Достав заначку, Нейман вышел на лестничную площадку. Дома он дымить побаивался, чтобы не получить нагоняй от спортивного Артура.
По лестнице кто-то поднимался, легкие, явно женские шаги звучали неуверенно… Нейман посмотрел в пролет и увидел Ларису. И, вглядевшись в ее заплаканное лицо, чуть не выронил сигарету.
Он сразу подумал о Доре. Сердце сжалось в тяжелый комок. Но ведь врачи обещали…
– Лариса, что случилось? Не томите! – выкрикнул он.
Она подняла на него глаза, догадалась и быстро проговорила:
– Нет-нет, с Дорой все в порядке! Простите, я вас, кажется, напугала… Доре правда лучше…
– Тогда зачем вы пришли? – вырвалось у Неймана прежде, чем он понял, как это невежливо. – Ох, Лариса, извините меня. Проходите, пожалуйста.
– Не извиняйтесь, я сама виновата. Мне надо посоветоваться с вами. Вы позволите?
– Проходите, – повторил он, открывая перед ней дверь.
Сигарета так и осталась незажженной.
Он провел Ларису на кухню и быстро приготовил чай. Подумал немного и добавил в чашку коньяку – неожиданная гостья явно нуждалась в чем-то подкрепляющем.
Из комнаты вышел Артур. Нейман хотел прогнать его, но Лариса слабо махнула рукой:
– Останьтесь. Вы ведь тоже друг Глеба Борисовича…
Старобинец устроился в проходе, заблокировав собой дверь.
– Говорите! Что бы ни случилось, мы вам поможем.
– Мне нужна не помощь, а совет. – Лариса судорожно вздохнула, подавляя рыдание. – Дело в том, что я не нашла Дориных ключей!
– Дориных ключей? – глупо переспросил Артур.
– Лариса, попробуйте успокоиться. – Нейман налил ей еще чаю. – Коньяк добавить?
Она кивнула.
– Пейте чай, Лариса. И рассказывайте, что вас беспокоит.
– Когда мы поселились дверь в дверь с Комиссаровыми, мы сразу обменялись запасными комплектами ключей, – начала она. – Мы ведь обе работаем сутками, и, если мужья в отъезде, квартира остается без присмотра. Но у нас ни разу не было случая воспользоваться ключами Комиссаровых, и мы почти забыли, что храним их. У меня они лежали в ящике комода, вместе с другими связками и разной мелочью… А теперь их там нет.
– Вы не ошибаетесь?
– Нет. – Лариса помотала головой. – Я проверила все ящики и отодвинула комод. Потом прочесала всю квартиру. Потом подумала: может, Игорь куда-то переложил? Но он сказал, что вообще никогда их не видел.
Мужчины переглянулись, и девушка, как ни была расстроена, это заметила, потому что резко побледнела.
– Что мне теперь делать? Идти к следователю? – тихо спросила она.
Владимир Валентинович хотел было сказать, что именно так и следует поступить, ведь львиная доля обвинения строится на том, что замок цел, а все ключи на месте. Как выясняется, не все…
«Вот тебе и поквартирный обход! – со злостью подумал он. – Неужели следователь никогда не слышал, что многие горожане хранят запасные ключи у соседей?»
– Нечего вам ходить по милициям! – опередил его Старобинец. – Глеб не позволит, чтобы ради него жена доносила на собственного мужа.
– Значит, вы тоже подозреваете, что… что Игорь к этому причастен? – пробормотала Лариса.
Нейман отвел глаза. Он не мог видеть ее несчастное лицо.
– Лариса, мы и без этих ключей поняли, как все было, – жестко сказал Артур. – Игорю нужно было во что бы то ни стало убрать Глеба хотя бы на несколько дней, чтобы заключить сделку насчет гипермаркета. Коррупционную сделку. И он ее заключил.
– А Глеб… Он знает?
– Знает, Лариса. Думаю, он понял это даже раньше, чем его задержали.
Владимир Валентинович покосился на друга – к чему этот жесткий тон? Артур и не пытается утешить Ларису. Хочет поскорее закончить с неприятными объяснениями?
– Но кто же ударил Дору? Игорь не мог, он в это время был на работе…
– В этом вы правы, Лариса, – продолжал Старобинец. – Мы думаем, что Игорь нанял Вадима, бывшего мужа Насти. Он знал, на что способен этот молодой человек, и, видимо, знал, как его найти. Нам неизвестно, как Игорь заставил Вадима сделать то, что он сделал, и чем расплатился с ним, но это и не важно. Операция была прекрасно продумана и назначена на тот день, когда вы, Лариса, были на дежурстве. Вадим появился в вашем доме с утра. Во дворе его могли увидеть, что и правда произошло, и важно было, чтобы время его появления не совпало со временем нападения. Скорее всего он сидел до вечера в вашей квартире – ждать у Комиссаровых было нельзя: вдруг бы Глеб заехал? Когда Дора вернулась, он выждал еще некоторое время, потом зашел в квартиру Комиссаровых, ударил Дору по голове и аккуратно запер за собой дверь. Не знаю уж, смылся ли он сразу, либо какое-то время пересидел у вас. Ключи он, наверное, выкинул, хотя спокойно мог положить их обратно…
Во время рассказа Лариса смотрела на Артура широко открытыми глазами.
