Он был прекрасен в этот миг. Молодой, горбоносый, с гордо поднятой головой. Голубые глаза, устремленные вдаль. И ни единой сединки в густых волосах. В черном смокинге и «бабочке», плотно прилегающей к белому, накрахмаленному воротничку. Его длинные волосы мягко спадали на плечи. И его руки, сильные, жилистые, свободно и легко бегали по черно-белому полю. И рояль казался жалким по сравнению с учителем. С его сильной музыкой. НИКОЛАЙ вновь резко повернулся к окну. Шел дождь, носились автомобили. И слышалась музыка учителя.
В прихожей оборвалась вешалка. Плащ НИКОЛАЯ упал на пол. И на нем тут же примостился рыжий котенок, словно на половичке.
УЧИТЕЛЬ опустил руки на колени. Он вновь был в том же стареньком джемпере, седой, сгорбленный старик.
НИКОЛАЙ (с горечью): УЧИТЕЛЬ, ведь миру наплевать на мою музыку, он спокойно существовал и существует без нее.
УЧИТЕЛЬ: НИКОЛАЙ… Нет, лучше по старому, помнишь? Совсем забытое прозвище. ПАГАНИНИ. Мне так легче тебя называть и так легче с тобой разговаривать. Словно не было этих лет. Правильно? У тебя прекрасные руки. Еще ничего не поздно, ПАГАНИНИ.
НИКОЛАЙ: Спасибо, учитель.
УЧИТЕЛЬ: Время никогда не бывает напрасным, запомни это. Как знать, возможно, самая виртуозная, самая отчаянная музыка рождалась из самого безнадежного равнодушия.
НИКОЛАЙ: Мне казалось, я прекрасно жил эти годы, учитель. А оказывается, прекрасно умирал…
УЧИТЕЛЬ: Я рад, что ты пришел, ПАГАНИНИ(он легонько похлопал НИКОЛАЯ по плечу) Тебе еще много осталось. А мне… Я так боялся, что ты не придешь.
Его взгляд упал на валяющийся плащ на полу, на котором примостился котенок.
УЧИТЕЛЬ: А ну, брысь, Барсик! Как тебе не стыдно! Такой красивый, замечательный плащ. Все дело рук твоей жены?
НИКОЛАЙ: Не знаю, учитель, был ли я вообще когда-нибудь женат.
УЧИТЕЛЬ: Извини меня, ПАГАНИНИ. Мой кот еще тот поганец! УЧИТЕЛЬ решительно направился к Барсику, но НИКОЛАЙ его задержал.
НИКОЛАЙ (гладя кота по рыжей шерстке): Не нужно, пожалуйста, не трогайте котенка. (берет кота на руки). Барсик, тебе здесь удобно? Ну, и прекрасно! Нужно жить там, где удобно и где хочется жить.
УЧИТЕЛЬ внимательно посмотрел на НИКОЛАЯ.
УЧИТЕЛЬ: Уже поздно. Можешь остаться. Тем более, если ты никогда не был женат.
УЧИТЕЛЬ плотно закрыл дверь в комнату, где остался НИКОЛАЙ.
НИКОЛАЙ робко, неуверенно приблизился к роялю. Машинально провел пальцем по лакированной поверхности. На пальце – пыль. На рояле – четкий след от пальца. НИКОЛАЙ сел. Открыл крышку. Размял пальцы. Его руки дрожали. Он слегка надавил кистью на клавиши. Раздался робкий, неуверенный звук. Он уже увереннее сыграл первый аккорд.
НИКОЛАЙ (произнося в такт аккорду): Ка-па, ка-па, ка-па.
Его пальцы уверенно забегали по клавишам. Зазвучала музыка.
Ретроспектива. Коридор консерватории
На стенах коридора – огромные фотографии мастеров музыкального искусства..
ПАГАНИНИ (НИКОЛАЙ) гордо идет по консерватории. Длинные черные волосы мягко спадают на его плечи. Но на девчонку он не похож. Из-за длинного носа. В общем, без ошибки в нем можно было угадать будущего музыканта. А умеренная и вполне обаятельная уродливость придавала печать таланта и трагичности.
На подоконнике сидят длинный парень со скрипкой и маленькая, хорошенькая девушка с толстой светлой косой.
ПАРЕНЬ: Эй, пианист! Ты меньше всего похож на Шопена! И вряд ли в тебя влюбится Жорж Санд!
ПАГАНИНИ, не обращая внимания, приближается к классу.
ДЕВУШКА (одернув своего дружка): А я бы влюбилась. Он же вылитый ПАГАНИНИ!
ПАРЕНЬ: А кто влюбился в этого урода?
ДЕВУШКА (пожимая плечами): Понятия не имею. Но Жорж Санд вряд ли. Ведь у нее был Шопен. К тому же они по времени не совпадают. Но я бы влюбилась. Я хоть с этим ПАГАНИНИ совпадаю во времени.
ПАРЕНЬ (хлопая ее по плечу): У тебя есть шанс, девочка. Только вдруг он не станет ПАГАНИНИ. А вот уродом останется точно. Так что сильно рискуешь.
ПАГАНИНИ достойно, не обращая внимания на реплики, отворил дверь класса и сел за рояль. Гордо встряхнул шевелюрой. И с томным задумчивым видом посмотрел вначале на потолок, а потом театрально опустил руки на клавиши.
УЧИТЕЛЬ сидел чуть поодаль.
