– Ты ввернула про Гуськово? – Наташкин голос был требовательным и напряженным.
– Афоня! Расслабься, – посоветовала я.
– Ты что? Напилась?
– Просто подняла настроение.
– Выходит, мы зря тащились сюда? Тебе там хорошо и, конечно, ты про все забыла.
– Ничего я не забыла. Я все сказал, как договаривались. Завтра в Гуськово, Цветочная, дом 2. Все?
– Ну, ладно. Смотри, больше не пей, я по голосу слышу, что ты пьяная. Слушай, а Саша там? – Она поменяла тему.
– Угу – Промычала я.
– А директора видела? Какой он из себя?
– Ну что ты пристала! Директора еще нет. И черт с ним! Ха-ха-ха.
Начались скучные тосты за благотворное сотрудничество, за дальнейшие успехи и достижения. И так далее и тому подобное.
Я была рада, что вся эта скукота проходила за столом, можно было есть и пить и, самое главное, сидеть, все-таки сидеть удобнее и привычнее, чем стоять. Наконец, заговорили о том, ради чего все приперлись сюда.
Распорядитель громко сообщил, что сейчас они наградят дизайнера, чья работа признана лучшей. Разговоры смолкли. Исподтишка бросали друг на друга взгляды, полные надежды и сомнений. Возникло некоторое напряжение. Только мне было все равно. Я как раз рассказывала своему облитому соседу анекдот про банкира. Он захохотал. В наступившей тишине смех прозвучал неуместно. Он смутился и замолчал. «Птичкина Светлана Михайловна», – услышала я.
Левочка меня подтолкнул.
– Что ты сидишь? Выходи, вон директор тебя ждет.
– Зачем? – Вырвалось у меня. – Где директор? – Я встала и стала озираться. Но кроме Саши, который стоял сзади с цветами и улыбался как дурак, никого не увидела.
Стараясь не качаться, я подошла к нему. Саша неловко протянул мне цветы.
– Это вам, за лучшую работу, еще прилагается премия, – и протянул конверт. Я пыталась сосредоточиться, но, видно, не могла взять в толк, почему это вручают мне и где директор.
Я понюхала цветочки, они ничем не пахли.
– Саш, у меня вопрос. А где директор? И почему мы на вы? – Тут я покачнулась. Он схватил меня в охапку.
– Потому что директор – это я, и я тебя люблю, идиотку.
Он поцеловал меня. Почему-то наступила тишина. Я обернулась. Ха, ха, ха. Ну и рожи! Один Левочка оставался невозмутимым. Он захлопал, его поддержал мой сосед, а за ним и все остальные.
Что было потом, я смутно помню. Почему-то Саша вначале тряс Левочку за грудки, а потом стал обнимать, потом Юра отвез нас домой, потом был торжественный вынос тела (моего) из машины. Потом провал…
Очнулась в темноте и понеслась в туалет. Там я провела остаток ночи в обнимку с унитазом. Саша пытался облегчить мои страдания, но от его помощи меня затошнило еще больше, и я сказала ему, кажется, что-то нецензурное. После этого он оставил меня страдать в одиночестве и со спокойной совестью лег спать. А я, настрадавшись до полного изнеможения, выпила крепкого чая, пристроилась у него под боком и заснула.
Зато утром все было прекрасно, ну не все, конечно, голова была чугунная, медная или еще из какого-то тяжелого металла, и явно, плохо соображала. Пить хотелось ужасно. Все признаки алкогольного похмелья были налицо. Зато, когда я открыла глаза, рядом стояли в вазе чудесные розочки, которые совершенно не пахли, и это замечательно, я бы не вынесла сейчас никакого запаха.
Саша стоял в дверях со стаканом сока. Я, как заблудившийся в пустыне странник, залпом выпила его. Он понимающе посмотрел и принес еще. А потом мы любили друг друга, как никогда прежде. Правду говорят: хорошо иногда ссориться – очень мириться сладко.
Когда зазвонил телефон, я сразу поняла, что это Наташка.
– Ты что, еще дома? – Накинулась она, и, не дожидаясь ответа, продолжала. – Быстро собирайся, мы все подготовили, купи по дороге что-нибудь сладенького и хлеба. Все.
«Вот, черт! Ехать никуда не хотелось». Наташка как будто прочитала мои мысли:
– И не вздумай придумывать какую-нибудь отговорку. Петька родителей бросил, Лариска с радикулитом поперлась, так что имей совесть. Ты меня слышишь? – Наташка злилась.
– Слышу, слышу, уже собираюсь, – успокоила я, вздохнула и с тоской посмотрела на Сашу.
– Ты, кажется, куда-то собираешься? – Поймав мой взгляд, спросил он и направился на кухню. Ну вот, теперь, ему надо что-то врать. Я поплелась за ним на кухню. Он там вовсю хозяйничал. На столе появилась нарезка из семги и осетрины, банка красной икры, масло и свежий хлеб. У меня ничего этого не было, я точно знаю. Он молча наливал чай.
