Наталья Горская - Корова (сборник)

– Что в этом такого? – удивилась Алина. – Сексуально активные люди, это нормально.

– Да не люди, а бляди. Нормальные люди на досуге лучше в аквапарк сходят, в музей, хорошую книгу почитают, на катере по Неве прокатятся или по Ладоге на лодке, если в деревне живут. А нищая ущербная алкашня, нищая не по деньгам даже, а именно ущербная по духу и уму, лезет в койку. Для них это бесплатное и всегда доступное «развлечение». В результате, мама ходит по рукам, папу тоже все пашут по полной программе, он кричит своей бывшей, что она шлюха, когда сам давно стал супершлюхой. Им двадцати лет нет, а они уже все окружены какими-то «бывшими», с которыми там и сям сношались, а на большее их не хватило: «Я встретил свою бывшую с бывшим мужем моей предыдущей бывшей». И вот вся страна мозги напрягла, как этим бесноватым трахалям и давалкам выйти из сложившейся ситуации, сердобольные тётки в автобусах на утро обсуждают, не взять ли несчастного ребятёнка на поруки, пока армия его родителей трахается напропалую. Все должны озаботиться, как сделать, чтобы им и дальше было удобно блядовать. Потому что общество вы-ми-ра-ет. Нормальная нация так не размножается. Раньше простая крестьянка знала, как ребёнка вырастить. Средняя крестьянская семья рожала и на ноги ставила по двенадцать детей, и на телевидение никто жаловаться не бегал. И дети крепко стояли на ногах, а не как сейчас взрослые дубины скулят, что «мамочка не нарисовала мне кораблик в три годика, а когда мне было пять лет, она на полчаса вышла в магазин, бросила меня на произвол судьбы», дескать, поэтому таким идиотом и получился. Любая деревенская баба, которая даже читать не умела, достойней себя в таких вопросах вела, а теперь столичные выпускницы лучших ВУЗов страны – подстилки обыкновенные. Юные девочки из якобы приличных семей рассказывают о себе такое, через что раньше бабы только годам к пятидесяти проходили, побывав на оккупированной территории, в концлагере или проживая в неблагополучных криминальных регионах. Их не так уж и много, но поскольку они кочуют с канала на канал, из передачи в передачу, то создаётся впечатление, что все люди такими стали. Одна в пятнадцать лет родила, так и не установили от кого, потому что у этого ребёнка половых партнёров больше, чем у взрослого развратного мужика, виды видавшего! Другая в тринадцать лет родить сподобилась, прям осчастливила всех, третья в одиннадцать – кто раньше? Словно соревнование по блядству идёт, по растлению малолетних, словно приз дадут, если кто переплюнет всех и сразу в детском саду родит – уж зачем на старость в школьные годы откладывать.

– И никто не понимает, что это всё от безграмотности, от бескультурья, – вздохнула Елена Николаевна. – Живут так, словно у них в восемнадцать лет жизнь закончится.

– Я ж говорю, что раньше простые крестьяне грамотней в этих вопросах были. Рядовой колхозник знал: не балуй с бабами – они от шалостей твоих детей родят. Если тебе это не нужно – не балуй. Обычный крестьянин про секс понимал больше современных задротов, которые переспят с бабой и недоумевают, почему она после этого родила: «Чего это она, мама?». Он трахается под каждым кустом, фамилии не спросив, а мама его говно разгребать должна – где ещё такое в природе есть? Тотальная деградация общества. Общества-то нет как такового, только прислуга для алкашей, их нежизнеспособных детей и для восхищения наркоманами и шлюхами. Из секса сделали забаву для детского досуга, преимущественно, пьяного, до чего ни один земледелец позапрошлого века не додумался бы. Потому что он семена бросал в землю и видел, что они дают всходы, что это очень трудный и болезненный процесс, борьба, в которой не все ростки выживут. А сейчас взрослые дядьки писькой машут направо-налево и недоумевают: «Мама, а там какая-то шлюха говорит, что я ей теперь алименты платить буду! Чего это она? Странная какая». Простой крестьянин никогда бы не повёлся на наркоманку, которую он считает шлюхой, он жену себе для жизни искал, как хорошую надёжную почву для здорового сильного урожая. Он с женой жил, а не от мамы по случайным бабам бегал, чтобы те потом через суд его отцовство доказывали. Сейчас эти чмыри задроченные порнухи насмотрятся, от компьютера оторвутся, на улицу сбегают, в подворотне какую-нибудь пьяную тёлку оприходуют и прыжками назад, к маме, чтобы алиби обеспечила, если что.

– Ха-ха-ха! – во всю ржал Клещ. – Илюха, громи дальше!

