Серж остановился перед памятником, словно впервые его увидел. Вдруг ощутил его неповторимую красоту и неземное величие. От великанов веяло мощью, и был слышен звон их напряженных мускулов. Они отталкивались от постамента и хотели взлететь, разрывая оковы земной гравитации. Земля не пускала, а они выдирались из земной коры, выламывали каменные толщи, и слышался хруст разрываемых земных сухожилий, грохот землетрясений и оползней. Еще усилие, и их башмаки оторвутся от пьедестала, они повиснут на огненном шаре, а потом в чудовищном реве прянут ввысь, оставляя огненный след и оплавленный постамент.
Серж медленно обходил памятник. Это были не люди, а небесные ангелы, принесшие на землю благую весть, от которой перевернулись омертвевшие пласты и брызнула магма. Кузнечным молотом они сковали железный двадцатый век, отточенным серпом срезали снопы и теперь несли эти снопы к Пославшему их.
Он всматривался в сияющие лица великанов, в их грозную красоту. Это были представители расы, еще недавно населявшей землю, которым были подвластны стихии и которые явились, чтобы смертным мелочным людям, с их страхами и недугами, подарить бессмертие. Люди не приняли их, не пожелали обрести бессмертие, и теперь последние великаны покидали неблагодарную землю, оставляя на ней убогих карликов с их бессмысленными краткими жизнями. И когда прекрасные великаны умчатся, Серж останется один, среди низменной и убогой породы, пребывающей в рабском подчинении у смерти.
Серж стоял, воздев лицо, и просил великанов не улетать, не оставлять его одного среди гибнущего, обреченного человечества. Или взять его с собой в другие миры, где нет смерти и присутствует непрерывное творчество, зажигаются померкшие звезды, вспыхивают остывшие галактики.
– Вам нравится памятник? – услышал он за спиной.
Обернулся. Перед ним стоял сухощавый немолодой человек в дорогом демисезонном пальто, мягкой шляпе, опираясь на длинный сложенный зонт, как на трость. Его лицо в тонких морщинах, с седыми усами, было покрыто загаром, ровным, чуть розоватым, какой приобретается на азиатских курортах среди соленой дымки теплого океана. Глаза спокойные, доброжелательные, чуть усталые, повидавшие на своем веку зрелища, от которых иные слепнут, а другие, как этот, преисполняются терпеливого, до конца дней, стоицизма.
Серж все это почувствовал, не испугался внезапного оклика, испытав к человеку необъяснимое доверие.
– Не правда ли, прекрасный памятник? Когда я изредка приезжаю в Москву, я всегда прихожу полюбоваться на это великое произведение.
– Я подумал, что эти мужчина и женщина – перволюди, от которых должна была произойти совершенная раса. Но вместо прекрасных великанов родились отвратительные карлики, которые мучают друг друга, творят зло, оскверняют землю. Эти два исполина сияют, потому что кругом царит непроглядная тьма. Сейчас они улетят, и свет навсегда погаснет.
– Не совсем так, – произнес человек, упирая в землю окованный медью зонтик, от которого в талом снегу оставались малые лунки. – Совершенная раса возникла. Это она, раса совершенных людей, выиграла священную войну, отвернув гибнущее человечество от бездны. И она же распахнула человечеству ворота в Космос, открывая путь русской цивилизации в мироздание.
Что-то знакомое звучало в словах человека, уже слышанное Сержем прежде. В черной катакомбе – от русского космиста Лукреция Кара. На гнилом чердаке – от хмельного бомжа, которого называли Профессором.
– Почему же тогда выродилась и исчезла эта прекрасная порода людей? Почему мы снова оказались в «черной дыре» и падаем в нее, как в бездонную пропасть?
– Потому что мы, русские, постоянно бросаемся на глухую стену, отделяющую этот несовершенный мир от сказочного мира гармонии и совершенства. Срываемся с этой стены и падаем в бездну. Но каждый раз, когда мы обречены погибнуть и спасение невозможно, случается чудо. Таинственная сила истории подхватывает нас, выносит на свет, чтобы мы жили как великий народ, продолжая штурмовать глухую стену.
Серж испытывал доверие к человеку не только потому, что угадывал в его словах мысли Лукреция Кара и Профессора. Но потому, что в этом аскетическом, с офицерскими усами лице чудилось Сержу что-то родное, словно этот человек являлся ему в сновидениях.
– О каком чуде вы говорите? Какая сила истории выносит нас на свет из «черной дыры»?
– Я говорю о Русском чуде. О религии Русского чуда.
– В чем же религия Русского чуда?
