священник Русской Православной Церкви, автор более десяти книг, пользующихся неизменной любовью и популярностью у читателей. Награжден патриархом Алексием II орденом Святителя Иннокентия III степени. С 2004 года является членом Союза писателей России.
Свои отзывы и вопросы читатели могут присылать на личный сайт писателя www.kirsat.narod.ru
