– Вот, – сказал Свят, – не работает что-то.
Тётенька взяла проездной в свою руку и поднесла к глазам.
– Да он истёк! – сказала она громко. И даже, как показалось Святу, радостно.
– Как истёк? Я его позавчера купил!
Тётка хохотнула и сунула Святу проездной обратно:
– Ну вы артист! Где ж вчера-то? Месяц назад истёк! Просроченный.
Она ещё раз хохотнула и, повернувшись спиной, пошла к своей прозрачной будке. Свят осмотрел проездной с обеих сторон. Буркнул:
– Просраченный, – и кинул его в урну. Пошёл в сторону будки.
– А пропустите меня, пожалуйста, – сказал Свят.
– Да щас! – тётка фыркнула.
– Ну, пожалуйста! – взмолился Свят.
– Ну, проходи, – сказала тётка удивлённо и пропустила его к самодвижущейся лестнице, ведущей к Подземной Железной Дороге.
Через полчаса он вышел из лифта на этаже @chtung (!).
Сквозь большие (от пола до потолка) тройные окна-витрины он видел толстый слой пыли на произвольно расставленных по просторному помещению столах.
Слой пыли на всём:
На отключенном от 220 вольт аппарате по производству и продаже эспрессо.
Ковровом покрытии невнятного цвета.
Стенах со светлыми квадратами и прямоугольниками там, где висели постеры и рамки с фото.
Пыли нет только в центре: большое квадратное яркое пятно.
Свят развернулся, сел в лифт и уехал. Вверх? Вниз?
Говорят, что сейчас он под псевдонимом пишет подводки для дикторов Первого Канала.
Говорят, он уехал в Берлин.
А кто-то пустил слух, что он тупо работает на мясокомбинате в Царицыно.
Точно не известно.
Но номер его мобильника, указанный на визитке, уже год не отвечает.
На самом деле, он сел в лифт и вышел из него в Ничто.
Лифт за его спиной сомкнул дверцы, словно веки, и стал Ничем.
Он осмотрелся.
Увидел дверь с кривой надписью «выход».
Он открыл эту дверь, покинул Нечто и ударил человека, сидящего за рулём по голове. Выкинул его за километр до ближайшего поста ДПС. Свернул в поля.
Долго ехал, наматывая грязь на шипастые дорогие колёса и разшвыривая её вправо и влево.
Загадал, что остановится тогда, когда в баке закончится бензин.
Сутки ехал строго на Восток, по компасу на приборной панели. Солнце за эти 24 часа успело сесть и подняться четыре раза. Он ехал ещё шесть часов на Юг. И ещё шесть – на Запад. Всё это время рaдиоприёмник бесперебойно транслировал лёгкие мягкие переливы. Словно сотни хрустальных колокольчиков легонько стукаются друг о друга. И так – бесконечное количество раз. Затем Свят услышал щелчок в динамиках.
– В эфире Рaдио «Тишина», – сказал незнакомый, но красивый мужской голос.
Свят ехал ещё шесть часов на Север. Потом – вдоль железнодорожного полотна. Когда «мяу!!!» с пассажирского сидения стало невыносимым, он остановился. Заглушил машину. Накинул на плечи чужую кожаную куртку. Крепко сжал в кулаке ручку голубой пластиковой корзины для транспортировки мелких домашних животных и вышел из автомобиля.
– И вот он здесь, – сказал Павел.
Посмотрел на сидящих справа от него.
Слева.
Вздохнул вдруг так тяжело, что влага выступила на его глазах.
Глава Восьмая. Псевдо Part 2
– Вы Свят777??? – спросила Алина.
– Спросила так, будто к тебе только что подошёл человек, которому ты веришь безоговорочно, и объявил, что весь мир вокруг – эксперимент, а ты сама – самец.
– Вы Свят777??? – повторила Алина.
– Ты, – сказал Свят.
– Ты Свят777???
– Да, – кивнул он.
Первая из свечей, стоящих на столе, потухла в эту секунду.
– Какой вопрос вы хотели нам задать? – Андрей Петрович посмотрел на часы – пятьдесят пять минут назад погасла вторая свеча. Мигнула перед этим несколько раз – и погасла.
– Какое сегодня число? – неожиданно спросил Свят.
Алина. Второе.
Татьяна. Одиннадцатое.
Наташа. Двадцать восьмое.
Остальные (Андрей Петрович, его сын, Зинаида) оторопело промолчали.
– Вот видите, – сказал Свят, – про месяц и спрашивать не буду.
Все молчали, глядя друг на друга.
В кармане Петра Продана пискнуло и завибрировало.
– Даже не думай, – бросил Свят через стол.
Пётр замер, уже погрузив пальцы по вторую фалангу во тьму кармана и не дотянувшись какого-то сантиметра до своего мобильника.
– Что же теперь делать? – спросила Татьяна испугано.