Они стояли среди туманного, рокочущего города, у подножия гигантского памятника, от которого исходило сияние. Сержу казалась неслучайной встреча с незнакомцем, который назначил ему свидание, беззвучно позвал, однажды приснившись. И Серж, повинуясь зову, пришел, чтобы выслушать проповедь о Русском чуде.
– Вся русская история – это взлет к ослепительному небу и низвержение в пропасть. Это низвержение так стремительно и необратимо, что по всем законам истории мы должны были невозвратно исчезнуть. И после крушения Киева, под копытами монгольской конницы. И после гибели Московского царства, поглощенного смутой. И после краха романовской империи, которая провалилась в Ганину яму, растворилась в кровавом месиве Гражданской войны.
Но каждый раз происходит нечто, что недоступно историкам, не укладывается в законы истории. Россия воскресает, является миру в пасхальных одеждах, прекрасна и лучезарна. Это проявляют себя не законы истории, а Русское чудо, которое воплощается в герое, спасителе Родины.
– Кто же эти герои? – Серж всматривался в лицо человека, стараясь вспомнить сон, в котором тот являлся. Проповедь, которую тот произносил, была адресована прямо ему, касалась его судьбы, продолжения жизни или уготованной гибели.
– Одним из таких героев был князь Андрей Боголюбский, который, предчувствуя падение Киева, повез икону Владимирской Божьей Матери во Владимир, откуда повелось Московское царство. Другим таким героем был Козьма Минин, которого осеняла икона Казанской Божьей Матери. С ее помощью Минин одолел смуту и дал взрасти романовской империи. Третьим героем был Сталин. Явившаяся после казни царя икона Державной Божьей Матери преобразила личность Сталина и сделала его спасителем русской цивилизации. Русское чудо связано с преображением, с Русской победой, которую одерживает Россия, вырываясь к свету из тьмы. Памятник, перед которым мы стоим, – это памятник Русскому чуду.
Серж смотрел на могучий порыв серебряных исполинов, взлетающих к свету из «черной дыры» истории. Человек, стоящий перед ним, обладал знаниями, не почерпнутыми из книг, а полученными за годы скитаний, среди катастроф и пожаров. Вот только кем он был, из каких сновидений явился, Серж не мог угадать.
– Это памятник Русскому чуду. Памятник Священной Победе сорок пятого года. Памятник улетевшему в Космос Гагарину. Памятник Иосифу Сталину.
Человек ударял зонтом в мокрый лед, оставляя малые ямки. Казалось, нащупывал клад, зарытый у подножия памятника.
– Значит, сегодняшняя тьма одолима? Где и когда появится новый герой?
– Под Нижним Новгородом есть таинственное озеро Светлояр. Оно небольшое, лесное и круглое. В нем спрятался град Китеж, укрываясь от татарских захватчиков. Там, на дне, стоят золотые терема и белые звонницы, гудят колокола и сияют кресты. Оттуда исходит Русское чудо. Поезжайте к озеру Светлояр, испейте воды, омойте лицо и глаза, и вам откроется тайна Русского чуда.
– И я узнаю, кто будет новый русский герой и спаситель России? – с наивной верой, слушая музыку вещих слов, спросил Серж.
– Этот герой живет среди нас и не знает своего предназначения. Он проходит испытание жизнью, проходит сквозь муки, теряя любимых и близких, не сдаваясь, не впадая в уныние. И внезапно с ним случится преображение. Он забудет все, что с ним было прежде. Его былая жизнь исчезнет, а новая, предстоящая, покажется белоснежной страницей с алой буквицей. И когда он увидит белую страницу своей будущей жизни, поцелует алую буквицу, тогда в нем проснется герой.
Серж услышал, как зазвенели мускулы великанов, как шевельнулись их губы, словно хотели что-то сказать. Серж смотрел на грозные и прекрасные лица, а когда опустил глаза, незнакомца не было. Тот растаял в тумане, словно его унесло мартовским ветром. И Серж вдруг вспомнил сон, в котором являлся ему незнакомец. Это был сон об отце, который сидел на склоне горы в облачении восточного дервиша, а мимо пылила бронеколонна, и на броне бэтээра, как попона, лежало лоскутное одеяло.
Серж кинулся догонять человека, глядя на выемки, оставленные зонтиком на мокром льду. Ямки оборвались у перехода, и след отца потерялся. Отец снова вернулся во сны, в ночные пробуждения и тайные слезы, в безответную сыновью любовь.
Теперь он знал, для чего внедрился в боевое мусульманское подполье. Знал, почему согласился занять место убитого боевика Ахмеда. Знал, для чего вез в рюкзаке бомбу, обезвредил ее, не избавился от нее после взрыва, привез в Москву, спрятал в шкафу, – и сим-карта и аккумулятор взрывателя лежат на столе.