ПАГАНИНИ услышал позади себя легкий смешок. И резко оглянулся. УЧИТЕЛЬ копировал его театральные жесты, его небрежный взмах шевелюрой, его томный взгляд, устремленный в потолок. В глазах учителя прыгали насмешливые искорки.
Они вместе расхохотались на всю аудиторию.
Совсем еще юные ПАГАНИНИ, ГРИШКА и ВЛАД прогуливались по пропорциональному, строгому прямоугольному мосту. И ГРИШКА, еще не обрюзгший, а румяный и гладкий, недовольно морщил свой толстый нос.
ГРИШКА: Фу! Как можно строить такую гадость?
ПАГАНИНИ с Владом недоуменно пожимали плечами.
ПАГАНИНИ: По-моему нормальный мост. Ничего особенного. И – главное – не провалишься.
ГРИШКА (взволнованно): Настоящий мост всегда дает почувствовать высоту. Что под тобой – крошечный мир. И ты словно царствуешь над этим миром. Это единственный шанс, чтобы человек понял, что он выше всего. Ведь до звезд все равно нам не дотянуться.
ВЛАД (размахивая руками): В таком случае, чтобы узнать высоту, нужно, прежде всего, узнать падение. Мне никак этого не хочется. А тебе, ПАГАНИНИ?
Тот только вздохнул в ответ. И с недоверием посмотрел вниз, за перила моста.
ГРИШКА внимательно оглядел ПАГАНИНИ с ног до головы, словно увидел впервые.
ГРИШКА: И почему мы не додумались до этой кликухи раньше? Ты же – вылитый ПАГАНИНИ! Правда, ты пианист. Но какое это имеет значение! Да, только ради этого стоило поступать в консерву.
Глаза Влада лихорадочно заблестели.
ВЛАД: А у вас там есть приличные девчонки? У этих (он махнул на Гришку, как на безнадежного) вообще нет. Девчонки мосты не строят.
ПАГАНИНИ: А у вас?
Он спросил без особого интереса, по-прежнему со страхом глядя за перила моста.
В самом низу текла ровная безмятежная речка.
ВЛАД: А у нас слишком умные. И слишком…
ПАГАНИНИ: Ну, понятно. Разве может быть журналистка моралисткой?
ГРИШКА: И как они только совмещают. И ум. И аморальность.(последнее слово ГРИШКА буквально выдавил из себя, покраснев до ушей).
ВЛАД (сильно хлопая Гришку по плечу): Одно другому не мешает, мой толстый друг! А вот в консерве, по-моему…
ПАГАНИНИ: По-моему, они у нас все чокнутые. Смотрят все время мимо. И еле передвигаются в пространстве. Думают о вечности. На Жорж Санд хотят быть похожи. В том смысле, чтобы в них влюбился Шопен. А на какой они Шопену сдались, если от него осталось лишь сердце, погребенное в варшавском костеле.
ВЛАД (мечтательно, глядя на звезды): Ну, не скажи. Если сердце осталось, хотя бы сердце, еще есть шанс и на любовь.
ПАГАНИНИ: Может, сердце Шопена они и сумеют достать. Но тебя они точно не заметят, ВЛАД. (он усмехнулся, оглядев его высоченную атлетическую фигуру) Ты слишком для них ничтожен. И очень не похож на вечность. И в твоей груди уж точно не бьется сердце Шопена. Если хочешь знать правду, оно уже вообще не бьется.
ВЛАД (печально вздыхая): Да, не туда мы пошли учиться, мужики.
ПАГАНИНИ: Ну, и поступал бы в балетную школу.
ВЛАД: Или в цирковое училище. Кстати, о цирке. (его черные глаза загорелись). Я тут познакомился с одной циркачкой. Первое, так сказать, интервью в моей непростой жизни.
ПАГАНИНИ (с усмешкой): Надеюсь, прошло удачно?
ВЛАД (мечтательно): Какая девочка! Пальчики оближешь!
ГРИШКА вообще не реагировал на реплики. Его круглые очки недовольно блестели. Разглядывая перила моста, он что-то недовольно измерял пальцами.
ВЛАД (потирая руки): Хочешь, познакомлю?
ПАГАНИНИ вяло кивнул.
ГРИШКА встрепенулся.
ГРИШКА (испуганно): С кем? Не надо меня ни с кем знакомить.
Они расхохотались.
ВЛАД: В цирк хочешь? Бесплатно, а, Гриш?
ГРИШКА: В цирк… Цирк – это замечательно. Там тоже есть высота.
Он опрокинул свою голову к небу. И в его круглых очках мелькнули звезды.
ПАГАНИНИ же по-прежнему со страхом смотрел вниз, на бесшумную плавную речку, от которой они были так высоко.
КЛОУН (громко): Цирк! Цирк! Цирк! Вас приветствует самый веселый, самый забавный, самый чудесный в мире цирк!
Он разодет в цветастый фрак, пятнистый цилиндр и разноцветную «бабочку».
Клоуны, акробаты, жонглеры и фокусники. Море разноцветных гирлянд, море разноцветного конфетти. Море разноцветных шаров.
ГРИШКА ВЛАД и ПАГАНИНИ гуляют по фойе, разглядывая эту фантастическую иллюзию.
ВЛАД, бесцеремонно расталкивая зрителей локтями, уверенно шагал впереди. Важно здоровался с артистами за руку.
ВЛАД (бесцеремонно оттянув пластиковый нос-картошку за резинку у толстого клоуна): Нос не отвалится?
Тот в ответ скорчил гримасу. И помахал возле ушей руками.
ВЛАД остановился напротив дрессировщика, вокруг которого прыгали серебристые карликовые пудели.
