– Что именно?
– То, что женщины согласны с этим. Именно отсюда, как мне кажется, пошло выражение «ответное (!) чувство». Заметь, не полюбила кого-то сама, не проявила инициативу, чтобы побороться за свое счастье, а возникло «ответное чувство», черт побери! И это самое «ответное чувство» должно возникнуть в лучшем случае к одному из десяти претендентов на ее сердце, а в худшем – выбирать приходится из двух-трех. Я все это называю «passive voice» – в моем переводе это означает «пассивное соучастие в своей судьбе». Причем это «да» находится еще и под давлением двух серьезных факторов.
– Каких?
– Во-первых, когда поступает предложение, имеет место быть страху – а вдруг больше никто не предложит? А вдруг – это последний шанс выйти замуж? Нужно ли ждать, что придет кто-то получше, если этот «не очень»? А вдруг не придет? И что, оставаться старой девой? И, во-вторых, это давление возраста и уменьшающегося количества свободных радикалов…
– Чего-чего?
– Свободных радикалов. В переносном смысле, конечно. Элементов, которые еще не вступили во взаимодействие, – Железнов закурил сигарету. – Говоря по-русски, с увеличением возраста привлекательность девушки падает. По общему мнению. И что важно, зачастую, и по мнению самой девушки, что приводит к занижению ее самооценки. А это очень важно при выборе партнера. Партнер должен соответствовать ее самооценке. И второй момент с точки зрения возраста состоит в том, что бойцы жениховского фронта выбывают – их расхватывают – с каждым днем их становится все меньше и меньше.
Одни женились, другие спились, третьи – сели, четвертые, прожив вольной жизнью какое-то время, приходят к пониманию «а зачем?» – зачем вообще брать на себя какую-то ответственность за семью, детей, когда можно жить и так…
– Понятно. И какой вывод?
– Вывод лежит на поверхности: большинство женщин не знает, что такое любить!
– Ничего себе вывод, Железнов. Мрачная картина.
– Да. Представь себе, что выйдя замуж за «третьего попавшегося», женщина, понимая, что ей с этим жить всю жизнь, начинает искать в своем избраннике некий позитив, взращивать его в себе, называя это любовью… А чтобы скрыть реальное положение вещей, создаются и культивируются мифы об особой эмоциональности и чувственности женщин, о более тонкой, по сравнению с мужчинами, организации души…
– Ты с этим не согласен? По-моему, тезис о том, что женщины более эмоциональны, чем мужчины, справедлив.
– На скандальном уровне – да, согласен. Я, конечно же, исследований не проводил, но, мне кажется, что вся эмоциональность женщин связана с ее самозащитой: с защитой ее статуса замужней женщины, с защитой детей и с защитой устраивающего ее образа жизни. Эмоций, связанных с проявлением любви к мужчине, я практически не замечал.
– Спорно. Это же достаточно интимный процесс. Возможно, не все готовы выставлять его напоказ.
– Не совсем. Опять же, возвращаемся к математике и статистике. Трудно оспорить, что наиболее глубокими и тонкими выразителями человеческих эмоций являются поэты и композиторы…
– Ты к чему клонишь?
– Ответь себе самой на простой вопрос: как соотносится в нашей жизни количество поэтов и поэтесс? Думаю, вопрос носит риторический характер. Еще хуже дело обстоит с композиторшами: я знаю всего одну известную женщину-композитора, которая писала музыку к песням…
– Александра Пахмутова?
– Да, – Железнов посмотрел на Катю с уважением. – А в более серьезной музыке – ни одной.
– Хорошо. И что?
– Из всего, что я здесь наговорил, можно сделать следующие выводы: именно мужчины – наиболее эмоциональная и чувственная часть человечества, и именно эмоции мужчин являются основой существования человечества. Эмоции и чувства мужчин вызывают действие: ухаживание, признание, стремление овладеть женщиной, поступки во имя женщины и преступления во имя женщины, написание стихов, посвященных женщинам, в конце концов. Кто на что горазд. Этот ряд можно продолжать до бесконечности. Это – с одной стороны. А с другой – эмоции и чувства женщин активных действий с их стороны не вызывают, что говорит о несклонности женщин строить свою жизнь в соответствии с собственными эмоциями в силу их малой значимости для женщин, либо, собственно в силу их малости. Более того, если вспомнить великого русского поэта и писателя Николая Алексеевича Некрасова, то он прямо заявил, что без мужиков «Заглохла б нива жизни!» – Железнов широко улыбался.
– Он это заявил конкретно о Добролюбове.