– Весь ужас в том, что такие чмыри считают себя очень продвинутыми в плане интимных отношений. Дошло до того, что уже дети втянуты в секс, чего быть никак не должно. Показывают десятилетних девочек, которые уже рожают. И все в восторге! Уси-пуси, счастье-то какое: ребёнок рожает другого ребёнка. Показывают пятый класс общеобразовательной школы, где две ученицы уже с брюхом, а один ученик на днях «стал отцом» – восьмиклассница от него родила, «старуха». Дескать, это уже позднородящая, если в восьмом-то классе. Вы сами понимаете, какая это патология? Это всё, кранты, абзац полный. А общество ликует. Потому что давно превратилось в вымирающий, деградирующий, сошедший с ума от водки и блуда сброд. Мы в детстве мяч гоняли, катались с горки, купались, пешком ходили на окраину Питера, где Нева выходит в залив – было нормальное радостное детство, всё время какое-то движение, развитие. Мы не дёргали родителей: «Ой, посидите с нами, а то мы сейчас курить начнём, а вы будете виноваты, что мало внимания нам уделяли!». Мы понимали, что родителям надо работать и иногда отдыхать от нас. У меня мать с работы приходила, и я ей не истерики закатывал, а ужин готовил, потому что она уставала. Я по-чему-то это понимал с раннего детства. А сейчас растят эгоистов, которые ничего не смыслят в устройстве мира. Они требуют модные джинсы и тут же жалуются, когда родители уходят зарабатывать им на эти джинсы. А психологи этих эгоистов оправдывают: надо сидеть с ребёнком. Сидят в тюрьме, вообще-то, срок за провинность отбывают, а теперь такой же термин используют в воспитании детей. С нами никто особо не сидел, не возился, однако, мы выросли нормальными людьми. Потому что мы на месте не сидели, мы носились, двигались. Родителям ничего не оставалось, как бегать за нами или вместе с нами. А сейчас детство угрюмое, неподвижное, когда с ребёнком сидят. И хвалятся, кто больше высидит с «этим мелким». Он жёстко зафиксирован в переполненной пьяными взрослыми тесной квартирке, чтобы не мешал смотреть порнуху и чернуху, а все потом удивляются детской жестокости: ой, мы же с ним постоянно сидим! Раньше у подростков и мысли не было кого-то изнасиловать, изувечить, унизить, а сейчас показывают школьников, которые практикуют «жёсткий секс» – больная наука нездорового общества уже специальный термин придумала, чтобы этой деградации подыграть. Раньше молодёжь отработает смену в поле или на заводе, и их не тянуло таким паскудством заниматься, в вечернюю школу шли после работы, институты заканчивали без отрыва от производства. Сейчас до сорока лет сидят на шее у родителей, ничем не загружены, но при этом ни учиться, ни работать не могут. Что показательно, жениться тоже не могут. В русских деревнях испокон веков не закрывали двери и при этом никогда никого не грабили, не истязали, потому что здоровые взрослые мужики всю силу отдавали земле, работе. А теперь все на жопе сидят, уставившись в телик, жрут чипсы под пиво. Лень оторваться, чтобы нормальной еды себе приготовить – жрут из пакетиков какую-то пересоленную дрянь, которую производитель специально так солит, чтобы потребитель больше пойла под неё вылакал и побыстрей становился идиотом. Люди не двигаются, не развиваются, не шевелятся, оттого уже и школьники лезут в секс. И это именно жестокий секс, извращённый, чтобы непременно покалечить друг друга. Потому что у детей не бывает нормального секса – это противоречит самой природе ребёнка.

– А связь какая?

– Прямая. Половые органы не случайно находятся центре тела, потому что центр всегда защищён с периферии. Но по этой же причине центральная часть тела меньше всего двигается. Современному человеку из движений доступна только ходьба, когда нагружены ноги, частично руки, шея вжата, спина зажата. Когда человек совсем не шевелится, когда он по жизни сидит перед монитором или в автомобиле, в области таза у него застаивается жидкость, так называемая «дурная кровь» или, как ещё в старину говорили, «застой в чреслах». Эта дурная кровь, если её не разогнать, бьёт по мозгам или активизирует себя сама в виде полового бешенства и жестокого отношения к сексуальным объектам, которые ты, Алина, называешь, «активностью». Эти методики используют в скотоводстве, когда жеребца только кормят и совсем не гоняют – лошадь надо гонять для правильного развития мускулатуры. Но ему не дают двигаться, чтобы он крыл кобыл без остановки, потому что при таком режиме он на них начинает бросаться. Вот и все «тайны» вашей хвалёной активности. Это было известно ещё в банях Древнего Рима, где ленивые, жирные, как коты-кастраты, патриции, предавались обжорству и оргиям, пока трудовой народ камни ворочал, пантеоны строил, цивилизацию создавал. Здоровую сильную цивилизацию всегда создаёт движение, действие, работа. Рим не случайно пал именно тогда, когда патриции сумели навязать свою гнилую пьяную мораль большинству. И у нас сейчас такая же гниль настолько поразила общество, что уже создана наука, представители которой доказывают: это нормально. Появились целые отрасли медицины, которые оправдывают разврат, пьянку и жестокость. Медицины! Сферы, которая призвана следить за здоровьем нации. Появились всякие сексобрехологи, которые в передачах, посвящённых тому, как некий задрот уже третью партнёршу покалечил при занятиях этим делом, верещат: «Просто ребёнок тяготеет к экстремальному сексу». Ну, вот не стоит у него это дело, если он не видит чужих мучений.