– Может, у начальника, – флегматично пожал он узкими плечами в белой нейлоновой рубашке, – наверно, у него в сейфе. Да вы спрашивайте, я расскажу, что знаю, хотя работаю здесь всего третий месяц, но, как говорится, со свежа видней…
– Где вы работали раньше?
– В Норильске. Вот приехали к вам в тепло. – Главный инженер улыбнулся, взглянув прямо в глаза Георгию, и тот понял, что инженер вполне осознает, кто перед ним, но не придает этому ровно никакого значения, видимо, потому, что воспитан в другом климате.
– Чтобы завтра же прислали мне ответы на все вопросы, и, пожалуйста, в двух экземплярах.
– Постараемся, – бесстрастно пробормотал главный инженер.
– Чем занимается Водканалтрест, как решает проблему водоснабжения города? – сухо спросил Георгий, которого с непривычки уже начинало бесить отсутствие в собеседнике административного рвения и восторга.
– Чем занимается? Так сразу и не ответить… – Главный инженер почесал переносицу большим пальцем левой руки, точно так, как это делал обычно в ответственные минуты Георгий, и этот жест мгновенно погасил в Георгии то безотчетное раздражение, которое уже закипало в нем против инженера и готово было перейти в предвзятость. Георгий вдруг почувствовал, что оба они, в сущности, еще молодые люди и видят мир каждый по-своему, в силу своего личного опыта, а опыт у них, наверное, очень далекий друг от друга, хотя они, судя по всему, ровесники, а может быть, и родственные души.
– Чем занимается? Чем занимается?.. – повторил инженер. – Если сказать серьезно, то мы занимаемся тем, что латаем старые дыры. Каждые сутки вынуждены устранять до десяти утечек, заниматься ремонтом и подтечкой, так что до водовода, например, или там очистных сооружений руки у нас не доходят. Да и техника небогатая: всего три маленьких экскаватора, десять специально оборудованных машин, но нет ни своей кузни, ни мастерских. Люди не идут к нам работать. У нас текучесть кадров пятьдесят процентов в год. Всего сейчас в городе работают на воде сто восемьдесят человек. А нам бы еще человек сто слесарей, ремонтников. Заработки у нас хорошие, в среднем двести рублей в месяц, но люди не идут, считается – грязная работа. Сейчас нам отпустили дополнительные средства, чтобы мы организовали ремонтно-строительный участок. Организовали, но работают там всего тридцать человек. А нужно минимум сто. Тогда бы кое-что могли делать. Я просмотрел отчетность за последние десять лет, мы не осваиваем деньги, которые нам отпускают, даже на пятьдесят процентов. А что делать? Работников нет. На работу приходят с похмелья, и выгнать не выгонишь. В один день, чтобы ликвидировать только по звонкам десять засоров и утечек, нужно человек шестьдесят, а обычно у нас работают около двадцати. Ночью дежурят только человек шесть-семь – на случай аварии.
– А в каком состоянии подземное хозяйство города? Или вы еще не ознакомились? – спросил Георгий словоохотливого инженера.
– Почему же, ознакомился. В плачевном. Давность укладки большей части водопроводной сети свыше пятидесяти лет, что и характеризует ее состояние, то есть почти полную ветхость и изношенность. Отсюда и беспрерывные порывы в сети, аварии. По документам, только за последние пятнадцать лет уложено сто двадцать километров новых труб, а все одиночное протяжение уличной водопроводной сети без водоводов и вводов составляет девяносто километров. Так что получается, как в анекдоте у вашего Моллы Насреддина: «Если это кошка, то где же плов? А если это плов, то где же кошка?!»
– Как вы думаете, почему в городе в одном месте вода идет с напором, а в другом с песком? – значительно потеплевшим голосом спросил Георгий.
– Потому что трубы уложены наспех, через пень колоду, не закольцованы как следует, – отсюда и огромные утечки. Потому что трубопроводы имеют разность диаметров труб по всей длине. Там, где диаметр трубопровода соответствует потоку пропускаемой воды, напор всегда есть. Когда же трубопровод слишком большого диаметра, напора не хватает, и вода поднимается только до первого этажа, трубы заиливаются, а когда вдруг хлынет, то и получается вода с песочком. Виноватого сейчас не найдешь, трубопроводы строились без элементарной координации, так сказать – шаляй-валяй, и из того, что подвернется под руку.
Георгий открыл было рот, чтобы сказать, в порыве непонятной ему самому откровенности, что инженер не совсем прав, что виновные живы и здоровы: последние десять лет командует Водканалтрестом его нынешний начальник Гвоздюк, а перед этим командовал теперешний начальник треста Горстрой Прушьянц. Хотел сказать, но промолчал, не стал ронять перед новым главным инженером ни авторитета его непосредственного начальника Гвоздюка, ни авторитета Прушьянца.
