– Все…
– У вас на кухне что-то горит, – сказал Звягин и, поскольку она не отреагировала, сделал Юре знак выключить конфорки.
– Пойдемте, – проговорила Дранкова с затаенной решимостью.
– Письмо матери не хотите оставить?
– А. Да. Стоит ли…
– Напишите. Время есть, – Звягин опять глянул на часы. Минутная стрелка с тихим стуком передвинулась на половину второго, и басовитый бронзовый удар раскатился в тишине. И, словно подыгрывая в этой сцене, словно в дурной театральной драме, три раза коротко и резко прозвонил дверной звонок.
Девушка дернулась, как от удара тока, стала похожа на загнанного в смертельную ловушку зверька…
Звягин подобрался. «Стоять тихо!»
Распахнув дверь, он намертво заклещил руку посетителя и втащил его в квартиру.
– А вот и убийца, – с ледяной интонацией произнес он. – Позвольте представить: гражданин Федорков Владимир Александрович, милый Боб, мальчик-зонтик, как вы его звали.
Юра не узнал отца: в резких чертах обнажилась волчья беспощадность, глаза горели зеленым холодным огнем. На посеревшем лице вошедшего мгновенно проступил пот, как дождь на глине.
– Садитесь.
Федорков стоял, не понимая слов, – очень высокий худощавый блондин, дорого одетый; отчего-то он казался чахлым, слабосильным. Звягин чуть крепче сжал его кисть, повернул, и он, морщась, почти упал на подставленный стул.
– Володя, – еле слышно простонала Дранкова.
Тот посмотрел с тупой покорностью и помотал головой. Худыми нежными пальцами в зеленых жилках крутил и дергал золотой перстень.
– Он не виноват… Это все из-за меня…
Звягин стремительно нагнулся к нему, впился в зрачки:
– Согласен? Не виноват? Не виноват – иди!
– Они все знают… – сказала Дранкова, бросила сумку, отвернулась и привалилась к шкафу, упершись лбом в холодное стекло зеркала.
– Знаем, – согласился Звягин. – Знаем, что вы долго отшлифовывали свои планы, предусматривая все подробности. Даже ту, что несколько ограблений, когда замки квартир не повреждены, могут навести на мысль о едином почерке, об одном и том же воре. И через раз ковырялись железками в замках – специально чтоб оставить там следы, якобы не ключом открыто. Так?!! Что?!
– Так…
– А поскольку в спецшколе учатся дети со всего города, то никому и в голову не придет связывать кражи в разных районах, когда одни замки нетронуты, а другие носят следы якобы отмычки, с одним и тем же человеком и одним и тем же местом. Так?
О первых трех ваших успешных походах рассказывать не буду, чтобы не повторяться. Вот показания вашей сообщницы. – Звягин подержал перед Федорковым два исписанных листка. – Перейдем к утру четвертого сентября.
Итак, вы взяли большую сумку и вышли из дому. Попросили встречную женщину узнать по телефону (номер наберете сами), работает ли сейчас Стрелкова, – мол, амурные дела, не можете спросить сами. Даже здесь подстраховались – чтоб никто не запомнил мужской голос. А вот в пароходство звонили уже сами, и вам подтвердили, что Стрелков в рейсе. Так?
– Если она все вам рассказала, то зачем вы мне пересказываете?..
– Я этого не говорила… – прошелестела Дранкова, не оборачиваясь.
Звягин быстро продолжал:
– Войти в подъезд несложно: надо только заранее, за недельку, постоять у дверей и посмотреть, какой код наберет входящий. Поднявшись, вы долго звонили в квартиру, чтобы удостовериться – пусто. Вошли, надев предварительно перчатки и обув музейные войлочные тапочки. Верно? Никаких следов и отпечатков.
И только оказались в гостиной, как услышали – кто-то вошел в квартиру почти следом за вами! Вы затаились за створкой открытой двери. Вы слышали, что он открывал дверь своим ключом, слышали, как он сменил обувь на домашнюю, как уверенно и спокойно двигается. Хозяин?! Квартирант?! Что делать, как быть, попадаться нельзя!
От страха вы плохо соображали. Вы дотянулись до вазы, стоящей рядом на столе. Вы мечтали, чтобы хозяин или кто там он есть зашел, скажем, в ванную, и вы бы выскользнули из квартиры! Но он направился в гостиную, и, как только он вошел, вы со всей силы ударили его вазой по голове.
Он упал и остался лежать неподвижно. И вы поняли, что убили его. Глубоко в мозгу у вас сидело: следы надо заметать, следы надо путать! И, видя на столе остатки завтрака, вы решили затеять инсценировку: здесь не должно пахнуть кражей, все должно выглядеть не так, как есть на самом деле! Вы ведь о подобных вещах размышляли не один раз, разные варианты в уме проигрывали. И поставили на стол еще чашку, тарелку, перебросили на нее объедки и крошки, чай в чашку налили и даже отхлебнули, чтоб следы губ на краю оставить. Но оставить отпечатки пальцев и обуви побоялись – ведь по ним вас можно будет идентифицировать! И, умница такой, быстро отбыли, ничего не взяв.
