ТОЛЬ. Он что, когда-то умел рисовать?
ГОЦЛИБЕРДАН. История умалчивает. Никто никогда не видел его за мольбертом.
Толь рассмеивается.
ТОЛЬ. Только сейчас: помнишь, к нам приходил этот… Илья Сергеич…
ГОЦЛИБЕРДАН. Глазунов.
ТОЛЬ. Да, Глазунов. Предлагал писать портреты молодых реформаторов. Десять портретов по сто штук за портрет. За государственный счет. Чтобы повесить в доме правительства. Говорит – вы мне сто тысяч за каждый портрет, а я вам тридцать процентов – откат.
ГОЦЛИБЕРДАН. Я недавно встретил Илью Сергеича на фестивале молодого коньяка. В фитнес-клубе «Гефестион». И он сказал мне: надо было сорок процентов предлагать. Зря я пожадничал. Он сказал.
ТОЛЬ. Ужасно смешная история… Так что ж – наш Игорь тоже будет заказные портреты писать? За откат?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ну, не все ж ему сидеть у нас на шее. Пора уже и бабло зарабатывать. В первый раз за пятнадцать лет.
ТОЛЬ. А если серьезно – это что, безумие такое? Эпатаж?
ГОЦЛИБЕРДАН. Эпатаж и безумие – это разные вещи, мой старший друг. Не то и не другое.
ТОЛЬ. А что же? Да, я забыл. Бывает же еще кризис среднего возраста.
ГОЦЛИБЕРДАН. В пятьдесят пять кризиса среднего возраста уже не бывает. У Тамерланыча он давно прошел. В латентной форме.
ТОЛЬ. Тогда что это?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ну, старик, мы же уже выяснили. Он хочет вернуться во власть. Ему не дают. Он съездил в Америку – там громы оваций, здесь бы хоть одна бы приличная газетенка чонить написала. Так хуй.
ТОЛЬ. За мой миллион двести. За наши миллион двести. Сначала платишь два двести за триумфальное турне отца русского либерализма, потом еще лимон двести, чтобы о турне тут никто не узнал.
ГОЦЛИБЕРДАН. Такая планида у нас, Боря. Мы – последние русские либералы. Нам за многое приходится расплачиваться.
ТОЛЬ. Значит, это амбиции. Такие поздно взыгравшие амбиции. Сидел человек пятнадцать лет на печи…
ГОЦЛИБЕРДАН. Ждал, что позовут. А его не зовут и не зовут. Не нужен никому. Залежался. Истрепался. Вчера вон звонил три раза Лешке Давыдову в Минфин.
ТОЛЬ. И что?
ГОЦЛИБЕРДАН. Лешка не соединился. И не перезвонил.
ТОЛЬ. А что Игорь?
ГОЦЛИБЕРДАН. Долго бубнил себе под нос, какая Лешка сука. Раньше кофе Тамерланычу подавал, а теперь и трубку взять не желает.
ТОЛЬ. Что, так и сказал – сука?
ГОЦЛИБЕРДАН. Нет, сказал – дуралей или шалопай, я точно не помню.
ТОЛЬ. А еще кому звонил?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ты будешь смеяться – в Кремль, руководителю администрации. Семь раз набирал. И…
ТОЛЬ. Что и?!
ГОЦЛИБЕРДАН. На седьмой раз руководитель неожиданно соединился.
ТОЛЬ. Они говорили?
ГОЦЛИБЕРДАН. Говорили. Минуты три, а то и четыре.
ТОЛЬ. Зачем? О чем?
ГОЦЛИБЕРДАН. Поздравились со всеми прошедшими и наступающими. И договорились увидеться. В следующую среду. На экономическом форуме в Завидове.
ТОЛЬ. Мне-то как раз совсем не смешно, Гоц. Зачем Игорь снова лезет, куда его не просят? В Кремле должен общаться только я. Мы распределили роли в команде много лет назад, и я не понимаю…
ГОЦЛИБЕРДАН. Ты не хочешь сказать, что Игорь тебе больше не доверяет? Нет, разумеется, не тебе, а нам. Нам больше не доверяет.
Пристально.
ТОЛЬ. А кому же еще он может доверять? Мертвому попу? Кто еще столько лет стал бы копить его четыреста миллионов. Да!!!
Выстрел.
Ты мне до сих пор не доложил, что сказала Мария про его четыреста миллионов.
ГОЦЛИБЕРДАН. Я ей еще их не предлагал.
ТОЛЬ. Как не предлагал? Ты же сам говорил, что это самое важное. Материальные, но с разным коэффициентом.
ГОЦЛИБЕРДАН. Это – наш последний козырь. Еще рано доставать его из рукава. Машка и так целиком с нами. История со склепом на Новодевичьем достала даже ее.
ТОЛЬ. Да уж… Герой Советского Союза в одной могиле с недоучившимся семинаристом из Нерюнгрей!
ГОЦЛИБЕРДАН. Где был богат и славен Кочубей, сегодня спит мудак из Нерюнгрей.
ТОЛЬ. Еще немного, и я начал бы думать…
ГОЦЛИБЕРДАН. Не надо. Не стоит, поверь мне. Это лишнее. Лучше я расскажу тебе, кто будет у Тамерланыча учителем рисования.
ТОЛЬ. Кто?
ГОЦЛИБЕРДАН. Некто Антон Хлебородов. 25 лет. Член Национал-большевистской партии. Привлекался к уголовной ответственности за нападение на приемную президента на Старой площади. Получил два года условно.
ТОЛЬ. Нацбол? Где Игорь его подцепил?
