– Да… Я тоже долго стояла в позе… мол, все эти примитивные игры не для меня. Я общаюсь с умным человеком, а не с самцом, и пусть меня оценивают по достоинству, а не за круглую попу! Двадцать лет понадобилось, чтобы запинать в мозгах этот бред… Они самцы, а мы самки. Играй по правилам и не думай ни о чем. Все уже придумано… Складно я пою то как… У самой бы что-нибудь путевое вышло… – Мне как-то в руки попали труды Елены Бакуниной о роли женщины в обществе, – совсем уже серьезно произнесла Света. – В начале 20 века тетка жила. У меня и так-то характер противоречивый, а после изучения ее трудов, вообще все представление перевернулось. Нет, борцом в глобальном смысле я не стала, но собственный «духовный» мир изменился. Мне кажется, и мой врачебный опыт подтверждает это, что очень многие женщины не хотят жить по сложившейся схеме «курица не птица», просто у основной массы женщин хватает мудрости и хитрости не демонстрировать это свое понимание. А про таких как я давно анекдот придуман: «…. ну и сиди, как дура, без подарка»
– Согласна… Но меня, знаешь, радует еще то, что есть все таки мудрые мужики… Не умные, надутые цитатами из википедии и сознанием собственной гениальности, а именно мудрые… Мало их, но общаться такой кайф…. И уж извини за нефеминистский взгляд, я прекрасно понимаю, где я в умственном отношении и где он… Другое дело, что он никогда не даст мне это почувствовать… Вот тот с фото – такой…
– Наигралась я в «домик», – произнесла Света, словно отвечая самой себе. – Не хочу. Сейчас отлежусь от «несчастной любви», и снова в бой, покой нам только снится! А то уже скоро трусы до колен носить «для тепла» начну…
– Правильно! Глоток молодой спермы бабе Яге поддержит тонус и не даст носу врастать в губу… Вот только от дурной головы куда деваться?
– Гильотина, Танюш, от наших головушек – одна помощница… Детские комплексы давят, спасибо папочке «родному», я и замуж шла – не любила, думала, такой если и бросит, так хоть не больно будет. Прошло двенадцать лет – бросил, блин, больно теперь так… Лучше совсем отказаться… Стандартные установки на меня не действуют… типа «полюби себя», «будь мудрее», «хочешь похудеть спроси себя, что ты сегодня жрал» и т. д. Поздно мудреть-то, да и не для кого….
– А когда все складывается и жить начинает хотеться, и ты первый раз в жизни чувствуешь, что «он на свете есть», а этот «он» посреди полета твоей души говорит – нам надо остановиться… типа сильные чусссства не входили в его планы… Вот это реально пипец…
Я чувствовала, как слезы снова выкатились на старт, готовые броситься вниз по отвесной щеке, словно пьяные лыжники…
Света обняла меня и прижала к себе.
– Приходи ко мне на прием, как протрезвеем…. Будем разбираться, что в твоем детстве, в твоей жизни создало благоприятную почву для такого поведения мужчины. Почему ты это терпишь и почему ты нуждаешься в этой эмоциональной пытке.
Я чувствовала ее грудь своей грудью, ее тепло на своей шее, ее руки на своей спине, ее губы на своих губах…
Мы целовались под стрекот удлинителя под столом и прощальное помахивание клена… Мы целовались…Время остановилось как капли в хороводе… Две женщины, узнавшие себя друг в друге, слились в одно отражение Женщины в слепом окне…
Звонок ее телефона старательно пробивался из другой реальности сквозь нетрезвую и сладкую вату возбуждения… Ее рука нехотя рассталась с моим плечом, а щека с сожалением впустила воздух между нами…
– Извини, это сын… Да, Макс! Что? Едешь? Хорошо! Я? Через час буду дома. Не уходи без меня. Да, да, ладно, куплю!
– Ну что там Макс? – Спросила я.
– Домой едет. У отца был. Расстроенный весь как всегда… Я побегу, ладно, Танюх? А то он гулять сейчас свалит до утра, а мне надо успеть его увидеть…
– Конечно.
– Ты позвони, и когда тебе удобно будет, приходи ко мне. Приходи обязательно! – Она улыбнулась, надевая высохший плащ. – Знаешь, почему русские редко обращаются к врачам? Потому что у них всего две болезни – пиздец и хуйня. Пиздец – вообще не лечится, а хуйня – сама пройдет… Но ты приходи, ладно? Попробуем разобраться… И звони…
– Хорошо…
Дверь за Светой закрылась, и я включила свет. Две пожилые дневные лампы под потолком возобновили свой спор с того места, на котором их прервали. Веник и совок, оставленные Светой, съехали по стене, словно два пьяных красноармейца. Совок поставил венику подножку, и тот вытянулся вдоль плинтуса, упав забинтованной головой между стеной и шкафом. Я просунула руку за шкаф, чтобы поднять его и увидела какие-то бумаги. Подтянула их к себе и прочла: А.П. Остроконечная. Взаимодействие школы и семьи в формировании патриотических ценностных ориентаций у старшеклассников.
На слове «ориентаций» виднелся грязный след. Если бы не Света, и не отсутствие света, я бы никогда не нашла это свидетельство научного подвига мадам Остроконечной. Рабочий день удался…
Я убрала со стола, поставила на место земляничные чашки, погасила настольную лампу, отвернув ее от окна, за которым ослепленный клен разминал пальцы в ожидании ночи, выключила гудящие розетки, заткнула двух спорщиц дневного света и закрыла на ключ дверь с табличкой «Редакция журнала».
Охранник недоуменно повел в мою сторону мхом бровей.
– До свидания…
Дверь в наполненный мокрым светом вечер открылась в сопровождении звука двух смс-ок, пришедших одна за другой…
От Павла – «Как ты?», и от Светы – «Света есть!»