У меня нет уверенности, что суд сохранит вам жизнь, – сказал Звягин. – И все, что вы можете сделать – это каяться. Пишите, вот бумага. Или предпочитаете молчать? Пишете или нет?
Федорков пошевелил пепельными губами и протолкнул через горло:
– Да…
Когда они вышли вчетвером из подъезда, причем со стороны казалось, что Звягин дружески держит Федоркова под руку, таксист полыхал тихой яростью:
– Сказали час, а простоял почти два! Да куда же вы назад вчетвером лезете, а ну давай один вперед!
– На Литейный, браток, – сказал Звягин, втискиваясь на сиденье следом за Федорковым, прижатым к девушке. – ГАИ – это наша забота. А иначе кто-нибудь из твоих пассажиров вдруг еще выкинется на ходу – представляешь, сколько хлопот тебе будет? Вник?
Шофер еще долго независимо бурчал про план, правила и работу, которая у каждого, как известно, своя.
– На Каляева сверни. Прямо к подъезду.
Занеся ногу на ступень крыльца, Звягин помедлил и сказал:
– Все, что я могу вам еще предложить. Мы остаемся здесь. Вы входите сами, обращаетесь к дежурному и оформляете явку с повинной. Ваши письменные показания мы передадим куда следует тут же. Устраивает?
Федорков диковато скосил глаз и сгорбился.
– Спасибо… – неслышно выговорила Дранкова и взялась за ручку высокой тяжелой двери.
– Ни дна вам ни покрышки, – с сердцем напутствовал Звягин.
Чуть позднее, медленно шагая по людному Литейному и обходя лужи на тротуаре, Юра нарушил молчание:
– А теперь ты мне можешь рассказать, как нашел их?
Звягин одобрительно проследил, как «скорая» выкатилась на трамвайные пути и проскочила на красный свет, и сказал:
– Пятнадцатая станция поехала. Доктор Дедух.
Сделал еще десяток шагов.
– Я, понимаешь ли, отдавал себе отчет, что мне с вами, профессионалами, в вашем деле тягаться трудно. И попробовал заехать с противоположной стороны.
Выстраивалась та версия, что убитый и убийца были знакомы. А если не были? Они завтракали вместе. А если не завтракали? Убитый сам впустил в дом убийцу. А если не впускал? Они спорили. А если не спорили? Убийца знал, что хозяин дома. А если наоборот – не знал?
Если рассуждать по принципу «наоборот», получается следующее: они не были знакомы; убийца думал, что квартира пуста; он проник туда самостоятельно. С какой целью? Ему что-то было нужно. Первая мысль в таком случае – кража, там есть что красть. Никаких признаков грабежа? А если наоборот: проник именно для грабежа?
Хозяин был дома. А если наоборот – не был? А?
И тогда выстраивается версия противоположная, как бы зеркально отраженная: грабитель в пустой квартире, входит хозяин, и грабитель его убивает. И уходит, замаскировав и следы, и цель своего визита.
Попробуем по порядку опровергнуть то, что казалось фактами.
Первое. Хозяина не было дома. Значит, он вышел ненадолго. Куда? В магазин, к телефону-автомату, в гости. Но в то утро он, насколько установлено, никуда не звонил. Никаких новых продуктов или вещей в доме не появилось, жена бы заметила. За сигаретами? Пачка была наполовину пуста, вторая лежала на кухне. В гости? Ни к кому не заходил. А мог зайти? Мог. К кому? К Брагину. А тот был дома? Нет, не был. Итак, возможно, что он на пять минут вышел, поднялся на двенадцатый этаж, с минуту звонил в дверь и вернулся обратно. За это время грабитель мог проникнуть в квартиру.
– А два голоса, которые слышала соседка из своей лоджии?
– Она глуховата, ты сам говорил. Это орал телевизор! В то утро по второй программе повторяли детектив. Именно поэтому он завтракал не на кухне, как обычно, а в комнате: смотрел кино. А выходя он телевизор выключил.
Дальше. Если это был грабитель, то не профессионал. Во-первых, он открыл дверь ключами, раз в замках никаких следов. Во-вторых, профессиональный вор не пойдет на убийство, насколько мне известно. В-третьих, он мог бы уйти через лоджию в соседнюю квартиру, разыграв там, по анекдоту, сбегающего любовника или что-нибудь подобное.
Если принять такую версию, то остается выяснить, где он взял ключи и как узнал про эту квартиру. Потому что проникновение через лоджию или форточки здесь исключается, а коли были ключи, то готовился красть именно здесь.
