– Излагай, – вздохнул Ахмет.
– Ее рейс на Гонолулу по техническим причинам перенесен на утро, – убитым голосом сказал Полонский. – Эту ночь Кларисса проведет в Сан-Франциско. Говорит, что телефон пока не прослушивается. У них там какая-то поломка. Гостиничный номер был выделен мэрией буквально перед нашим приездом. ФБР не успело наставить здесь микрофонов. Предлагает встретиться в квартале отсюда, за парком. Там шоссе, а в трехстах метрах к морю есть небольшой мотель, где она будет ждать.
– Еще одна глава из «Записок путешественников». – Серега всплеснул руками. – Ты что, боец, белены объелся? Переметнуться к врагу собрался?
– Ты того, да? – Филипп покрутил пальцем у виска и разозлился. – Не беси меня, Серега. Учти, кулак мой может сработать быстрее, чем мысль. Ахмет, пожалуйста, – взмолился Полонский и едва не рухнул на колени. – Отпусти, ты же понимаешь. Я всего на полтора часа, мышкой туда-сюда, обману охрану. Здесь ходу минут восемь, не заблужусь.
Тугой комок застрял в горле сержанта. Ахмет никогда не отмечал за собой склонности к авантюризму, а сейчас его вдруг пробрало. У Филиппа был такой умоляющий вид, что заныло сердце. А ведь влюбился по гроб души сибирский паренек, вразнос пошел, не понимает, что делает.
«А почему бы, собственно, и нет? – задумался Ахмет. – Не посадят же нас за это в тюрьму. Не отправят лет на двадцать на живописную Колыму».
А товарищи уже глухо переругивались. Серега уверял, что рисковать не стоит. Полонский свалит в этот город, полный опасностей и соблазнов. Им тут трястись за него всю ночь, а потом огребать неприятности! Да и спать пора, завтра рано вставать.
– Какая разница, когда ложиться? – резонно возражал Полонский. – Все равно не выспимся.
– Да там же хлопцы в коридоре, – пробурчал Федорчук. – Они везде – на улице, в коридоре, под окнами. Только выйдем, сразу развернут…
– А ну, тихо, – процедил Ахмет.
Но товарищи его не слышали, продолжали звенеть копьями и мечами.
– Тихо, я сказал! – прорычал он. – Слушайте сюда. Прогулка перед сном по городу – это, в общем-то, мысль. Не дело пребывать тут взаперти и мир не посмотреть. Но один Филипп не пойдет. Прикроем нашего влюбленного. Если что, он все время был с нами. Но чтобы вернулся через полтора часа. – Сержант погрозил пальцем. – И не поддался на уговоры американской пропаганды.
– Перебьется, мы к нему сторожами не нанимались, – проворчал Серега и быстро разлил водку по рюмкам. – Ладно, шут с вами, авантюристы, давайте для храбрости.
– Но там же хлопцы повсюду, – заезженной пластинкой гнул Федорчук, но у него уже блестели глаза в предчувствии нового приключения.
– С хлопцами разберемся. Быстро одеваемся. Свет оставить включенным, пусть думают, что мы здесь.
Филипп подлетел к двери, перевел дыхание и осторожно высунулся в коридор.
– Твою-то муттер! – выругался он, закрывая дверь. – Там двое в конце коридора, на стульчиках сидят, не спят. Ахмет, что с окнами?
– Фигово, – пробормотал Затулин, подглядывая из-за шторки. – Там люди шатаются, полицейские болтают с каким-то чудиком в шляпе.
– А что у нас в спальнях? – осенило Филиппа, и он умчался в облюбованную комнату.
Остальные тоже расползлись по своим помещениям. Их окна выходили на пышный викторианский дом и публику, толпящуюся рядом с ним.
– Сюда, пацаны, – зашипел Филипп из своей спальни. – Дуйте все ко мне.
Он выключил свет у себя комнате, заскрипел шпингалетами, открывая окно. Товарищи сгрудились в кучку, полезли на подоконник. Это было единственное помещение в номере, окна которого выходили не на главную улицу, да еще и были утоплены в нишу. Мерклый свет далеких фонарей разбрызгивался по стене напротив. Глухой торец четырехэтажного здания, под ногами петляющий переулок, в стороне – балкон, с которого свисал занавес из тропической флоры. Ни одной души в округе. Только с улицы доносился приглушенный гул, по ней изредка проносились машины. По неведомой причине эта часть здания оставалась без присмотра. Возможно, американцы не видели нужды в опутывании гостей плотными кордонами. Не шпионы же!..
– Отлично. – Полонский задыхался от волнения. – Пацаны, связываем простыни и пододеяльники. Эта ниша нас прикроет, она нам просто божий дар.
Спуститься со второго этажа было не особо сложно. Парни сползали по перекрученному белью, которое привязали к ножке кровати, и садились на корточки в нише. Выемка в стене их действительно прикрывала, обнаружить простыни, свисающие из окна, можно было только случайно. По ним же потом удастся забраться вверх. Ничего сложного, выздоровление шло полным ходом.