– Откуда это? – Я показала на стол. – Ты что, заранее знал, что останешься у меня? Даже хлеб купил.
– Просто еще свежо воспоминание о том, чем закончился твой предыдущий поход за хлебом.
Я молча выпила чаю, на еду смотреть не хотелось.
– Саш, действительно моя работа лучше всех? – Он утвердительно кивнул, сооружая себе сложный бутерброд.
– А почему? – Продолжала допытываться я.
– Потому что мне больше понравилась твоя.
– Шурик, а ты кто? – Почему-то шепотом спросила я.
– Если бы ты вчера не напилась, то все бы поняла. Я директор, – сознался он.
– Значит, ты мне врал?
Он пожал плечами. – Я просто не пытался тебя переубедить, и потом у тебя какое-то предвзятое отношение к богатым людям. Помнишь, что ты мне устроила, когда узнала, что у меня дядя замминистра? Кстати, мне придется купить ему новый костюм.
– Причем здесь костюм? – Растерялась я.
– Ты залила вчера его костюм вином.
– А, так это тот дядька, который сидел рядом? – В ужасе вскричала я.
– Угу, – промычал он.
– Какой кошмар, – я схватилась за голову. – Тебе, наверное, было стыдно за меня?
– Ничуть, – успокоил он меня и посадил к себе на колени. – Дяде ты очень понравилась.
– Правда? – Оживилась я. – А что он сказал?
– Он сказал, что ты мировая девчонка, и еще, что он мне завидует.
Меня стал разбирать смех:
– Помнишь, как у всех рожи вытянулись, когда ты меня поцеловал?
– Теперь, как порядочный человек, я обязан на тебе жениться, – он стал нахально лезть ко мне под майку.
– Обязан? – Я стала вырываться.
– Я шучу, – удерживал он меня.
– Ах, у тебя шутки такие?
Он обхватил ладонями мое лицо и очень пристально посмотрел в глаза.
– Я люблю тебя и предлагаю стать моей женой, – очень серьезно произнес он. Меня бросило в жар.
– Ты согласна?
Я часто заморгала:
– Ты еще спрашиваешь? Конечно, согласна. Знаешь почему?
– Почему? – С испугом переспросил он.
– Потому что я люблю тебя, – и стала целовать его как безумная. Он, конечно, потащил меня в спальню.
Потом как всегда мы стояли под душем и целовались. Вдруг зазвонил телефон. Я выскочила как ошпаренная из ванны и подлетела к телефону. Но в трубке было молчание, если это Наташка, она не стала бы звонить по-городскому. Подошел Саша и набросил на меня полотенце.
– Это кто?
– Не знаю. Ошиблись, наверное, – и стала лихорадочно одеваться, на ходу объясняя Саше, что мне обязательно нужно поехать на дачу к девчонкам, что Петька, бросил родителей и у Лариски радикулит.
– Причем здесь Ларискин радикулит, ты что врач? – Он был обижен.
– Сашенька, не сердись, мой хороший, – подлизывалась я. – Пойми, они меня ждут, у нас там дело. Я же не знала, что ты сегодня будешь со мной.
– Хорошо, – неожиданно согласился он. – Раз меня не приглашают, – он сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня, – я буду ждать тебя здесь.
Я вздохнула с облегчением, что все так разрешилось.
– Сашенька, мы постараемся быстренько вернуться. Ты даже соскучиться не успеешь.
Я уже стояла около двери.
– Уже скучаю, – он притянул меня к себе, потом вышел и вернулся с моим телефоном.
– Ой, чуть не забыла. Спасибо. Буду звонить тебе каждый час, – поцеловала на прощанье и убежала.
–
В дороге мыслями была с Сашей. Что-то в его поведении настораживало, как-то подозрительно быстро он меня отпустил.
Неужели я выйду за него замуж. Вот здорово! Я даже знаю, какое платье куплю. Девчонки обалдеют. Доехала я на удивление быстро.
Это Гуськово расположено очень хитро. С основной трассы дорога уходит через лес. В будние дни здесь немного страшновато, народа не видно и машин нет. Дорога проселочная, но хорошая. На своей машине я еду в первый раз, но дорогу помню отлично. Вот здесь у елок крутой поворот направо, теперь через чахлый мостик и в горку. Ну, вот оно Гуськово.
Это небольшой дачный кооператив. Место красивое, кругом лес и маленькая речка, но поблизости нет ни магазинов, ни палаток, хлеба негде купить, все везти с собой, от электрички минут 30 ходьбы тоже через лес. Здесь всего три улицы с красивыми названиями: Цветочная, Клубничная и Сосновая. Почему Сосновая непонятно. Ни одной сосны не видно, цветы и клубника, конечно, растут, а вот сосен нет.
Я помню, Наташка рассказывала, как дачники пытались вырастить их. Считалось, что в сосновом лесу воздух очень полезный. Но сосны не приживались, видимо, почва не та. В основном тут росли березы, липы и ивы вдоль берега.