– Соответствует имеющаяся у нас сеть нуждам города и современным требованиям? – спросил он вместо всего этого.
– Конечно, нет. До современных требований нам как до Киева рачками.
Георгию понравилось, что инженер сказал не «вам», а «нам», – значит, уже чувствует и свою ответственность. «Толковый парень, – подумал о нем Георгий, – вот его и надо поставить на место Гвоздюка. И притом немедленно. Завтра же переговорю с шефом, чтобы он провел это дело под свой уход, как бы между прочим».
– Когда у Водканалтреста будет своя база?
– База строится замечательная. Я ездил, смотрел – большой административный корпус, громадный двор, мастерские, кузня, все честь честью, но, говорят, все это строится уже двенадцать лет. Я говорил начальнику, что нам надо все бросить на эту стройку и закончить ее своими силами до осени, но он что-то не согласен, говорит – вы не разрешите.
– Разрешим.
– Это хорошо. С базой дело пойдет, а иначе ничего у нас не получится.
– Как вы думаете, решит ли нитка Нового водовода наши проблемы?
– Нет.
– Почему?! – оживленно спросил Георгий.
– Часть причин я уже назвал – городская водопроводная сеть не готова принять воду. Она как решето. А потом, ведь и людей, которые должны обслуживать Новый водовод, нет даже на бумаге.
– Как?!
– Так. Нет их. Не запланированы они. Если даже случится такое чудо, что Новый водовод сдадут, то его некому обслуживать. А тут нужны опытные, технически грамотные люди.
– М-да… Когда же будет в городе вода в достаточном количестве и хорошего качества?
– Не знаю.
«Не знаю». Как ни странно, такой ответ главного инженера еще больше расположил к нему Георгия, и он окончательно утвердился во мнении, что Гвоздюка надо снимать, а на его место ставить вот этого парня из Норильска, – его знание дела и реальный взгляд на вещи вполне компенсируют отсутствие административного восторга.
– Надеюсь, мы с вами сработаемся, – значительно сказал ему на прощанье Георгий. – Был рад познакомиться.
– Посмотрим, – флегматично пожал плечами инженер. – Спасибо на добром слове. – И даже не пошел проводить Георгия до ворот, до машины, где томился на жаре шофер Искандер.
XIV
Утром следующего дня Георгий как бы мимоходом сказал жене:
– Так я посижу сегодня вечером у бабы Миши. Давно ему обещаю.
– Посиди, – миролюбиво согласилась Надежда Михайловна.
– А как с Лялькой? – растерянно спросил Георгий, хотя ответ на этот вопрос был у него давно готов. – Слушай, давай-ка я ее быстренько приведу домой, а сам вернусь к бабе Мише.
– Зачем? – удивилась Надежда Михайловна. – Посиди с ней, что ты, век там будешь сидеть? Выпьете, закусите, поговорите час-полтора…
– Нет-нет, это неудобно, – прервал ее Георгий, – ребенок помешает.
– Да с Лялькой и тебе лучше, и бабе Мише – будет у вас хоть тема для разговора…
– Нет-нет! – горячо возразил Георгий. Оставаться с Лялькой на руках ему было нельзя – он ведь договорился с Катей! – Я ее привезу. День рождения у человека! Надо его уважить, посидеть с ним как следует, основательно, сколько я обещаю! Потом выпьем, туда-сюда, зачем ребенку все это видеть?!
– Как хочешь, – пожала плечами Надежда Михайловна, она еще не вполне оправилась после недавней вспышки Георгия и боялась ему перечить.
Отработав таким образом алиби, Георгий провел весь день в радостном возбуждении: все звонки, которые он осуществил, были полезны, все вести, которые услышал, – благоприятны, все дела ладились и решались с такой легкостью и удачей, какие обыкновенно настораживают людей более опытных, «битых», вселяют в их сердца неуверенность в близком будущем.
К концу рабочего времени в кабинет Георгия заглянул Толстяк.
– Слушай, Георгий Иванович, – начал он доверительно, – там на базу завезли лисьи шубы, твоей не нужно?
– Дорого?
– Нет, по-божески, они вроде уцененные, контейнер попал в аварию. Шубы индийские, говорят, хорошие.
Предложение Толстяка застало Георгия врасплох: шуба конечно же была необходима Надежде Михайловне, какой женщине не нужна хорошая шуба! В прошлую суровую зиму она даже как-то упрекнула Георгия: «Холодрыга такая! У меня пальто на рыбьем меху, а ты боишься взять на базе шубку, карьерист несчастный!» – на что он тогда, помнится, ответил примерно следующее: «На базах я и для себя ничего не беру и для тебя не буду. Ты такие дела, пожалуйста, устраивай сама, но не от моего имени. Неужели не понимаешь…» Она все понимала, но от этого ей было не легче… И вот теперь пришел Толстяк и наступил Георгию на больную мозоль.