– На улицу не выходим, – прошептал Ахмет и ткнул пальцем в глубину переулка. – Давайте туда, ищем параллельную улицу.
В этом районе, похоже, не было увеселительных заведений. Добропорядочные американцы уже спали. Отель «Сансет» расположился не в самой шумной части города. Четыре тени выбрались из ниши, перебежали переулок и заструились вдоль глухой стены. Открылась примыкающая улочка, они свернули и, уже не пригибаясь, зашагали в северном направлении. Здесь горели фонари, шныряли смутные тени.
Из переулка их хрипловатым голосом позвала какая-то женщина:
– Хэй, гайз?
Филипп вздрогнул, но быстро разобрался, что это не то, и ускорил шаг. Снова поворот, улица, застроенная низкорослыми зданиями, подножие холма. Два невнятных силуэта выбрались из-за мусорных баков. Эти деятели что-то пробурчали, но солдаты прошли мимо, даже не моргнув. Плевать на местных люмпенов и хулиганов. Выпитая водка шумела в головах, внушала уверенность. Тени за спиной померцали маятником и убрались за свои баки. В воздухе густо пахло цветами, травой, чем-то необъяснимым, насыщенным. Проехала машина, и снова все стихло.
Спустя минуту парни выбрались на безымянную улицу, на которой южнее располагался отель «Сансет». Гул из того района сюда не проникал. Улица выглядела вполне респектабельно. Брусчатка, линия канатного трамвая посреди дороги. Дома классической архитектуры. В отдельных окнах еще горел свет. Через дорогу расположился небольшой сквер с деревьями, похожими на одесские каштаны. Чуть правее – полуподвальное заведение с горящей неоновой вывеской Black Bull и схематично обрисованным быком. Изредка проезжали машины, прогуливались люди. В свет «рампы» парни не входили, на них никто не обращал внимания. Прошла компания моряков в обнимку с девушками.
– Все, Филипп, отсюда дуй сам, – выдохнул Ахмет. – Сюда же и вернешься через полтора часа и ни минутой позже, уяснил?
– Я понял, Ахмет, понял, – заявил Полонский. – Зуб даю, вернусь. Гадом буду, век воли не видать. Ты же знаешь меня!
– Не надо разговаривать так, словно у тебя две судимости за спиной, – усмехнулся Серега. – Сказал бы просто и понятно. Мол, честное комсомольское.
Филипп уже уносился с высокого старта.
– Постойте, – спохватился он. – Где ждать-то будете? В сквере? Или в «Черном быке»? – Парень мотнул головой на вывеску.
– А что, давайте посидим? – внес предложение Федорчук. – Ведь не выгонят же? Там посетителей, кажется, немного.
– Найдешь, – отмахнулся Ахмет. – Дуй отсюда к чертовой матери. Да полицейским смотри не попадись.
Филиппа унесло как из пушки. Он мчался по тротуару, устланному плиткой. На него удивленно косились прохожие.
– Вот же шебутная душа, – покачал головой Ахмет. – Ладно, мужики, пойдемте. Глянем, что за рюмочная такая. Надо же где-то время убить.
Звякнул колокольчик над входом, известив персонал о прибытии посетителей. Обстановка в заведении роскошью не блистала, но для парней, выросших в Советском Союзе, и это было экзотикой. Приглушенное освещение, столы, крытые скатертями, длинная стойка. За ней, перед полками с бутылками, колдовал пожилой негр, морщинистый, небритый как кактус. Завсегдатаев было немного. За дальним столиком сидели двое белых мужчин в рабочих комбинезонах. Они ели что-то из плоских тарелок, запивая пивом. Видимо, местный пролетариат. Еще один подвыпивший господин уже рассчитался с барменом и брел на выход. Он искоса глянул на входящих.
Есть парням по понятным причинам не хотелось. Они с любопытством озирали шеренги алкогольной продукции. Смирновская водка на мозги не давила, но намекала, что можно и продолжить. Пожилой бармен отложил свои дела и удивленно воззрился на посетителей. Видимо, было в них что-то странное, несвойственное данной местности. Он что-то гортанно произнес. Ахмет улыбнулся, пожал плечами. Мол, моя твоя не понимает. Без Филиппа было неуютно. Тот мог хоть что-то перевести.
– По пивку, пацаны? – предложил Серега, облокачиваясь на стойку. – Водку уже пили.
– Нужно виски попробовать, – разумно предложил Федорчук. – Мы в Америке, парни, здесь все пьют виски. Неужто не хлебнем? А водку с пивом можно и дома.
– Ну давайте, – согласился Серега и выстрелил пальцем в нарядную бутылку «Белой лошади», превалирующую над прочими. – Отец, дай нам вон ту, с лошадкой.