– Мне было видение, – сказал Свят, – нужно встать спиной к Москве и двое суток идти в сторону Бесконечности. Не останавливаясь, поесть и поспать. Там, возле недостроенного железобетонного завода, стоит Дом. Прямо в центре спирали из многорядного железного забора, местами тронутого ржавчиной. Один человек – бывший военный – по схемам из учебника для ПТУ 1956 года издания собрал самодельный сварочный аппарат и стал варить забор возле заброшенного пятиэтажного общежития. Он купил краденых электродов. Нашёл в полуобвалившихся цехах нависающего рядом завода арматуру и стал варить. Он начал от первого подъезда и через неделю, приварив очередную секцию, увидел, что ещё десять метров – и забор замкнётся кольцом. Но электродов было ещё много. И арматуры в подвалах завода было ещё достаточно. И он стал варить дальше. Когда забор, раскручиваясь от центра, которым был Дом, опоясал здание тройным кольцом, появилась Она. Она минут пять, не мигая, смотрела на искры, летящие из-под электродов, а потом открыла рот и спросила:
– Ты Сварщик, что ль?
– Сварщик, – кивнул он.
Говорят, они вдвоём заложили окна первого, второго, четвёртого и пятого этажей. Кирпичами, которые выбивали из стен внутри дома. Говорят, что внутри теперь совсем нет стен. Есть большой каменный куб с несколькими окнами на высоте третьего этажа. И одна Дверь. И тройная спираль забора вокруг этого. Говорят, что электроды у него волшебные и никогда не заканчиваются. Что заборы, сваренные этими электродами, не пропускают СДВИГ.
– А что такое СДВИГ? – спросила Татьяна.
– Это то, что происходит сейчас.
Свят помолчал.
– Так вот, – продолжил неожиданно, – я иду к этому Дому.
– Кккогда? – спросила Татьяна.
– Сейчас, – Свят встал. Взвизгнули ножки его стула, царапнув о потемневший от времени паркет.
– Я с тобой, – сказала Алина. Она смотрела на него снизу вверх.
– Я тоже, – сказали из голубой пластиковой корзинки для транспортировки мелких домашних животных.
– Наконец-то!!! – во всё горло проорал мужчина, утверждавший ранее, что он Павел и одним прыжком оказался на столе. Он схватил пластиковую ёмкость обеими руками и в секунду исчез во мраке.
– БЭМ!!! – входные двери где-то там же.
Три раза мигнув, погасла последняя, двадцатая свеча.
– Вот и всё, – сказал женский голос в непроницаемой тьме, пахнущей оплавившимся стеарином.
Это она тебе.
– Это конец, – сказал тот же женский голос.
Это она тоже тебе.
– Реально конец, переверни страницу. Всё.
Сидел как-то Ади дома и, держа в руках ножовку по металлу, отпиливал свой левый рог. Правый уже лежал на расстеленной у мусорного ведра газете. Ади чувствовал запах горелых ногтей и слёзы на своих щеках.
Это третьи по счёту рога, выросшие и отпиленные им после Демонизации. До встречи с Углём, Снегом и мальчиком ещё остаётся какое-то время. Ади ничего не знает сейчас о причислении своём к лику демонов. О встрече своей с говорящими собаками даже не помышляет. Он допиливает левый рог, заворачивает оба в газету и прислоняет получившийся свёрток в углу. Он опрокидывает пузырёк зелёнки на белоснежный носовой платок и прикладывает к голове:
– СССССсссссссССССС!!! – шипит сквозь зубы он. Потом наливает себе стакан коньяка и выпивает его в два глотка. Хватает кусок хлеба, суёт в ноздри и шумно втягивает воздух сквозь него.
Он выпивает бутылку «Martel» за пять минут, но чувствует себя кристально трезвым. Он лезет куда-то в соль-перец-лаврушку и достаёт туго забитые полпапиросы. Открывает балкон и выкуривает эти полпапиросы, стоя на высоте 20 метров прямо в центре Москвы. Он возвращается в комнату, сaдится на диван и понимает, что его убило просто нереально. Он видит свои глаза в зеркале и начинает хохотать, но очень быстро замолкает: звук его голоса царапает сейчас внутреннюю поверхность ушей.
– Ни фуя себе сено… – говорит Ади и вдруг чувствует, как кто-то поглаживает его по бедру. Судорога по всему телу и – ХЛОП! – Ади вскакивает, отпрыгнув от дивана на метр. И тут же соображает, что это мобильник, стоящий на «вибро». Ади вдруг понимает, что слово «вскакивает» вызывает у него стойкую ассоциацию со словом «всплакнул». Это слово всегда забавляло Ади. Так вот, если представить себе, что некий человек решил по какой-то причине заплакать, но вместо этого всплакнул, то почему не могло бы случиться так, что тот же человек решил покакать, но вместо этого вскакнул. И теперь периодически Вскакивает.