– Да. Но его слова актуальны в моем контексте, если Добролюбова приравнять к мужской половине человечества. А предназначение женщин состоит в том, чтобы вызывать эти эмоции, в том числе страсть и нежность за счет красоты. И демонстрации слабости и беззащитности.
Последнее, правда, относится к наиболее умным женщинам и называется женственностью.
– Саша, – Катя смотрела прямо в глаза Железнову, – я не способна управлять своими мозгами, когда ты рядом. Я не совсем все поняла, о чем ты говорил. Но я счастлива оттого, что могу вот так быть рядом с тобой, слышать твой голос и понимать, что ты у меня самый умный…
– Именно в этом и состоит твоя аномальность как женщины – ты не ждешь, пока кто-то придет за тобой – у тебя родились эмоции, в данном случае обманчивые, под воздействием которых ты начала действовать, добиваться, бороться за свое счастье. Это отход от стереотипов поведения. И в этом твоя уникальность. Да, – Железнов задумался. И как бы для себя пробормотал. – Аномальности притягиваются? Странно. По общему правилу вселенной должны бы отталкиваться…
Его прервала Екатерина:
– Что ты там бормочешь?
– Да мне подумалось, что странно как-то: из всех мужчин ты выбрала самого аномального с эмоциональной точки зрения… Слепое попадание? Или закон природы?
– Железнов, ты – лучший. Я люблю тебя.
– Я тебе уже говорил, что меня любить нельзя. У меня эмоциональный геноцид.
– Эмоциональный геноцид? Что это такое? Где ты это вычитал?
– Да это у меня как-то само собой сложилось. Ну, если немного перефразировать Высоцкого, то это близко к:
Там сгорела, пожухла душа,
И мечты не читаются в темноте…
Железнов поднял глаза и увидел перед собой уверенную, сильную, безумно красивую женщину, от которой исходили тепло и любовь:
– Железнов, ты не сможешь не полюбить меня. Я не дам тебе ни одного шанса. И отцом моих детей будешь только ты!
*** (1)(10) Железнов
Квартира Железнова
Через три месяца после точки отсчета. Четверг. 01.31
Железнов решил не сопротивляться. Ну не спится, так не спится. И нечего сплющивать глаза в надежде, что вот сейчас ты провалишься в сон. Не спится, несмотря на ломоту во всем теле, эдакая расслабляющая составляющая, периодически накрываемая волнообразным нашествием прокатывающихся через тело то холода, морозящего до стука зубов, то жары, вызывающей испарину на лбу.
Рядом, обняв его рукой, тесно прижавшись и закинув на его ноги свою, спала Екатерина, всем своим видом демонстрируя: «Ты – моя (!) собственность». Железнов про себя усмехнулся: прям, «Там царь Кощей над златом чахнет». Вот только ни на злато, ни на чью-либо собственность он «не тянет». Потому как не хочет.
Еще пару часов назад Железнов, лежа на диване под теплым одеялом, предпринял мягкую попытку отправить Екатерину домой:
– Катя, уже одиннадцать. Все пилюли, «что доктор прописал», ты в меня втиснула, цистерну чая под твоим изумрудным оком я выпил, с лимонами, между прочим, которых, по моим ощущениям, было чуть больше, чем вмещается в обыкновенный мешок для перевозки картошки, душ я и сам смогу принять…
– Ты к чему это, Железнов, а? – Катя прервала процесс наведения порядка (полотенца – в стирку, лекарства – на полку, комнату – проветрить и т. д.) и в своем белоснежном и чересчур коротком халатике остановилась посреди комнаты, вперив руки в боки, отчего халат задрался еще выше, оголив донельзя прекрасные ноги. – Ну-ка, Железнов, колись! Что это значит, душ он сам сможет принять? Ты что думаешь, я оставлю тебя здесь одного? Такого больного?
– Ну да, – Железнов постарался убрать нотки сомнения из своего голоса.
– У меня и диван всего в одном экземпляре. А репутация, сама знаешь, складывается годами и разрушить ее за одну ночь… не рационально.
– Железнов, даже не надейся! Ты же знаешь, что быть женщиной Железнова – это единственная репутация, которая мне нужна.
– Да я вообще-то о своей репутации говорил, – Железнов вроде бы говорил серьезно, но глаза при этом у него смеялись. – Как там Няма говорил: здесь место непуганых продюсеров.
– А я тебе не продюсер, а «стержень». Так что готовься, Железнов, тебе некуда деваться! – Катя взглядом держала глаза Железнова. – А диван, между прочим, на двоих рассчитан.
– Я тебя понял, – Железнов поднялся с дивана. – Я в душ, – сообщил он на немой вопрос Екатерины. – Но рассчитываю на твое милосердие.