Неймана терзала острая жалость к ней. Что может быть ужаснее для женщины, чем узнать такое о собственном муже?
– Я давно догадывалась, что Игорь ненавидит Глеба, потому что завидует ему… – тихо сказала она. – Но я же не думала… Хотя… теперь это не важно. Но вы так и не сказали, что мне делать… Ведь речь идет о судьбе вашего друга.
– Судьба нашего друга находится в руках его жены, как это и положено у всех порядочных мужчин, – отрезал Старобинец. – Дора придет в себя, расскажет, как все было, и дело закроют. А вам никуда идти не надо, я уже говорил.
– Но…
– Никаких «но», Лариса. Каков бы ни был муж, жена не должна на него доносить. А в деле Глеба ваше молчание ровным счетом ничего не изменит. Да и вес вашей улики – ноль! Были ли ключи вообще, куда делись – столько вопросов… И вот еще о чем подумайте: Дора лежит без сознания, но Глеб-то в полном разуме! Разве он не знает, где еще одни ключи?
– Забыл, наверное. Я тоже ведь не сразу вспомнила.
– В камере такие вещи вспоминаются немедленно! Глеб не сказал следователю о ключах. Он промолчал, Лариса.
– Главное, что Глеб уже на свободе, – вступил в разговор Нейман. – А возмездия через предательство не бывает, Лариса… Как бы там ни было, вы Игорю жена.
– Да вас никто и слушать не будет! – воскликнул Артур. – Мы ведь с Володей этого Вадима сами вычислили, нам одна бабулька помогла. Вот мы и пошли к следователю, рассказать, что узнали. Так он нас чуть прямым текстом не послал. Мы, говорит, тут профессионалы! А сами нашли в Интернете дневник какой-то психопатки, которую муж бьет, и решили, что это Дора писала.
– Что? – Лариса опять побледнела, причем так, что Нейману показалось, она сейчас упадет со стула, и он на всякий случай приподнялся с места. – И этот дневник стал доказательством вины Глеба?
– Ну да… Всякие дуры пишут неизвестно что, а потом людям не отмыться, – зло сказал Артур.
– Это мой дневник, – прошептала Лариса.
В кухне стало абсолютно тихо. Мужчины смотрели на нее с ужасом.
Потом она заговорила безжизненным, срывающимся голосом:
– Я просто не могла больше переживать это сама с собой. Мне показалось, если я анонимно поделюсь своими бедами с людьми, мне станет легче. Господи, если бы я только знала…
– Но следователь сказал, что дневник был написан с Дориного компьютера. – Нейман отчаянно пытался осмыслить ситуацию. – Они вычислили это по ай-пи адресу.
– У нас один и тот же адрес… Комиссаровы, чтобы не возиться с проводами, приобрели вай-фай[4], и наша квартира тоже попала в радиус действия. Дора сказала: зачем вам мучиться, стенку долбить? Пользуйтесь. Вот я и воспользовалась…
Закрыв лицо руками, она зарыдала.
* * *
Лариса осталась ночевать. Коньяк был давно выпит. Нейман постелил девушке в комнате, но они с Артуром продолжали тихо разговаривать на кухне.
Дверь оставалась открытой, и до Владимира Валентиновича доносились отдельные фразы. О чем вели речь эти двое?
Сначала говорил Артур, кажется, рассказывал о себе. Потом Лариса… Судя по тому, как потеплел ее голос, она вспоминала что-то хорошее.
«Вот и правильно, – подумал Нейман. – Ведь то, что случилось, – всего лишь небольшая часть ее жизни. Эпизод, который не будет забыт, но память обернет его коконом из хороших воспоминаний, инкапсулирует и бережно погрузит на дно».
Вспомнив Ларисин дневник, Владимир Валентинович тяжело вздохнул. Какое счастье, что Артур не стал его читать!
Он уже давно умылся, а на кухне все разговаривали. Кипел чайник, звенела посуда, но хозяина даже не думали позвать к столу.
– Не знаю, Артур, – донеслось до него. – Просто не представляю себе, каково это – взять и бросить мужа… Мы столько прожили, он родной человек мне, каким бы негодяем ни был… Мне тяжело с ним, но без него станет еще тяжелее.
Владимир Валентинович решил, что Артур немедленно предложит свои услуги в качестве заместителя, но тот вдруг сказал:
– Вы боитесь одиночества. Но вы ведь и сейчас одиноки. Знаете, одна моя знакомая однажды сказала: при разводе вы никогда не выбираете между одиночеством и не-одиночеством. Вы выбираете между одиночеством раба и одиночеством свободного человека. Вот и все.