ГОЦЛИБЕРДАН. Понятно где. На Курском вокзале, где же еще. Ты же знаешь, что в последнее время мозг русского либерализма полюбил вокзальные моционы. Под вечер, когда предвесенний воздух напоен томительным запахом ожидания…
ТОЛЬ. Ты серьезно?
ГОЦЛИБЕРДАН. Нет. Я не серьезно. И самое удивительное: мы не смогли пока выяснить, откуда он взял этого оборванца. По телефону – ничего.
ТОЛЬ. Охрана?
ГОЦЛИБЕРДАН. Клянется и божится, что ничего не зафиксировала.
ТОЛЬ. Может, усилить ему охрану? Может, там Андрюшкины парни уже мышей не ловят?
ГОЦЛИБЕРДАН. Дело не в этом. Охрану можно усиливать до бесконечности. Надо поставить Тамерланычу мозги на место, вот в чем вопрос.
ТОЛЬ. Как это сделать?
ГОЦЛИБЕРДАН. Пушка для генной бомбардировки еще не готова?
ТОЛЬ. Перестань паясничать! Мы теряем друга, за которым пошли в огонь и воду двадцать лет назад.
ГОЦЛИБЕРДАН. И оказались внутри большой медной трубы. Нужна шокотерапия. Он должен понять, что без нас ему никуда. Что, может, он и гений, но гений – только в нашей команде. Что он – часть соборного разума, как говорят у нас в Православной Церкви.
ТОЛЬ. Вот именно. Что ты предлагаешь?
ГОЦЛИБЕРДАН. Игорь сомневается, что Сирина убили исламисты. Вот и хорошо. Нужна большая статья, например, в «Комсомольской правде», что попец слишком интересовался маленькими мальчиками. Там, в общежитии. Где все они жили вместе взятые. Сыновьями гастарбайтеров интересовался. Леденцы им дарил из последней зарплаты. В храмик приглашал, чайку попить. Так все это воцерковление и началось. А когда грубые гастарбайтеры узнали, что он делает с их возлюбленными чадами, тут-то и возник пистолет с мусульманским акцентом…
ТОЛЬ. Нет. Это не годится.
ГОЦЛИБЕРДАН. Почему еще?
ТОЛЬ. Церковь признала, что Сирина убили исламские террористы. Мы не можем идти против Церкви. Против Святой Церкви, прошу заметить. К тому же версий не может быть больше одной. Иначе, не ровен час, могут возобновить следствие. Сейчас оно приостановлено из-за розыска обвиняемого. А если начнут копать педофилию, черт знает что может выплыть. Ты же знаешь, как эти погонники ненавидят нас, либералов.
ГОЦЛИБЕРДАН. Хорошо, тогда другое. После двух визитов художника Хлебородова пропадут все Машкины драгоценности.
ТОЛЬ. С ней согласовано?
КОЧУБЕЙ. Спрашиваешь!
ТОЛЬ. Нет. Слабовато. Исчезнет Хлебородов, появится кто-то другой. Ты лучше узнай, откуда он взялся, и не затягивай.
ГОЦЛИБЕРДАН. Не затянем.
ТОЛЬ. Еще идеи?
ГОЦЛИБЕРДАН. Не пугайся, мой фюрер…
ТОЛЬ. Я четыреста раз просил тебя не называть меня так!
ГОЦЛИБЕРДАН. Не пугайся, мой человек, которого нельзя называть фюрером. Но имя нашего Тамерланыча уже всплыло на сайте русских экстремистов. Подпольной боевой организации «Русский допрос».
ТОЛЬ. Что за допрос?
ГОЦЛИБЕРДАН. Боевики. Киллеры. Убийцы. Приговорили к смерти 27 главных врагов русского народа. Тамерланыч – в тройке лидеров.
ТОЛЬ. А я там есть?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ну сам посуди. Зачем тебе там быть? Пока не надо.
ТОЛЬ. Я тоже так думаю. Или я думаю наоборот. Может, мне там побыть. Я похож на врага русского народа?
ГОЦЛИБЕРДАН. Совершенно не похож.
ТОЛЬ. Вот-вот. Это мне и мешает. Благообразная русская внешность. Ну и что со всем этим делать?
ГОЦЛИБЕРДАН. Есть данные, что в ближайшие две недели «Русский допрос» перейдет от слов к делу. Они попытаются сжечь Игоря Кочубея прямо в его доме. В деревне Большие Сумерки.
ТОЛЬ. У них получится?
ГОЦЛИБЕРДАН. Не совсем. Сгорит только любимая Тамерланычева веранда, где он обожает попивать сладкие ликеры. Охрана не даст пожару разгуляться.
ТОЛЬ. Это уже лучше. Только смотри, без эксцессов.
Пауза.
И чего мы ждем от этого пожара?
ГОЦЛИБЕРДАН. Мы ждем, что Тамерланыч оставит, наконец, свои дурацкие бредни. И поймет, что кроме нас он на свете никому не нужен. Ни за каким хуем, даже самым малюсеньким, как у Давида Микеланджело. Во флорентийской Академии. Помнишь, Давид очень большой, а хуй очень маленький. Парадокс. Никогда не мог понять, как с таким хуем можно убить целого Голиафа.
ТОЛЬ. Слишком много лишних слов. Дальше, по смыслу, пожалуйста.
ГОЦЛИБЕРДАН. По смыслу. Бог-отец русского либерализма решил восстать против двух других ипостасей – Бога-сына в твоем лице, дорогой Борис Алексеевич, и Святого Духа, то есть меня, грешного.
ТОЛЬ. Высоко ты себя ценишь, Гоц.
ГОЦЛИБЕРДАН. Надеюсь, не больше чем стою, мой повелитель. Но сын и святой дух, объединившись, имеют контрольный пакет акций и должны нейтрализовать отца.
